Почувствовав, что его опять заносит на подробный пересказ, и объяснение сведений, полученных от пленного. Саша приостановился, хлопнул ладонью по столешнице, так что зазвенели стоящие уже пустыми кружки, большинство окружающих от неожиданности вздрогнуло, и, довольный произведенным эффектом, продолжил.
— Макс, как уже было справедливо указанно Батей, поможет нашим новым бойцам заняться своей гигиеной. И времени у них на это — тридцать минут. Все, мужики, давайте, топайте в другой кунг. Время пошло — нечего тут сидеть, раскрыв рты.
Миша с Василием, услышав это, испуганно подскочили и, под шуточки и смешки, пошли облачаться в свои, довольно дурно пахнущие одежды.
— Да, и это тряпье выбросите, перед тем как зайдете в кунг, — крикнул им вдогонку Саша. Потом, повернувшись к Володе, сказал:
— Ну, что, Интендант, придется тебе тоже поучаствовать в процессе проведения гигиенической обработки личного состава. Нужно этим орлам, пока они моются, подобрать одежду и обувь… Мы же с Ханом и Малым, готовим вездеходы в дорогу — разворачиваем ТТМ с ГАЗоном и цепляем к ним сани.
На этом распределение работ было законченно, и все разом, дружно поднявшись, образовали толкучку около раздевалки. Это немного развеселило народ и несколько разрядило нервную атмосферу, вызванную словами Саши о потребности экономить каждую секунду.
Дольше всех, больше часа, провозились мы с Николаем и это несмотря на то, что подкрепление подходило постоянно, по мере выполнения другими своих задач, а в последние полчаса, нам помогали снимать детали с УРАЛа все наши мужчины. Очень много времени отняло снятие колес с УРАЛа, укладка и крепление их на самый верх саней. Мысль захватить колеса с собой, пришла нам с Колей, когда мы обнаружили в будке УРАЛа три совершенно новых комплекта резины. По этому поводу Николай предложил:
— Нет, такие вещи жечь — это преступление. Нужно три целых и одно пробитое колесо брать с собой — глядишь, где–нибудь найдем грузовик со всеми ведущими колесами, переставим туда эту резину, и получим шикарный, быстроходный вездеход. Ты же слышал — какой дефицит теперь такая резина.
Я тут же согласился с его предложением, и меня прельщала мысль иметь колесный вездеход — наверняка он нам в дальнейшем мог очень пригодиться. С этими доводами согласился и подошедший к нам Саша.
Но вот, наконец, все наши работы были завершены и экипажи начали расходиться по своим вездеходам. Порядок движения и сам состав экипажей были изменены, в основном это было связанно с угрозой появления боевого вертолета. Реально умели стрелять из ПЗРК только Саша и Флюр. Удобно стрелять во время движения можно было только из верхнего люка ТТМа и, с некоторыми трудностями, с площадки, находящейся позади кабины ГАЗона. Трудность стрельбы с ГАЗона заключалась только в том, что во время движения нужно было выбраться из кабины и попасть на эту площадку. Поэтому было решено, что ГАЗон, как обычно, едет последним, но вместо Сергея поедет Флюр. Если появится вертолет, то я на несколько секунд останавливаю вездеход, чтобы Флюр смог спокойно перебраться на площадку, на ней мы уже заранее уложили ПЗРК (переносной зенитно–ракетный комплекс). Потом я присоединяюсь к колонне, чтобы пилот заранее не заподозрил, что мы ему готовим ракетную атаку. Первым теперь у нас должен был ехать ТТМ с экипажем из четверых человек — это двое новеньких и Саша с Валерой. При появлении вертолета стрелять должен был Саша, а Валера заниматься планшетом — управлять вездеходом доверили Василию. Так как по нашим данным, вертолет у противника был один, то решили стрелять одновременно из обеих ПЗРК — вероятность попадания была гораздо выше. Хотя, если прямо сказать, мы все надеялись за эту ночь проехать эти пресловутые двести километров, и были уверены, что после этого нам не грозит никакое преследование. В связи с этими перестановками, грузовым УРАЛом поставили управлять Сергея с Викой и Наташей. В мужском кунге, который превратился теперь в передвижной госпиталь, остались две новые девушки и Надя, которая следила за состоянием раненого. Остальное все оставили без изменений.
