Ушел буквально из-под носа. А виною тому стал неизвестно откуда появившийся на моем пути странный тип, оказавшийся на поверку обычным бомжом. Налетев на него на полном ходу, я не удержалась на ногах.

Так зла я не была еще никогда в жизни! Если бы это подобие человеческого существа открыло рот, прибила бы его, честное слово! Через пару секунд я остыла, а преследуемый растворился среди домов. Во всяком случае, на освещенной улице его уже не было видно.

Опять же — времени на раздумья у меня просто не оставалось. Бросилась в обратном направлении, но и сестренка-стриптизерша, так мило пытавшаяся подставить меня под пулю, скрылась. Пропала и бежевая «девятка». Я вполне допускала, что Марина отбыла именно на ней.

Только пара охранников, вышедших на улицу узнать, в чем дело, растерянно хлопали глазами. Вопросов они мне не задавали, чему я весьма обрадовалась.

Я была уверена, что Марина домой не поедет. Потому со спокойной душой решила, что приключений на сегодня хватит и пора отправиться спать. Я ведь не машина, и мне нужен отдых.

Глава 8

Отдохнуть столько, сколько хочется, я не могу себе позволить.

Третий день своего расследования я начала спозаранку. Будильник безжалостно выдернул меня из постели в восемь утра. Если учесть, что я легла туда в половине четвертого, то сразу становится понятным мое состояние на то утро.

Откликнулась я на верещание железного монстра со стрелками только благодаря огромному усилию воли. Первое мое желание было — просто выкинуть его в окно. Затем я все же отклеила тяжелую голову от подушки и поплелась в ванную комнату. Там быстро привела себя в порядок с помощью контрастного душа. Последнюю точку в моем воскрешении поставил большой бокал очень крепкого кофе.

Уже через десять минут машина везла меня к Первой Дачной. А еще через двадцать я давила кнопку звонка квартиры номер четырнадцать. Открывать мне никто не спешил, но я знала, что Марина дома. Правда, существовал еще один вариант: она в больнице, но так думать мне почему-то не хотелось.

Пищу для подобных мыслей мне дала бежевая «девятка». Вернее, ее вид. Вмятина на левом крыле, длинная царапина по всей правой стороне. «Морда» разбита, поскольку тачка припаркована тоже весьма своеобразно: она просто воткнута в тополь.

Я надавила на звонок в надежде, что проснутся соседи по коммуналке. Так и произошло: дверь мне открыла заспанная Катька и широко распахнула изумленные газа. Но объясняться мне с ней было некогда, потому только спросила:

— Марина дома?

— Я не знаю… кажется…

Отодвинула ее в сторону и прошла в коридор. И почему на входной двери указан только четырнадцатый номер? Тут, как я поняла, есть еще как минимум три комнаты.

Но ломать голову над этим у меня не было никакого желания. Я вопросительно посмотрела на ближайшую по коридору дверь. Катька поняла мой молчаливый вопрос и утвердительно кивнула. Я постучалась. Реакции никакой. Толкнула дверь на всякий случай. Она открылась. Я притворила ее за собой, спасаясь от Катькиного любопытного взора.

Марина была жива и здорова, на ней не появилось ни царапины. Это можно было сказать со стопроцентной уверенностью, поскольку она лежала абсолютно голая и мертвецки пьяная. Запах перегара душил меня еще у порога. Прежде чем начать тормошить стриптизершу, я открыла настежь окно. Если бы из окон соседнего дома кто и увидел Маринку, морального ущерба тем самым я бы ей не нанесла: она каждую ночь показывала свою задницу всем желающим. Так что реноме ее вряд ли пострадало бы, а свежий воздух был необходим не только ей. Мне тоже нечем дышать. А этой адской смесью перегара и табачного дыма… простите покорно!

Когда я начала трясти Маринку за плечо, та сквозь сон запротестовала:

— Отвали! Сказала: не дам!

Не знаю, какие эротические фантазии бродили в ее пьяной голове, — мне это было до лампочки! Укутала ее в простыню и взвалила на спину. Пришлось тяжеловато, но что делать.

— Отстань, сказала же…

— Это я уже слышала, — заметила я вскользь, скорее для себя, чем для сестры Анны Андреевны.

Катька так и не смогла оправиться от моего бесцеремонного вторжения и молча лупила зенки.

— Душ у вас есть?

Она мотнула головой в сторону одной из дверей.

— Что с ней? — на всякий случай поинтересовалась Катька, хотя и сама все прекрасно видела.

— Пьяная в стельку.

Я открыла дверь и запихнула туда свою ношу. Пол душа имел рекордный по величине размер: полметра в ширину и метр — в длину. Я поместила тело стриптизерши на пол в сидячем положении. Потом врубила холодную воду и закрыла дверь с обратной стороны. Налегла на нее всем телом, поскольку знала, что это понадобится.

Действительно, через пару секунд из кабинки донесся леденящий кровь визг. Затем дверь толкнули с такой силой, что я еле удержала ее.

Мат вперемешку с диким ором закончился минуты через две. Еще раньше прекратился звук льющейся воды — разобралась, видно, девица, что спасения нужно в первую очередь искать в зоне досягаемости.

Затем послышалось человеческое:

— Слышь, кто там? Открой!

Вот теперь с ней можно было разговаривать.

Когда Марина увидела меня, то на секунду застыла. Во взгляде скользнул откровенный ужас, словно ей повстречался монстр. Возможно, в первую секунду она так и думала, поскольку, конечно же, очень надеялась на своего дружка. На то, что он все же меня укокошит.

— Т-т-ты?!

Я догадалась, что зубы у нее стучат не только от холода.

— Я, — просто ответила ей и уже в командном порядке добавила: — Пойдем к тебе в комнату. Нечего Катьку совращать.

— Ее совратишь, — не удержалась Маринка от ехидного замечания в адрес своей молодой соседки. Та, прекрасно все слышавшая, отнеслась к подобному заявлению совершенно равнодушно.

Голышом, шлепая босыми ногами по деревянному полу, секс-звезда местного розлива продефилировала в свою комнату. Простыня так и осталась лежать мокрым комком в душевой на полу, и поднимать ее у меня не было никакого желания.

— Господи, кто тут все расхлебенил?

— Я, — опять односложно ответила я.

— Ты… ты?! Да по какому праву, бля, ты вообще здесь?! И чего это ты распоряжаешься в моей…

Ее гневную тираду я прервала очень просто — влепив оплеуху. Та еще открыла рот, наверное, желая закончить. Но я безжалостно ударила второй раз, затем — третий…

— Все, хватит! — голосом, полным мольбы и слез, наконец попросила она.

— Запомни, блядешка, — холодно заметила ей, — жопой крутить будешь перед мужиками на работе, а передо мной незачем! И гонор свой тоже им показывать будешь. А я тебе его живо обломаю. Усекла? Усекла, спрашиваю?!