Харлен провел рукой по седым волосам. Так ему легче было вспомнить. Ингрид вздохнула.
– Грасьен иногда заходит в “Калипсо”. Всегда в сопровождении африканцев. Последний раз с ним был министр из Кот-д’Ивуар. Приятный господин. Видаль был с ними, само собой. Никто не выходит на улицу без собственной тени, согласитесь?
Лола поведала ему о гибели адвоката. Харлен выслушал не моргнув глазом. Он был ветераном вьетнамской войны и повидал всякое.
– Стало быть, Грасьен теперь в паршивом положении.
– В смысле?
– У него нет детей. Видаль был ему почти как сын. Многие называли его “наследником”. А начинал с самых низов. Сначала был шофером у Мистера Африки.
– Мистера Африки?
– Так мои друзья из американской прессы называют Ришара Грасьена. Да уж, Мистер Африка сделал из своего driver [8] знаменитого и богатого адвоката!
– Благодаря торговле оружием, – с презрением бросила Ингрид.
– Кому-то же надо этим заниматься, darling.Бесполезно разыгрывать ангелов. Все крупные страны торгуют оружием. Эта торговля даже является основной долей их ВВП. Всем известно, что рынок этот весьма специфический и часть цепочки составляют комиссионные. Вопрос в том, легальны ли сделки. И имеют ли право на комиссионные те, кто их получает.
– А Мистер Африка занимается нелегальной торговлей? – спросила Лола.
– Хотел бы и я знать секреты, моя дорогая. Единственное, что я знаю, – впрочем, как и все, – это что Грасьен неоднократно вызывался в суд как свидетель по делу “Евросекьюритиз”, международной клиринговой компании, замешанной в финансовом скандале. Некоторыми его знакомыми очень интересовалось правосудие.
– Клиринговая компания – звучит загадочно, – сказала Ингрид.
– Так и есть, darling.Официально “Евросекьюритиз” одновременно является банком и компанией, специализирующейся на взаиморасчетах банков и других организаций на рынке ценных бумаг. Она занимается клирингом, то есть упрощает международные финансовые расчеты и обеспечивает их надежность. Проблема в том, что руководство обвиняют в ведении двойной бухгалтерии: одни сделки подконтрольные и законные, другие – тайные и нелегальные. Например, некоторые клиентские счета не числились в их бухгалтерии. Другими словами, они занимались отмывкой денег, причем суммы достигали миллиардов долларов.
– Поправьте, если я ошибаюсь, Тимоти, но, кажется, я помню, что руководство “Евросекьюритиз” подозревали в том, что оно допускало скрытые комиссии и откаты при сделках с оружием.
– Вы не ошибаетесь, Лола. Но если Ришар Грасьен в этом и замешан, следствию до сих пор не удалось доказать его виновность. Его клиенты – торговцы оружием, а не мошенники. Ему наверняка известны секреты многих людей, но он, возможно, сумел не замарать своей репутации. Кто знает?
– Что-то мне говорит, что откат не имеет никакого отношения к мячикам, – заметила Ингрид.
– Слушай, а ведь из тебя в конце концов может что-нибудь получиться, лапуля! – воскликнула Лола. – Откат – это огромная пачка денег с эффектом бумеранга. Предположим, что страна, производящая оружие, желает продать свои сверхсовременные ракеты и военные самолеты странам, которые в них нуждаются. Потенциальных клиентов обхаживают все страны – производители оружия на планете. Кого из них выбрать? Вполне возможно, что продавец, способный предложить какой-нибудь дополнительный бонус, какую-нибудь симпатичную сумму, выигрывает битву за покупателя. Но на этом все не заканчивается. Часть комиссионных возвращается обратно, то есть стране-продавцу, и этот откат идет потом, к примеру, на финансирование политической партии или предвыборной кампании. Все шито-крыто.
– И таким образом все довольны. Военные и политики.
– Абсолютно верно, лапуля. Добро пожаловать в реальный мир.
– Я предпочитаю мир “Калипсо”. Здесь, по крайней мере, ясно, что нам нечего скрывать.
Лола подняла голову от журнала и вытаращила глаза, увидев костюм Ингрид. Серебристый парик, кожа и губы вымазаны белилами, шелестящее черно-белое платье не оставляло никаких вопросов. Ингрид нарядилась скелетом. Благодаря ее фигуре покойник выглядел чрезвычайно сексапильно, и все же оставался покойником. Мари не поскупилась на краску и старательно нарисовала все двести костей, составляющих человеческий скелет. Сразу было видно работу профессионала.
– Ну как? – спросила Ингрид.
– По-твоему, все эти парни, которые там в зале грызут удила, пришли на похороны?
– Я – Смерть, это правда. Но, сбрасывая с себя саван, я выпускаю на свободу Жизнь.
– Ну что ж, если смотреть под таким углом, то почему бы и нет. Ладно, прими мои соболезнования!
– Ты не останешься на шоу?
– Нет, спасибо. Надо побыть с Зигмундом. Думаю, он обиделся на то, что его сунули в шкаф.
Для выступления Ингрид выбрала ThrillerМайкла Джексона, делая ставку на волчий вой, звучащий на заднем плане. Бетси разогрела публику классическим танцем с раздеванием и pole dancing, где танцовщица извивается у шеста, то есть в ограниченном пространстве. Ингрид больше нравилось передвигаться по всей сцене, диалог со стальным шестом казался ей ограниченным. Матьё объявил гвоздь программы. В его голосе звучало воодушевление.
– And now ladies and gentlemen, а сейчас дамы и господа, уникальный и неподражаемый номер, которого вы все ждали. Зажигательная, неудержимая королева Парижа! I give you the one and only… [9] Габриэллу Тайгер!
Бетси похвалила ее костюм. Тимоти сделал ободряющий жест. Мари поправила ей парик и пожелала удачи.
Ингрид глубоко вдохнула и вылетела на сцену под приветственные аплодисменты. Свет прожекторов ослепил ее, она не видела ни одного лица. Но почувствовала изумление публики. На секунду толпа замерла в недоумении. Ингрид, покачиваясь, подошла к авансцене и крикнула изо всех сил:
– Happy Halloween everybody! [10]
Тогда наконец послышался смех, восхищенный свист, и все слилось в единый восторженный крик. Ингрид сорвала с себя правый рукав, повертела им и бросила в зрителей. Плечевой и лучевой кости как не бывало. Какой-то поклонник во всю мочь завопил: “Габриэллааааа!!!” Дразня публику, Ингрид несколько секунд вертелась на сцене, потом сорвала левый чулок, обнажив белую, как крем, ногу. Исчезли бедренная и берцовая кость. Остатки костюма соскользнули, словно в зачарованном сне. Испарились тазовые кости. Растворился крестец. Упали ребра. Улетучилась грудь. Вот закрутились и исчезли ключицы. А вместо этого появились округлое шелковистое плечо, притягательный изгиб бедра, атласный живот, сияющая грудь. Срывая с себя одежду, возвращаясь из страны мертвых, Ингрид наполнялась кровью и плотью, восстанавливая контуры своего тела.