– Надеюсь, вы разрешите вас навестить, Ксения Матвеевна? – прервал затянувшуюся паузу Вадим Петрович. – Завтра, часов в восемь.
Бабушка задумалась, прежде чем ответить.
– Что ж, приходи, – сказала она, принимая какое-то, видимо важное для себя, решение. – Адрес…
– Я знаю, – снова опередил Вадим Петрович и как-то неуверенно и очень по-доброму улыбнулся Лене.
Лена улыбнулась в ответ, потому что в принципе этот Вадим Петрович ей понравился. Было в нем что-то располагающее.
Целый вечер Лена пытала бабушку вопросами, но так толком ничего и не узнала.
– Нечего рассказывать, Ален, – только и сказала она. – Старое знакомство, волгоградское. Одно время соседями были, потом Петр, отец Вадима, на повышение пошел в горком партии, они в город перебрались, мы в поселке остались. В общем, они свою жизнь устраивали, а мы свою. Мама твоя замуж в Москве вышла, вас с Катькой родила. Потом мою старшую сестру Симу парализовало. Мне пришлось обратно в Волгоград вернуться, за ней ходить. Шесть годков бедная мучилась, прежде чем на тот свет отправилась.
Вот и весь сказ. Но внутренний голос неустанно нашептывал Лене, что бабушка чего-то недоговаривает. Что-то очень важное. Может, у этого Вадима Петровича с мамой роман был в юности. Лена помнит тот его взгляд. Он ведь смотрел на нее, пятнадцатилетнюю, а видел молодую маму, поэтому и вырвалось у него: «Таня! Танюша!» И бабушкино: «С судьбой не поспоришь…» И песня про богатых, которых девушки любят… Поневоле задумаешься.
В общем, сгорая от желания разгадать эту тайну, Лена даже отказалась от свидания с Борей. Разумеется, наутро в школе она все рассказала ему об этой удивительной встрече.
– Так этот Драгомилов, партнер отца, ваш знакомый? – удивился Борька.
– Представляешь? Соседями когда-то были в Волгограде. Там мамина молодость прошла. Я-то уже в Москве родилась, когда она на четвертом курсе в архитектурном училась. Маме тогда пришлось академку брать. Это мне бабушка рассказывала. Борь, знаешь, мне кажется, что у мамы с этим Вадимом Петровичем что-то было. – Признание вырывалось у Лены легко, она привыкла всем с Борей делиться.
– Очень даже может быть, – согласился Борька. – Дело-то житейское.
– Он к нам сегодня вечером придет.
– Кто, Драгомилов?
– Ага. В гости напросился.
– Крутой мэн. В смысле бизнесмен. Он у нас как-то был.
Лена обиженно поджала губы. Непроизвольно вышло, вместе с навязчивой мыслью: «И все-то у тебя были, кроме меня». Хорошо, Боря этого не заметил. Он Лену насчет знакомого незнакомца просвещал:
– В прошлый его приезд в Москву мать целый прием в его честь закатила. Он с отцом все об этом проекте беседовал. Драгомилов ведь под собой огромную территорию держит. Отец говорит, что он у себя и царь и бог в одном флаконе.
– Да что ты? – Лена изумленно всплеснула руками.
– Ага. И банк у него там свой, и заводы, а еще он лошадник, каких поискать. Короче, бабки ему девать некуда, он и затеял проект горнолыжного курорта. Ничего не скажешь, голова у него варит. У иностранцев сейчас российский экстрим в чести. Златоглавая приелась, от нее прежней мало что осталось, вот они и прутся на Урал за экзотикой – а вдруг в заброшенных шахтах самородок отыщется? – или еще куда-нибудь, типа в Хибины.
– А что это, Хибины?
– Горы в Заполярье. Погода в этих Хибинах не балует, с февраля по май интенсивные сходы лавин, бураны, а народ туда ломится. Хлебом не корми, дай только эти горы покорить. Так что Драгомилов в корень зрит. Комфортабельный отдых в горах – то, что нужно для его Ново-Алтайска. Отец рассказывал, что красотищи там навалом. Охота, рыбалка, горы, опять же бурные речки с порогами. Иностранцы туда попрут, как лосось на нерест. Ну и наши вслед за ними, нужно же деловые контакты завязывать.
– Борь, а где этот Ново-Алтайск находится? – снова спросила Лена, в географии она была не сильна, впрочем, и в других предметах тоже.
– Точно не знаю, где-то в Сибири, кажется.
Вернувшись домой, Лена первым делом разыскала географический атлас и принялась его изучать, да так прилежно, как будто готовилась к экзамену. Ново-Алтайск оказался на юге Западной Сибири. Город стоял на реке Оби.
«Далеко от Москвы», – подумала Лена, закрывая атлас.
Часы показывали пять. Нужно было успеть приготовить уроки.
Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Гость оказался не только по-немецки пунктуальным, но еще и подарки принес. Всех одарил, никого не забыл. Катьке была вручена фарфоровая кукла в старинном бальном платье и кружевной шляпке. Покрутившись немного по комнатам, Катька не утерпела и убежала к подружке Ане на второй этаж, чтобы похвастаться.
Лене Вадим Петрович преподнес семь розовых роз на длинных стеблях в кружевном целлофане. Второй букет в ее взрослой жизни. Первый подарил Боря. А бабушка удостоилась огромного круглого торта под прозрачной крышкой. Стало ясно, что без чаепития не обойтись.
Разместились все в кухне. Бабушка, как ни странно, не стала делать исключение для гостя и накрывать в комнате, впрочем, на стол все же была постелена праздничная скатерть и выставлен парадный чайный сервиз. Вадима Петровича усадили на почетное место, то есть на самое свободное за столом. С одного боку от него, возле холодильника, села бабушка, а с другой стороны, в узком уголке рядом с подоконником, пристроилась Лена.
Вскоре торт был разрезан, горячий ароматный чай разлит по изящным фарфоровым чашкам, нужно было о чем-то говорить. Не весь же вечер обсуждать, что торт оказался на удивление вкусным, а погода для начала мая на редкость теплой.
– Я ведь в Москве по делам. В воскресенье после банкета улетаю, – начал Вадим Петрович.
Сегодня на нем был двубортный темно-синий костюм, бледно-серая рубашка и однотонный серебристо-серый галстук. Принарядился по такому случаю. Лена тоже решила не ударить в грязь лицом. Пусть не думает, что они нищие. Она надела голубое платье с узкими рукавами три четверти и с открытым круглым вырезом. Гость же не в курсе, что она это платье сама сшила. На ногах у Лены были черные лодочки. Они ей слегка жали, колодка была неудобная, но потерпеть пару часов можно.
– Да, знаем, – ответила бабушка, неспешно отхлебнув из чашки. – Наслышаны, что вы большими делами у себя в области заправляете.
– Приходится. Как-никак, почти пятнадцать лет в этих краях. Вначале вторым секретарем обкома был. Только первым назначили – перестройка началась. С партийной работой я распрощался, как только стена Берлинская рухнула, занялся бизнесом. Жаловаться, конечно, грех, дела идут успешно, но как-то приелось все. В последнее время я все чаще подумываю, а не вернуться ли мне обратно в политику? – сказал Вадим Петрович и взглянул по очереди сначала на Лену, потом на бабушку, словно советуясь с ними: – Через два года у нас как раз выборы, возможно, я успею раскрутиться к этому времени и тогда выставлю свою кандидатуру в губернаторы края. Думаю, в столице найдется кому меня поддержать.