— Пришли, — объявил Керли.
Мы изумленно рассматривали в темноте подобие крипты, которая, по-видимому, была пуста.
— Но… где же ваши родители? — спросил я у Керли.
— Здесь, — отвечал мальчик, обводя рукой помещение.
— Но здесь никого нет, Керли, кроме нас… — ласково возразила Эмма, следуя взглядом за его рукой.
— Они здесь, — упрямо настаивал Керли. — Уже давно здесь… Сбитые с толку словами мальчика, мы снова исследовали зал, старательно заглядывая в самые темные углы. Я уже хотел попросить его объяснить нам все по порядку, как вдруг Уэллс с Клейтоном, словно движимые общим предчувствием, сняли с ближайшей колонны светильники и осторожными шагами направились к задней стене. Заинтригованные, все мы пошли за ними, составив нечто похожее на траурный кортеж, в то время как дети остались стоять посередине комнаты. Приблизившись к стене, писатель и агент подняли светильники и стали внимательно обследовать каждый свою сторону. Благодаря направленному на стену свету мы смогли увидеть, что она разделена на квадраты, словно шашечная доска, и каждый из них украшен странными знаками, отдаленно напоминающими восточные. Уэллс провел светильником вдоль стены, дабы убедиться, что вся она покрыта квадратами, внутри которых выбиты непонятные знаки, испускающие красноватые отблески. Клейтон сделал то же самое на своей стороне.
— Боже мой… — сдавленным голосом пробормотал писатель.
— Святый Боже… — эхом вторил ему Клейтон.
— В чем дело? — спросил я, ничего не понимая.
Уэллс обратил к нам свое лицо, а затем опасливо покосился на детей, столпившихся в центре помещения.
— Они привели нас к своим родителям… Вот только родители для них — это их предки, — тихо проговорил писатель.
— Какого дьявола вы хотите сказать, мистер Уэллс? — воскликнул я.
— Смотрите, мистер Уинслоу. — Клейтон сделал знак, чтобы я подошел. — Как вы думаете, что это за квадраты такие?
— Не знаю, — поспешил ответить я, не желая играть в загадки.
— Ах, не знаете… — разочарованно протянул он и повернулся к писателю. — Зато вы, мистер Уэллс, знаете, не правда ли? Да-да, вам знакомы эти знаки, верно?
Писатель мрачно кивнул. Да, они были ему знакомы. Точно такие же он видел на обшивке корабля, спрятанного в Палате чудес.
— Это марсианские знаки, — сказал он. — А квадраты на стене — это могилы, мистер Уинслоу.
Могилы? Слова Уэллса поразили меня, так же как и остальных. Со смешанным чувством волнения и замешательства мы стали медленно поворачиваться вокруг своей оси, чтобы охватить взглядом все стены этого помещения, которые теперь представали перед нами прекрасной и необычной мозаикой мемориальных досок, закрывавших сотни высеченных в камне ниш.
— Выходит, мы попали на марсианское кладбище? — сказал Мюррей.
— Похоже, что так, сэр, — грустно отозвался Гарольд.
Я почти не слышал их. Мой разум пытался переварить эту странную идею, но все еще не был готов признать тот факт, что марсиане прилетели на Землю не только что, как я полагал, а жили среди нас с незапамятных времен. Но если мы находились сейчас в своего рода марсианских катакомбах, это означало, что дети, эта горстка детей были… О Боже… Они сгрудились в центре крипты, в нескольких метрах от нас, и с легким любопытством наблюдали за нашими действиями. Они привели нас туда, куда мы просили, и теперь, похоже, с некоторым равнодушием дожидались очередного нашего каприза, втайне надеясь, что мы позволим им вернуться к своим играм. И до сих пор я воспринимал их как детей с еще гладкой и чистой кожей и младенчески нежными телами. Таких же, как наши дети: хрупких, невинных, человечных. Не тут-то было. Они только с виду были похожи на наших детей. И хотя мне было трудно это переварить, наверное, потому, что до сих пор ни один марсианин не менял свой облик у меня на глазах, все же я заметил, что остальные мои товарищи, в отличие от меня, не ведали колебаний: они смотрели на детей с суровыми лицами, изо всех сил стараясь скрыть страх.
— Не хватает одного ребенка… — услышал я рядом голос Эммы.
— Верно… — подтвердила Джейн.
— Все ясно, — не терпящим возражений тоном заявил Клейтон. — Не будем впадать в панику. Воспользуемся ситуацией. Да, именно так и поступим. И долой испуганные выражения на лицах, не то очаровательные марсианские детишки что-то заподозрят. Не хочу видеть на ваших лицах Ничего, кроме спокойной улыбки.
Последнюю фразу он произнес хриплым шепотом, прозвучавшим как угроза. Затем прочистил горло, словно оперный тенор перед выходом на сцену, и беззаботной походкой направился к детям. К марсианским детям, следовало бы добавить.
— Послушай…. э-э… Керли, — позвал он, присев на корточки. — Вы что же, здесь живете?
Керли повернул к нему кудрявую головку.
— Нет, конечно. Что вы! — возмутился он. — Мы живем наверху. Но сегодня мы не могли играть на поверхности, потому что Он сказал нам, что это опасно, вот мы и спустились сюда.
— Понятно, понятно, чтобы спокойно играть и не бояться, что может произойти что-то плохое, — успокаивающе произнес Клейтон и хитро улыбнулся нам, прежде чем продолжить разговор. — А кто такой Он, Керли? Тот, кто вам это сказал?
— Это Посланник, сэр. Тот, кого мы ждали… Тот, кого ждали также и они, — сказал мальчик, указав на могилы.
— О, понимаю… И долго вы его ждали?
— Да, сэр, долго… Мы уже начали думать, что он не придет.
— Понимаю… — Клейтон облизал губы и обменялся многозначительным взглядом с Уэллсом, словно оба они владели какими-то тайными сведениями. — А Он что, тоже… находится внизу?
— Да, — не задумываясь ответил Керли.
Клейтон проглотил слюну.
— Прекрасно, прекрасно, — заулыбался он. — И вы можете отвести нас к Нему?
— Зачем? — Керли недоверчиво взглянул на агента. — Вы хотите убить Его за то, что он с вами делает?
— Убить? Ну конечно же нет, Керли, — ответил агент и невольно замахал здоровой рукой. — Как тебе только такое в голову пришло?
— Тогда зачем?
— Чтобы поговорить с Ним, Керли. — Агент пожал плечами, показывая, что не придает этому большого значения. — Только для этого.
— Чтобы поговорить о чем?
— Ну… в общем, о взрослых вещах… — заколебался Клейтон. — Вам они в любом случае неинтересны.
— Вы думаете, мы ничего не поймем? — спросил Керли тоном, в котором угадывалась легкая угроза, показавшаяся мне особенно неприятной в сочетании с нежным детским голоском.
— Я этого не сказал, Керли…
— Потому что я думаю, мы прекрасно все поймем…
— Одного ребенка не хватает… — вновь услышал я тихий испуганный голос Эммы за моей спиной.
Я вгляделся в маленькую группку, застывшую на месте и дожидавшуюся окончания разговора между Керли и агентом Клейтоном. В ее сосредоточенности было что-то такое зловещее, такое бесчеловечное, что поневоле становилось жутко.