Чем?
Я пошарила взглядом по комнате и сразу нашла предмет, обрушившийся на мой затылок. Обычная скалка. Даже не предполагала, что в хозяйстве у Санька такое имеется. Я подняла ее и задумчиво рассматривала, попробовала махнуть. Н-да! Молодежь в фильмах дерется бейсбольными битами. Что ж, за неимением таковой сошла и скалка. Чуть полегче, но, в сущности, то же самое.
— Женя! — прервал мой мыслительный процесс Антон. — Может, переберемся в дом?
Делать здесь мне было нечего, и потому я приняла его предложение. Отчего-то мне хотелось поговорить с ним по душам. Ему со мной, я думаю, тоже.
Мы остановились в холле. Только сейчас я вспомнила, что держу в руках предмет, ради которого нагибалась. Это фотоаппарат. Разбитый фотоаппарат. В фотоискусстве я разбираюсь слабо, потому не могла сказать — профессиональный ли это аппарат или обычная «мыльница». Понятно одно — кому-то он очень даже не понравился!
— Итак? — проговорил хозяин, ставя передо мной чашку с кофе. Я покосилась на бутылки, стоящие на столе еще со вчерашнего дня рождения. Антон понял меня без слов и налил в рюмки коньяк.
Кофе с коньяком вновь сделало из меня человека.
— Я решила разобраться в произошедшем ночью, — ответила я на его невысказанный вопрос. — Не хочу, чтобы ребенка делали козлом отпущения. Даже такого сорванца, как Катя. Не за деньги, — продолжала я, хотя он и не спрашивал меня об этом. — Просто так.
«Потому что девчонка оказалась в дерьме в результате моего ротозейства!» — мысленно уточнила я про себя. Но Антон, кажется, понимал это без слов. Он кивал, не глядя на меня. Задумался о чем-то своем.
— А что, собственно, дает тебе основания полагать, что Андрея убила не Катя? Только уверенность в том, что девочка не могла выстрелить в лоб, а обязательно попала бы в туловище?
— Не только, — серьезно отвечала я ему. И тут же сама спросила, предупреждая его вопросы: — Антон, признайтесь: что вы здесь делаете? — Мне сейчас самой нужно было получать ответы, а не вести пустые разговоры на предмет «могла — не могла».
— Охраняю все это! — пожал плечами он. — Александр сбежал. Сказал, что не хочет больше работать.
— А почему въездные ворота открыты?
Я помнила про ключи, оставленные Саньком в сторожке на столе.
— Открыты? — удивленно проговорил он. — Я их закрывал. Сторож оставил ключи утром у себя на столе.
— Сигнализация включена?
— Нет. Я просто не знаю, как это делается.
Врет или правду говорит? В принципе — может действительно не знать.
Ладно, пришла пора от частностей переходить к главному.
— Антон, можно я спрошу вас об одной вещи? Может, не очень приятной для вас, — начала я.
— Спрашивайте, — пожал плечами он. — Если хотите спросить меня, убивал ли я Андрея, сразу скажу — нет. Не было никакой в этом нужды. Лично для меня. Да, я так думаю, и ни для кого в этом доме.
— Я о другом хотела спросить. Должны ли вы были покойному?
— В смысле? — Вершинин смотрел на меня непонимающим взглядом.
— Пятьдесят тысяч долларов?.. — спросила я напрямую. В ответе практически не сомневалась. Сейчас он заявит, что это полный бред, и я ему поверю. Но все же Антону удалось меня удивить — он вдруг начал смеяться. Отсмеявшись, посмотрел серьезно:
— Женя, кто вам это сказал?
— Сам покойный.
Я помолчала с минуту и пересказала ему, за некоторыми исключениями, весь ход нашей первой встречи с Киреевым. В частности, я опустила его предложение нырнуть в койку к сидящему рядом со мной человеку.
— С этим и связано ваше появление у нас? — выслушав меня, уточнил Вершинин.
— Нет, — честно ответила я ему, потом пересказала наш следующий разговор и объяснила причины, по которым действительно оказалась здесь.
— Теперь я понимаю, почему вы хотите доказать, что Андрея застрелила не его дочь. Совесть? — Из моего рассказа Антон сделал, в общем-то, правильный вывод.
— Не только, — подумав, ответила я. — Еще и действительная уверенность, что девочка не виновата.
Он обдумывал мой ответ, глядя прямо в глаза. Взгляд я не прятала, поскольку говорила совершеннейшую правду.
— Ладно. — Помолчав, он все же решился: — Расписка существовала. Только не я ему был должен, а он — мне. Все с точностью до наоборот. Месяц назад Киреев попросил помочь ему с деньгами. Пятьдесят тысяч — не пустяк, но для меня небольшая проблема. Единственное, на правах старого друга я поинтересовался, зачем ему понадобились деньги. Он объяснил, что для решения личных проблем. Сказал, что деньги нужны срочно. Я удивился, поскольку дела в «Данко», как он мне сам говорил перед этим, шли совсем неплохо. Андрей объяснил, что из фирмы деньги выдернуть не может — для этого необходимо время, а у него его нет. Больше Киреев ничего не сказал, а я не стал настаивать. Кстати, на расписке он настоял сам. Я бы ему и так дал.
Я переварила услышанное и задала следующий вопрос:
— Антон, а вы предполагаете, какого рода неприятности могли быть у вашего друга?
Он неопределенно повел плечами, красноречиво показывая отношение к вопросу.
— Андрей, эх, не тем будь помянут, склонен был к разного рода авантюрам. Он либо зарабатывал на этом, либо прогорал. В последнем случае обычно справлялся сам. Когда я давал деньги, то просто решил, что его очередная авантюра требует больших средств, чем у него имеется в наличии. Вот и все.
— Хорошо, с этим ясно. Другой вопрос — кто мог использовать против него украденную расписку?
— Да никто! В том-то и дело!
— Антон, а вы мне адрес вашего бывшего сторожа не дадите? И еще — был какой-то приходящий садовник…
— Господи, да Павел Сергеевич-то тут при чем? Он букашку задавить не способен. С листиков снимает и отпускает!
— И все же?
— Адрес Александра Семенова я вам дать не могу, поскольку у меня его нет. Да и зачем он мне нужен был? На работу его принимал Андрей. Он, наверное, знал адрес. Саша тут жил и зимой, и летом. Четвертый год он уже у нас. Э-э-х, жаль!
Поморщившись, Антон продолжил:
— Есть у него в Тарасове квартира. Вернее, частный дом. Но где, не знаю, — не договорив, он развел руками. — А садовника найти легко. Тот живет в доме на въезде. Одноэтажный дом.
Я сразу поняла, о каком доме говорит Антон. Это строение выделялось на фоне общего колорита, и не заметить его было бы трудно.
«Ладно, с этим разберусь!» — решила я и задала вопрос, теребящий душу последние полчаса:
— Антон, до меня никто не приезжал? Может, машину слышали?
— Нет.
— А как вы оказались в сторожке?
— Сидел смотрел телевизор у себя в комнате. Встал за сигаретами и выглянул в окно. Показалось, что увидел… тебя. Думаю — нет, чертовщина какая-то! Вышел, смотрю, Сашкина дверь открыта. Заглянул и, прости, охренел!