Так как мы выехали последними, то вражеский УРАЛ поджигал Флюр. Он предварительно облил машину тем пойлом, которое мы нашли в будке. По–видимому, это был дрянной самогон, настоянный на каких–то грибах — например, я, чуть не сблевал, когда понюхал эти помои. После того, как Флюр бросил на УРАЛ зажженную тряпку, мгновенно поднялся огненный факел, отдающий зеленоватыми искрами, а потом повалил едкий черный дым. Вот так, сопровождаемые этой дымовой завесой, мы и тронулись догонять нашу колонну. Кстати, было обговорено — в дороге сохранять полное радиомолчание, его можно было нарушить только один раз, словом — воздух.
Движение наш караван начал в десятом часу вечера, когда стало уже совсем темно. Хоть я и любил ночную езду, но сейчас управлять вездеходом было немного непривычно — из фар вырывались только узкие полоски света, верхний прожектор был потушен. Для того чтобы мы были менее заметны ночью, пришлось на каждый вездеход устанавливать накладки на фары. Хорошо, что они у нас были — техника была военная и изначально была укомплектована этими приспособлениями, которые за ненадобностью были сняты Колей и уложены в инструментальные ящики. Для того чтобы снабдить светомаскировочными насадками бензовоз, я демонтировал их с подбитого УРАЛа, а Коля приспособил их на фары нашего ИСУЗУ.
Когда я уселся на водительское кресло, то, несмотря на усталость от этого сумасшедшего дня, почувствовал себя очень комфортно — можно сказать, как в родном, теплом салоне моей старой машины, где до боли все знакомо, и ты делаешь все нужные движения совершенно не думая. Четыре часа до пересменки прошли совершенно незаметно — движение было монотонно, Флюр спал и не приставал ко мне со своими приколами. Единственной сложностью было — не въехать в красные фонари, впередиидущего вездехода. Но за время нашего путешествия все так свыклись с движением в колонне, что расстояние в десять метров между вездеходами удерживали уже на автомате.
Четырехчасовой пересменок прошел тоже очень спокойно и быстро. Без наших обычных разговоров и шуточек, все были серьезны и сосредоточены. Так же по–деловому мы тронулись дальше, я, когда уселся на пассажирское кресло, сразу же провалился в сон. По моему внутреннему времени прошло буквально мгновение, а меня уже начали трясти. Открыв глаза, я первым делом глянул в свой хронометр — после моего отключения прошло чуть больше полутора часов.
— Хан, что случилось, — спросил я? — Это было второе мое разумное действие после этой побудки.
— Подъем, Батя, впереди, у Сани какая–то проблема, — ответил мой напарник, — Кот по рации требует общего сбора.
Пока я собирался, Флюр, отключив двигатель, выскользнул из кабины ГАЗона и покатил на лыжах в сторону нашего головного вездехода. Через минуту и я, протерев лицо холодным снегом, направился туда же.
Добравшись до начала колонны, я увидел следующую картину. ТТМ кособоко стоял на небольшом спуске, правой стороной зарывшись в снег. Из–под него виднелась змея гусеницы, частично придавленная траком прицепа. Вокруг суетились все наши ребята, а Валера уже успел установить два прожектора, которые и освещали всю эту картину. Особой тревоги из–за случившегося я не ощутил. У нас до этого уже случались подобные коллизии. Иногда бывало, что ломались пальцы между звеньями гусеницы. Поэтому, испытывая только досаду за эту, совершенно нам не нужную задержку, я принялся за работу, которая уже шла по отработанной схеме. Единственное, что не укладывалось в случавшиеся раньше подобные ситуации, это то, что вездеход стоял на спуске, и что часть гусеницы была придавлена модульным прицепом ТТМа. Как обычно в такой ситуации, пришлось доставать деревянные щиты и домкраты. По поводу этой поломки, Николай, который все обследовал, высказал свое предположение: