Кроме того, при нынешнем финансировании изоляторов они в скором времени могут остаться без нормальной охраны: сейчас контролеры получают очень маленькое жалованье, и поэтому зачастую оказывают подследственным за вознаграждение различные услуги.
Существует так называемый большой и малый спец, где в камерах на 2 — 6 человек более-менее сносные условия. Обычно в этих камерах (это как бы клетка в клетке) находятся особо опасные преступники.
Привилегии воров
Что греха таить, тюремный вор — вор в законе — имеет гораздо больше привилегий, чем обычный заключенный. Это прежде всего и право пользования общаком, который собирается практически со всех заключенных. Указания вора являются законом для всех заключенных. Так, законник может, например, «разморозить» тюрьму, то есть дать указание о начале каких-либо беспорядков, например, голодовки. Также он может поставить «минус» на какой-нибудь камере — практически судьба этих людей является предрешенной.
Вор практически никогда не сидит в одиночках. Тогда ему приходится самому прибирать камеру, мыть посуду, драить полы, а настоящий вор не имеет права работать ни под каким видом. Он вывернется наизнанку, но придумает, как заставить ментов посадить его хотя бы с кем-нибудь, кто это будет делать за него.
Настоящий тюремный вор не вдруг согласится сидеть вместе с другим таким же вором, а если все же посадят, они настроят против ментов всю тюрьму. Братва поддержит, голодовку объявит, от работы откажется, вены начнет резать. Заваруха кончится тем, что либо их рассадят, либо поместят к ним фраера или мужика.
В одном не откажешь ворам — это в смелости, в умении показать решительный характер, терпеть и голод, и холод. Администрация следственных изоляторов время от времени устраивает в отношении воров провокации. Например, проведут шмон, найдут что-либо из запрещенных предметов, наркотики. Вора тут же помещают в карцер на несколько суток. Многие представители администрации жалуются на то, что сами помогают им стать ворами в законе. Испытания, которым подвергались и подвергаются тюремные воры, по международным нормам можно назвать пытками. Те, кто выдерживает эти пытки, называются обычно героями. Но получается так, что можно отвергать образ жизни и поведение тюремных воров, но не вправе отказать в том, что они являются героями в мире неволи.
У законника идет постоянная ежедневная борьба с теми, кто является его врагами и смотрит лишь на то, чтобы он не оступился, а также с теми, кто пытается заставить его измениться. Эта борьба и осуществление при любых, даже неблагоприятных условиях своей власти над другими заключенными и есть забота тюремного вора в законе.
Известны случаи, когда в Бутырке и в Лефортово воров за нарушение режима направляли в карцер на длительный срок. В то же время есть парадокс ситуации. Конвоиры, в частности, в Бутырке, боятся и уважают воров в законе и, как правило, не подвергают личному досмотру — обыску.
Опасный досмотр
Известны случаи, когда наркотики просто могут подбросить тебе в кабинет. Аналогичная ситуация возникла и у меня.
В один из дней я пришел в следственный изолятор навестить своих клиентов. Вызвал одного, другого, третьего, поработал. Очередь дошла до законника. Он был у меня последним по очереди. Заказав его и передав талон вызова, я вышел в коридор пообщаться со своими коллегами. Вдруг вижу, что проходят два человека в камуфляжной форме, с овчаркой. У меня сразу мелькнула мысль, что, если они с собакой, значит, могут у кого-то искать наркотики. А если у кого-то, то почему бы и не у меня?
Спускаюсь вниз, на второй этаж, пытаюсь позвонить в консультацию и предупредить, что, возможно, меня попытаются задержать. После телефонного разговора поднимаюсь на третий этаж. И что я вижу? У моего кабинета, где я должен принимать законника, вдруг неожиданно появляются два человека, один из которых держит видеокамеру. Первая мысль, что именно сейчас мне могут подбросить наркотики и заснять на видеокамеру. Естественно, бегу сразу к дежурному и прошу объяснить, почему эти люди находятся возле моего кабинета.
Дежурный мне начинает объяснять, что это якобы для съемок учебного фильма. А к этому времени по коридору уже ведут законника, Дато Р. Я начинаю волноваться и говорю, что, пока эти люди не уйдут, я его принимать в кабинете не буду. Все в замешательстве. Появляются какие-то дежурные, администрация изолятора, все начинают мне что-то объяснять, но я стою на своем — пока люди с камерами не уйдут, законника принимать не буду. А у меня уже появляется мысль, что если они и уйдут сейчас, то могут появиться позже.
Пытаюсь найти какого-нибудь знакомого адвоката, чтобы тот меня подстраховал. Как назло, никого из знакомых в этот момент рядом не оказывается.
Тем временем законника помещают в «стакан». Это небольшое помещение, где подследственный ожидает вызова к следователю или к адвокату. Я продолжаю настаивать на своих правах. Вскоре оператор с камерой уходит. Вводят законника. Я начинаю ему объяснять ситуацию, он соглашается. Но беседа носит уже скомканный характер. Я начинаю думать об опасности. Мне начинает казаться, что вот сейчас в комнату ворвутся, что нас записывают, что глазок, который является как бы датчиком противопожарной безопасности, является объективом видеокамеры. Я время от времени подхожу к двери, прислушиваюсь, неожиданно открываю ее, но пока там никого нет. Наконец наше свидание заканчивается. Естественно, ничего не передаю законнику, ничего от него не беру. Я выхожу в коридор, чтобы сдать его. И тут я вижу, что там стоят три человека, двое из которых тут же берут законника и проводят его в соседний кабинет, чтобы обыскать, а третий, с рацией в руках, не отставая, идет за мной.
Сдав талончик и получив документы, я иду по коридору. Человек с рацией идет за мной. У меня начинает работать мысль только в одном направлении: если сейчас ничего не нашли, значит, что-то могут подложить, значит, меня сейчас могут задержать. Нет уже никаких сомнений в том, что человек с рацией идет именно за мной.
Я захожу в туалет — он ждет меня около дверей. Выхожу, он снова идет за мной. Наконец, выйдя из здания Бутырки, я снова вижу, что человек с рацией идет за мной. И тут же, на ступеньках, ждет его коллега, в камуфляжной форме, тоже с рацией. И тут человек, сопровождавший меня, вдруг кивает и говорит:
— Чистый.
Второй понимающе кивает и пропускает меня вперед. Я сажусь в машину и еду домой.
Такие стрессовые ситуации у адвокатов в различных следственных изоляторах время от времени случаются.
Лефортово
Особое место среди московских следственных изоляторов занимает Лефортово. В советские времена следственный изолятор Лефортово принадлежал органам госбезопасности. В нем содержались политические заключенные, шпионы, террористы, изменники Родины. В середине 80-х годов в Лефортово стали попадать не только политзаключенные, но и представители мафии, причем МВД само нередко просило чекистов упрятать крупных мафиози в самую надежную, как они считали, тюрьму, чтобы мафиози не могли подкупить охранников и наладить контакт с волей.