– Ты, Жора, не представляешь, как сильно Господь может наказать мать за грехи сыновей, – задумчиво ответил Гуров и пошел в сторону палаты, где его дожидалась жена.
– Лева, ты о чем? – спросил за спиной Иноземцев, но Гуров не обернулся, только махнул рукой.
Седой майор с аккуратными усами сидел за столом и что-то быстро писал в журнале.
– Здравствуйте! – Лев Иванович протянул руку майору. – Я вам звонил. Полковник Гуров. А это полковник Крячко, мой коллега.
Участковый вежливо встал, пожал руки гостям.
Гуров не стал тратить время на реверансы и сразу приступил к делу:
– Нам сказали, товарищ майор, что вы на этом участке работаете уже больше десяти лет. Еще лейтенантом начинали. Вспомните, пожалуйста, обстоятельства гибели мужчины девять лет назад. Его звали Россихин Сергей Александрович. Вы еще тогда первым пришли по вызову и позвонили в «Скорую помощь».
– А-а, помню. Да, страшное дело. Жена в обмороке валяется, сын прибежал, а было уже поздно. И ведь здоровый мужик был. Я имею в виду психику. Бизнес у него вроде был, все как у людей, даже лучше. А вот с женой!.. Не ладили они, то ли он ее бил, то ли просто ревновал. Жалоб с ее стороны не было, но чувствовалось, что она в семье как собачонка. Жалко ее было, а в чужую семью ведь не полезешь. Если бы четкие сведения поступили…
– Подождите. – Гуров взмахом руки остановил майора. – Не увлекайтесь. Скажите самое главное. Что там произошло?
– Так повесился он!
– Как повесился? – не выдержал Крячко. – Это точно?
– Ну, куда уж точнее. – Майор развел руками. – Старший сын, который у нее от первого мужа, чуть ли не при мне Россихина из петли вынимал. Только поздно было уже. «Скорая» приехала и констатировала смерть от удушения. На шнуре от багетки он повесился.
– Как старшего сына звали, помните? – спросил Гуров.
Майор замялся и ответил:
– Если честно, то не помню. Столько лет прошло. Младший у нее – кстати, Зоей Геннадьевной ее звали – от второго мужа, и фамилия у него Россихин. А вот старший?.. Нет, не помню.
– А старший сын с матерью и отчимом жил?
– Нет, оба жили тогда отдельно. Я вот что еще помню про ту семью. Ее второй муженек был какой-то странный. То ли он в командировках пропадал все время, то ли приходящим супругом был. Этим делом занимались оперативники со следователем. Так что я подробностей уже и не знаю.
– В какой морг отвезли тело?
– В клиническую больницу. Тут ближе всего.
Поблагодарив участкового, Гуров и Крячко вышли из отдела полиции и посмотрели в сторону больницы. Ехать один квартал, чтобы потом искать место для парковки?
– Пошли пешком, – решительно сказал Гуров. – Если я сейчас сяду, то не встану.
– Пошли, – согласился Станислав Васильевич и зашагал рядом, засунув руки в карманы. – Я вот не пойму, что за странная семья у этих Россихиных. Такое ощущение, что там никто ни с кем не хочет знаться. Все сами по себе. Как так можно, ведь родные люди! Есть чужие, которые добрее друг к другу относятся.
– Не передергивай, Стас. Душевные отношения там есть, но только у матери и старшего сына. Подозреваю, что она их обоих любила одинаково и страшно переживала то, что между ними нет братских чувств. А эти братья, по-моему, были очень разными. Видишь, даже майор подметил, что со вторым мужем у Россихиной отношения были странными. Он часто уезжал куда-то, ругались они постоянно. А из того, что мы знаем о Россихине-младшем, можно сделать вывод, что натура у него была подленькая.
– Ты готов предположить, что и его папаша тоже порядочностью не отличался? Допустим, что яблочко от яблоньки упало не далеко. Но что нам это дает? Практически?
– Пока не знаю, Стас. Но нам открылась странная сторона этого дела. Ее от нас умышленно никто не прятал, согласен. Но то, что эта сторона жизни семьи Россихиных-Астаховых до сих пор не выплывала наружу, меня почему-то беспокоит. Считай, что это говорит интуиция.
Они поднялись на второй этаж, где располагался морг. Никого из начальства на месте не было. Две практикантки-студентки, три мрачных санитара неопределенного возраста с пропитыми лицами и бабушка-уборщица с удивительно добрыми глазами.
Увидеть такие здесь, в морге, было удивительно. Сыщики разговорились с ней в маленькой комнатушке, где уборщица переодевалась, хранила свой инвентарь. Гуров объяснил, для чего им было нужно начальство, сказал, что они хотели познакомиться с копией акта о вскрытии некоего Россихина.
Уборщица сделала строгое лицо и сказала, что никакой заминки тут и быть не может. Она повела сыщиков в лабораторию, показала, где стоят журналы и папки с подшитыми копиями актов.
Полковники довольно скоро нашли нужный документ. Им удалось продраться сквозь обилие специфических оборотов и терминов и понять, что человек умер от удушения. На его шее остались следы веревки и повреждения кожи, а в гортани и других каналах появились соответствующие изменения.
– Ну, как бы все так и есть, – пробормотал Крячко, непонимающе глядя на Гурова. – Он и в самом деле повесился.
Гуров повернулся к уборщице и спросил:
– Скажите, а работает еще у вас тот патологоанатом, который делал вскрытие? Как его тут… Липатов А. А.
– Андреич-то? – Женщина вздохнула. – Нет, милые мои, помер он. В то же время и преставился.
Гуров посмотрел по сторонам, взял женщину за локоть и повел к выходу. Они уселись на лавку в вестибюле, и он стал расспрашивать уборщицу о том, как этот врач умер.
– Он ведь пьющий был, – пояснила бабулька. – Хороший специалист, но больной этим делом. Нет, не запойный. Всегда на работу, никогда не опаздывал. Похмелится, бывало, чтобы руки не тряслись, и режет весь день.
– Как он умер?
– Так машина его сбила по пьяному делу. Переходил дорогу ночью. Сразу насмерть.
– Это когда было? Спустя какое время после этого вскрытия?
– Ой, не скажу, – сокрушалась женщина. – Точнее никак не припомню. Но что в тот же год – это да. Осенью, дожди еще были затяжные. Что-то он пить тогда больше стал, вот его смертушка и нашла. А специалист был хороший, это все говорили.
Орлов выслушал Гурова. Он минут десять сидел за столом, иногда вставал, прохаживался по кабинету. Потом генерал наконец-то молча кивнул.
Возле клиники Астахова ждали Рязанцев и Кулаков. Гуров сидел в оперативной машине и слушал доклад группы, которой руководил лично Крячко. Они вели Астахова по городу.
Дело тянулось уже вторые сутки, но Астахов после работы так ни разу и не направился к матери в клинику. Сегодня он тоже двинулся совсем в другую сторону.
Пять минут назад Крячко доложил, что машина Астахова вдруг резко развернулась и устремилась в сторону Чертаново. Теперь она выскочила на Варшавское шоссе.