— Раз тебе поручено следить и наблюдать, то приглашаю на Совет. Уверен, там тебе понравится, — сказал К’ирсан и первым встал из-за стола. Олег, не без сожаления поняв, что так и не попробовал ни одно из блюд, молча поднялся следом за хозяином. Тем более что после недавнего инцидента у него заметно поубавилось привычной для Истинных наглости и спеси. — И да, — неожиданно бросил король-маг, даже не глядя в сторону Чимира, — мне все равно, как ты ко мне относишься. Но если еще раз повторится что-то подобное сегодняшнему разговору или назовешь меня Ярославом, мы поссоримся!
И это его «поссоримся» прозвучало столь многообещающе, что рука Олега снова помимо воли сжала посох. «Дерьмо тарка, где ж ты так на мозги давить научился-то?!» — мысленно завопил он, не рискуя вслух комментировать слова К’ирсана. Пошел он к мархузу под хвост с такими угрозами!..
До кабинета, где предстояло заседание Совета, они добрались весьма быстро. Олег, погруженный в мысли, по большому счету даже не заметил, как это произошло. Вроде только-только покинули гостиную, немного поплутали по коридорам и лестницам, и вот уже комната, где короля ждут самые могущественные и влиятельные люди и нелюди Западного Кайена.
Заочно Олег был знаком со всеми: с давним соратником и опытным воином Терном лин Согнаром, с командиром Шипов и бывшим разбойником Храбром, с Верховным магом Моксом Лансером, менестрелем Мигулем Шесть Струн и даже с главой разведки Чиро Кунише. Среди членов Совета почему-то отсутствовали Верховный шаман, личный ученик Кайфата и первый министр, зато в дальнем углу обнаружился новый участник. Им оказался закутанный в бесформенную хламиду с капюшоном эльф Ночи.
Олега К’ирсан представил как наблюдателя от Нолда, что вызвало некоторое оживление среди собравшихся. Даже М’Ллеур удостоил его заинтересованным взглядом. Но оспаривать решение короля никто не осмелился. Олег спокойно проследовал на свободный диванчик напротив входа, где приготовился слушать.
— Владыка, как я уже вам докладывал, в Земле Наместника действительно случился переворот. Теорн, сын Сохога, разбитый нами в битве при Трунге, погиб в поединке со своим братом Даргом. Та же судьба постигла и Парсанов. Во время штурма резиденции Наместника они столкнулись с этим самым Даргом и пали от его руки, — доложил немного скучноватым голосом глава разведки. — Два дня назад состоялась коронация, и теперь в Сардуоре появился Дарг Первый, сын Сохога, король Зарока и Гурра, Наместник первых императоров и Великий вождь всех племен гвонков.
— Кто?! Дарг?! — заметно удивился К’ирсан, и только благодаря этому Олег вспомнил, что, кажется, именно так звали человека, который продал Ярика Гильдии магов Гарташа.
Какое удивительно совпадение…
— Ну надо же. И как же это его гвонки-то приняли? Они подчиняться слабому не будут, — принялся вслух рассуждать король. — И на дворец Парсана в одиночку не полезешь… Да и вообще, наш опыт показывает, что переворот в отдельно взятой стране весьма хлопотное дело. Такое на одном энтузиазме не провернешь!
— Ответ один, Владыка: эльфы и их наемники орки! — скривился Чиро Кунише, и по комнате прокатилась волна сдавленных ругательств.
Новость собравшихся определенно не порадовала. Да что члены Совета, все сказанное оказалось неприятным сюрпризом и для Олега! Потому как любое шевеление, любая акция Маллореана — это всегда угроза тем, чью сторону он выбрал.
— Орки… — протянул Кайфат и почему-то покосился сначала на М’Ллеур, а затем на своих генералов. Те ответили едва заметными кивками. — Только этих еще и не хватало… Как понимаю, там, — король показал на столик, где обнаружился не замеченный Олегом кристалл памяти, — что-то посерьезнее записи коронации и парада орочье-эльфийских войск?
Вместо ответа глава разведки сделал знак Верховному магу, и тот активировал потребное заклинание. Причем, на взгляд Олега, Лансер колдовал чересчур быстро для простого «ворюги», что в будущем требовало самого серьезного осмысления…
В отличие от проекции, которую использовал К’ирсан для связи, результат работы заклинания Мокса Лансера выглядел более стабильным, без раздражающей ряби. Что не могло не радовать: Олег, привыкший к высококачественным миражам коллег, каждую некачественно сделанную иллюзию воспринимал не иначе как личное оскорбление.
Над столом возникло объемное изображение площади перед входом в странного вида здание, выглядевшее как нагромождение разновеликих башен. Прежде Олег не встречал ничего подобного, хотя и был наслышан о том, как в наиболее развитых странах Сардуора пытаются обойти закон Протектората о запрете замков и городских стен. Неужели Наместник таким образом пытался уберечься от повторения истории с сожжением Полота, когда дворец в числе первых оказался уничтожен магическим пламенем? Очень самонадеянно…
Отвлекшись на свои мысли, Олег не сразу осознал, что все пространство перед укрепленной резиденцией запружено народом. Причем в основной своей массе не дикарями-гвонками или какой-нибудь нелюдью с той стороны Порубежья, а обычными сардуорцами. Судя по одежде, здесь были представители едва ли не всех сословий: простые землепашцы, городские цеховики, торговцы и даже дворяне. Поначалу показалось, что несчастных согнали на данное сборище силой, но почти сразу стало понятно, что это не так. Нет оцепления, переносных ограждений, на крышах не стоят стрелки со снаряженными луками и готовые к усмирению бунта боевые чародеи. Да и люди выглядели слишком одухотворенными и заинтересованными для тех, на чью свободу покусилась новая власть.
Олег перевел взгляд на широкую платформу у подножия самой высокой башни, на которую и было устремлено внимание всех собравшихся. На импровизированной сцене стояли двое Светлых эльфов в белых балахонах и с источающими мягкий свет золотыми медальонами на груди. И если Чимир правильно помнил, то выбитые на украшениях чаши говорили о принадлежности Длинноухих к клану Ориэльта. Вот только Зеркало Жизни всегда славились своими переговорщиками и дипломатами, однако про их умение работать с толпой ранее слышать не приходилось.
Вели себя ораторы тоже весьма непривычно. Вместо традиционного для Перворожденных апломба, высокомерия и пафоса, потоки которого веками выплескивались на «младших братьев», в речах эльфов звучало лишь то, что от них всегда хотели услышать смертные. Причем не только обитатели Сардуора, но и жители гораздо более цивилизованных земель.
Темы равенства, вхождения «в великую семью народов Добра и Света», приобщения к материальным и духовным благам, доступным для членов Объединенного Протектората и друзей Маллореана, вызывали у собравшихся самый серьезный отклик. Перворожденные были слишком убедительны, чтобы им не верить. Да и разве можно заподозрить во лжи тех, кого принято считать олицетворением всего светлого, что есть в этом мире?!
Вот люди и верили, все более и более активно реагируя на слова и даже интонации ораторов. И чем эмоциональнее становились Перворожденные, тем громче были выкрики и тем ярче горели глаза у их слушателей. Олег, даром что наблюдал всего лишь запись, сам не заметил, как заразился общим энтузиазмом. Быстрее заколотилось сердце, пальцы начали рефлекторно подрагивать, норовя сжаться в кулаки… Кали ему в тещи, а каково тогда тем, кто стоит на площади?!