– Она тебе про Охоткина ничего не рассказывала?
– Про Охоткина?.. Нет, ничего. А что?
– Пока ничего. А гипнозом она точно владеет. На этом и сыграем.
Одинцов изложил свой спонтанный план, и Кустарев кивнул в знак согласия. Майор предлагал взять Перекосова хитростью и на испуг. В этом спектакле начальник отводил себе главную роль, а Грише предлагал образ носителя грубой физической силы. Только справится ли он?
Перекосов производил впечатление опытного, тренированного бойца. Как бы не нарваться. Впрочем, ради Лены Гриша готов был пойти на любой риск.
Едкий дым выманил жертву из квартиры, а сильный удар в челюсть вбил ее обратно в дом. Пластик поджег Одинцов, он же объявил пожарную тревогу, подставил Перекосова под удар. А Гриша не подвел. Точный прямой правый, нанесенный в подбородок, усадил никиткинского телохранителя на пятую точку опоры.
Самодеятельные актеры не собирались останавливаться на достигнутом. Одинцов направил на Перекосова ствол «ПММ», а Гриша снова провел удар, уложивший парня на лопатки. Дальше в ход пошли наручники. Кустарев перевернул Арсения на живот, заломил руки. Тот запоздало дернулся, но получил кулаком в шею. Гриша знал, куда надо бить, чтобы приглушить сознание.
Перекосова усадили в кресло, Кустарев привел его в чувство и зло спросил:
– Знаешь, кто мы такие?
– Нет, – соврал Арсений.
– Врешь! Ты следил за мной и за Леной.
– За какой Леной? – удивился парень.
– За Киршановой Леной.
– Не знаю такую!
– Ее похитили! Где она?
– Да не знаю я ничего!.. Жаловаться буду!
– Жаловаться?! – недоуменно вскинулся Кустарев. – Ты знаешь, что мы менты?
– Нет, но… – Перекосов запнулся.
– Что «но»? Знаешь ты все! Где Лена?
– Какая Лена?
– Я знаю! – тронув Кустарева за плечо, тихо, монотонно сказал Одинцов.
Он смотрел на Перекосова, не замечая его, говорил тихо, и взгляд у него был как будто замороженный. Даже Грише казалось, что Одинцов действительно находится под гипнозом.
– Лена недавно со мной связалась, – полоумно глядя в пустоту, сказал он и как-то скованно улыбнулся. – Сообщила, где она. Поехали.
– А с этим что?
– В живых оставлять его нельзя, – даже не глянув на парня, заявил Одинцов и покачал головой.
Майор ничуть, ни капельки не сомневался в том, что Перекосова нужно убить. Фактически он уже вынес ему приговор.
– Эй, что это с ним? – Арсений посмотрел на Кустарева, как на луч света в темном царстве, населенном садистами, одержимыми паранойей.
Гриша крутанул пальцем у виска, сочувствующе глянул на парня.
– Лена его закодировала, – сказал он с таким видом, с каким доктор озвучивает диагноз.
– В каком смысле закодировала? – озадаченно глядя на Одинцова, спросил Перекосов.
– Что такое гипноз, знаешь? Тебе же говорили, что Лена владеет этим искусством.
Парень промычал что-то и замялся.
– Говорили-говорили! – заявил Кустарев.
Одинцов вроде и не слышал этого разговора. Вид у него был такой, как будто он действительно погрузился в самые глубины своей зомбированной души и с благоговением о чем-то разговаривал там с Леной.
– Да не знаю я ничего!..
– Да, Лена, мы уже едем, – пробубнил Одинцов и кивнул.
Ни одна черточка на его лице не дрогнула, когда он доставал и приставлял к голове Перекосова свой пистолет. Палец на спусковой крючок Максим накладывал с единственной целью – выстрелить.
– Товарищ майор, пожалуйста, не надо! – Кустарев схватил Одинцова за руку, отвел ее в сторону.
– Он должен умереть. Лена так сказала.
– Эй, вы что, с ума тут все посходили? – в голосе Арсения явственно слышались панические нотки.
В воздухе завоняло чем-то очень нехорошим.
– Где Лена? – Кустарев развернулся к нему, схватил за грудки, со всей силы тряхнул. – Куда ты ее подевал?
– Не знаю!
– Ты что, дурак? Не понимаешь? Он же тебя сейчас убьет!
– Гриша, отойди! – поднимая руку с пистолетом, совершенно без эмоций сказал Одинцов.
Глаза у него были не просто ледяными. Они замораживали душу.
– Идиот, он же тебя сейчас убьет!.. Скажи, где Лена? – Кустарев умоляюще посмотрел на Перекосова.
– Но я не знаю! – взвыл тот с жутким страхом. – Честное слово, не знаю!
– Ты за ней следил?
– Да.
– Зачем?
– Задача такая была.
– Кто задачу ставил?
– Миша Веселый. Фамилия у него такая.
– А ему кто задачу ставил? Никиткин?
– Ну да.
– А стрелял в меня кто?
Перекосов замялся и промолчал.
– Гриша! – Одинцов с силой оттолкнул Кустарева от парня, но стрелять не торопился.
Он снова включился в разговор с Леной, кивал так, как будто на самом деле слышал ее. При этом его рука поднималась все выше. Палец угрожающе дрейфовал по спусковому крючку.
– Товарищ майор, не надо! Он все скажет! – Кустарев решительно встал между жертвой и палачом.
– Не скажет.
– Говори, где Лена! Или майор сейчас выстрелит мне в спину, а потом – тебе в лоб! – Гриша в ужасе скривился в ожидании пули.
– Да не знаю я, где Лена, – выкрикнул Перекосов.
– Кто в нее стрелял?
– Не знаю. Это к Веселому! Он в курсе!
– Значит, Никиткин Лену заказал?
– Ее не собирались убивать, чисто запугать хотели.
– А Лена куда делась?
– Да не знаю я.
– Ты следил за ней?
– Да. И не только я.
– А кто еще? – спросил Кустарев.
– Какой-то мужик за вами пошел. Из джипа выбрался, вы в подъезд, он за вами. Оглянулся еще, потом зашел, через минуту вернулся, сел в машину. Да, этот тип, скорее всего, за вами следил.
– Уверен?
– Точно не скажу, но мужик реально подозрительный.
– Кто такой?
– Да я откуда знаю? Не наш это!.. Может, лукоморский? Вы же на них подумали, когда стрелять начали…
– Кто стрелять начал? Веселый? – спокойно спросил Одинцов.
Да, теперь это был нормальный человек, нисколько не отягощенный одержимостью, якобы внушенной ему. Одинцов больше не изображал зомби. Пистолет он уже вложил в кобуру.