— Гони, подонок, куда приказано, и поживее!
Уперев дуло пистолета в бок идиота, я с удовольствием наблюдала, как неуклонно ползет вверх стрелка спидометра. Черт, целых пять минут потеряно из-за кретина!
Но зато теперь он гнал, как никогда в жизни. Мы влетели в Ягодную Поляну как смерч. Когда я оказалась перед знакомыми воротами, с момента выезда от моего дома прошло двадцать две минуты. До контрольного срока оставалось всего восемь.
Ткнув на прощание новоиспеченного белого от страха импотента дулом в зубы, я выскочила из машины и, благо ворота оказались открытыми, помчалась к двери особняка.
Там немного перевела дух, поскольку из-за двери ничего страшного не доносилось, и стала соображать, как лучше поступить.
А, была не была! Я схватила камень, валявшийся под ногами, и запустила его в первое от двери окно. Расчет шел на то, что тупое Колино мурло не станет соваться в разбитое стекло, но высунется из двери. К счастью, так и вышло. Никого и ничего не боящийся Коля Якорь, грязно матерясь, открыл дверь и явился на пороге. Он явно хотел наказать хулигана, осмелившегося повредить хозяйскую собственность.
Коля очень удивился, когда увидел меня и пистолет в моей руке, направленный прямиком в его широкую переносицу.
— Спокойно, парень, — ласково проговорила я, — разок дернешься, и пуля в лоб тебе обеспечена.
Такие разговоры он понимал и уважал, поэтому не стал трепыхаться, а поднял руки и спросил:
— Чего ты хочешь? Где начальник?
— Начальник отдыхает. Велел тебе передать, чтобы ты развязал Петю. Сейчас ты медленно-медленно повернешься и под прицелом так же медленно пойдешь внутрь. Одно лишнее движение — и я стреляю.
Коля Якорь не стал спорить, и я, почти упираясь дулом ему в спину, вошла вслед за ним в прихожую. Насторожило меня то, что его напарник на полу отсутствовал:
— Где он? — спросила я.
— Там… лежит… на втором этаже… у него башка кружится.
— Ладно, с ним потом разберемся. Развязывай Петра и поживее.
Коля Якорь минуты две возился с веревками, изредка оглядываясь на меня, чтобы удостовериться, по-прежнему ли на него смотрит дуло пистолета.
Оно, естественно, смотрело по-прежнему. Когда наконец Петр был освобожден от пут, он медленно поднялся, постоял несколько секунд, пошатываясь, и совершил в принципе естественное для себя телодвижение. То есть обрушил всю мощь своего боксерского кулака на челюсть Коли Якоря.
Коля упал, как подкошенный сноп.
— Молодец, Танечка, вовремя успела, — сказал Петя и улыбнулся, — этот козел уже готовился меня прикончить, ходил тут и рассказывал, как будет это делать.
— Пусть бы попробовал, — заявила я, помахивая пистолетом, — я б их, честное слово, тогда всех перестреляла.
Петр подошел ко мне и поцеловал в щечку:
— Спасибо, я твой должник.
Я даже засмущалась:
— Перестань, Петя, это же я втянула тебя в историю.
Петр нахмурился:
— Нет, в историю нас всех втянула эта мразь Алексеевский по теперешней фамилии Крепцов, я правильно понял?
— Правильно.
— Так вот, он теперь от меня не скроется в любой точке земного шара. И этот тоже, Андрюша… Кстати, а как ты от него избавилась?
Я показала чистяковскую пушку:
— Видишь этот пистолет?
— Неужели отобрала у него?
— Конечно!
Почему-то мне очень хотелось погордиться перед Петей.
— Расскажи, как все было.
Он подошел к столу, за которым сидел до него Коля Якорь, и, открыв, выпил буквально залпом бутылку пива. А из ополовиненной бутылки водки плеснул себе на ладонь и приложил ладонь к ране на голове. Поморщился:
— Ничего, до свадьбы заживет. Кстати, выходи за меня замуж.
Я улыбнулась:
— Во время войны, Петя, если хочешь победить, поменьше говори о любви. Нам сейчас нужно, во-первых, связать этого борова, — я ткнула пальцем на валявшегося без чувств Колю Якоря, — а во-вторых, посмотреть наверху, как себя чувствует другой боров. Что-то там стоит подозрительная тишина.
Некоторое время мы с Петром провозились, связывая веревками запястья и щиколотки Коли Якоря. Затем, немного отдышавшись, поднялись на второй этаж, где в одной из трех спален (чья, интересно, дачка?) обнаружили стонущего амбала.
Его лицо представляло собой сплошной заплывший синяк. Пока Петр придерживал рыжего, чтобы тот не рыпался, я постаралась как можно туже связать конечности страдальца. Пусть отлежится, пока фэйс не поправится!
Мы снова спустились на первый этаж. Теперь можно было поговорить спокойно.
Я закурила, открыла бутылку пива и рассказала Петру все, что произошло за последние два часа.
— Так ты оставила этого козла Чистякова у себя дома в одних наручниках? — Петр неодобрительно помотал головой.
— А что? — я удивилась.
— Представь, что он оклемался, встал на ноги, добрался до двери, зубами как-нибудь исхитрился открыть замок…
Я улыбнулась:
— Петя, его челюсть и зубы сейчас пребывают в столь плачевном состоянии, что, надеюсь, ему еще долго придется питаться одними кашками, а не замки зубами открывать. И, потом, что мне было делать? Времени оставалось в обрез, и так едва успела. Еще этот маньяк хренов!
Над сюжетом с маньяком-водилой Петя долго хохотал. В общем, расслабились мы минут на двадцать, попили хозяйского пива, пора было ехать домой.
Чего-то положительного за эти полдня мы, конечно, добились. Главное, выяснили, кто есть кто. И лжесоюзники открыли свое истинное лицо.
Другой вопрос, что до сих пор не сделаны две основные вещи: не найдена Тиана и не наказан подонок Алексеевский.
Но у меня есть хороший козырь в руках — Чистяков. Необходимо выпотрошить из него информацию.
…Перед уходом из особняка мы освободили связанных амбалов от их пистолетов, которые Петя со словами: «Пригодятся для дела» — сложил в валявшуюся на полу прихожей спортивную сумку и перекинул ее через плечо.
Мы вышли из поселка минут через пятнадцать и на шоссе тормознули идущую в сторону города «Волгу». Припомнив того мужичка, я опасливо посмотрела на водителя, договорилась с ним о цене, мы сели в машину, тронулись, и тут я расхохоталась.
Водитель, парнишка лет двадцати, удивленно глянул на меня и спросил:
— Девушка, вы нашли во мне что-то смешное?
Я искренне ответила:
— Нет, что вы, это я над собой смеюсь!
И действительно, чего было бояться, садясь в машину, когда со мной боксер-чемпион, и у нас на двоих три боевых пистолета, не считая моего газового. Вот уж комплексы-то действуют!