– Ну что, очухался, центровой? – Кристина с улыбкой потянулась за сигаретами.

– У-м-м. Как я здесь оказался? – невнятно произнес он, массируя виски и уговаривая голову не болеть.

– Это особая история. Ты что же, ничего не помнишь?

– Откуда? Я вчера никакой был.

– Вот это верно замечено. – Кристина перестала улыбаться. – Пойду-ка я приготовлю нам кофе покрепче. А ты иди в ванную, приведи себя в порядок. Полотенце темно-синее возьми.

– Спасибо, – поблагодарил Толик, почесывая небритый подбородок.

Он откинул одеяло. Полностью одет, только ботинки сняты. Сам он их снимал или Кристинка помогла? Опять провалы в памяти. А, какая разница!

Минут через двадцать посвежевший после прохладного душа Толик вошел в кухню. Кристина разливала кофе по чашкам.

– Знаешь, я пока душ принимал, вспомнил кое-что из нашего вчерашнего разговора. – Толик провел рукой по мокрым волосам. – Кажется, мы подружились?

– Ура! Амнезия отступила! – Кристина присела за стол.

Толик сел напротив. Огляделся.

– Уютно у тебя. Одна живешь? – вспомнил он рассказ Славки.

– Одна. Это бабушкина квартира.

– А как ты в «Курятнике» оказалась?

– Вчера казалось, что случайно, но теперь я начинаю думать, что ничего случайного в жизни не бывает, – отозвалась она. – А вообще-то у меня сигареты закончились, за ними и забежала. Пристрастилась в последнее время к курению. Нервы, знаешь ли, пошаливают.

– Это мне знакомо. – Толик отхлебнул горячего крепкого кофе и спустя несколько секунд окончательно почувствовал себя человеком. – Спасибо тебе, Кристин.

– Да ладно, чего там! Ты пей, печенье соленое бери, а потом я тебя домой отвезу. Что с баскетболом-то делать будешь?

Толик помолчал.

– Пока не знаю. Подумать нужно.

– Да, думать всегда нужно.

Примерно час спустя красная спортивная «тойота» лихо притормозила неподалеку от дома Толика.

– Ну, я пошел.

– Давай. Ты больше не пей, Толик. Забвения в вине ищут только слабые люди.

– Да я и сам решил завязать. Человек, когда хочет, все может.

– На мое курение намекаешь?

– Сообразительная. Я тоже курил в прошлом году. А потом взял и бросил.

Толик вышел. Но он не успел отойти от машины, как сзади хлопнула дверца.

– Толик!

– Что?

– Шарф свой забыл.

Кристина стояла, опершись о дверцу машины. Порыв ветра заиграл ее распущенными волосами. Толик вернулся, взял у нее шарф, набросил его себе на шею. Их взгляды встретились.

– Хочешь, я со Славкой поговорю?

– Только если тебе не жалко потерять друга. – Девушка улыбнулась, но голубые глаза оставались грустными. – Кстати, не нужно ему знать, что ты гостил у меня этой ночью.

– Почему?

– Потому что очень многое в этой жизни построено на легковерии. А у нас с капитаном и так проблем хватает. Ну, пока.

– Пока.

Толик поддался неожиданному порыву, наклонился и поцеловал Кристину в щеку. Та поняла все как надо.

– Не кисни, парень, все обойдется.

– Еще раз большое спасибо. За все, – сказал он.

– Еще раз большое на здоровье.

Кристина села за руль, мотор завелся, и машина рванула с места. Толик проводил красное авто взглядом, подумал: «Гололед, а она лихачит. Нужно Славке сказать, чтобы принял меры, в конце концов, она его девчонка!» Он развернулся, зашагал к дому. Предстояло сложное объяснение с родителями, и еще Туся. Где бы он ни был, что бы он ни делал, она всегда незримо присутствовала в его мыслях. «А может, ну ее, эту гордость?» – впервые за эти недели подумал Толик…

9

Туся проводила Толика отсутствующим взглядом, пока он не скрылся в подъезде. И надо же было такому случиться, что она выбрала именно это субботнее утро, чтобы поговорить с Толиком по душам, спокойно разобраться во всем, выяснить наконец-то, что с ними происходит в последнее время. Вот и выяснила. Теперь многое стало понятно: и его желание взять тайм-аут, и затянувшееся молчание.

Она приехала к Толику около двенадцати, но все не решалась подняться наверх. Первый шаг к примирению всегда труден. Туся все думала, что скажет, когда он откроет дверь. Почему-то она была уверена, что дверь откроет именно он. «Привет, нам нужно поговорить!» – Это можно произнести серьезно или можно сказать так, с легкой иронией: «Привет, мы что, все еще не разговариваем?»

Прокручивая в голове различные варианты, Туся заметила краем глаза, как к дому на скорости подкатила броская красная иномарка. Сначала она не придала этому значения: ну подъехала и подъехала машина – мало ли их подъезжает по утрам и вечерам? Но некоторое время спустя из нее вышел Толик, вслед за ним из салона показалась холеная блондинка. А в руках у нее был шарф Толика. Он вернулся за ним.

И вот уже Туся стоит и с болезненным любопытством наблюдает, как они о чем-то говорят, улыбаются друг другу, словно не могут расстаться. Было такое впечатление, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим, может, с ее героиней… И в ту секунду, когда она совсем уже собралась окликнуть Толика, чтобы спросить, что же все это значит, он наклонил голову и поцеловал блондинку.

Сердце Туси будто пронзили раскаленной иглой. Второй раз с ней происходит такое! Прямо злой рок какой-то преследует! Снова на ее глазах Толик целуется с другой, и опять с блондинкой! Сначала была Вика Смирнова, десятиклассница, претендующая на звание «Мисс школы», а теперь вот эта девица с иномаркой. Вику Туся еще могла ему простить. Ведь тогда, весной, ее и Толика ничего, кроме дружеских отношений, не связывало. Но эту белокурую девицу! Ни за что!

Туся и сама не поняла, как оказалась на автобусной остановке. Очнулась, будто спящая красавица, а вокруг народ – спешит, старается побыстрее сесть в автобус, чтобы спрятаться от январского мороза. Вначале у нее появилось желание поехать к Лизе и поплакаться ей в жилетку, но Туся почти сразу же прогнала эту мысль. Она просто не в силах была пройти еще и через это испытание. Видеть жалость в глазах подруги, слышать слова сочувствия было слишком унизительно для ее гордости. Как-нибудь позже, когда первая острая боль утихнет, она все расскажет. А перед глазами, как назло, стояла трогательная сцена прощания, достойная кинематографа. Туся думала, что ранить больнее ее уже ничто не может. Оказалось, может.

Едва она вошла в квартиру и стала раздеваться, как из комнаты выглянула мама.

– Тусь, ты куда с утра пропала? Просыпаемся, а дочки и след простыл. Мобильник на столике заряжается. Ни записки, ни привета.

– А что случилось? И где КС? Что-то его не слышно? – по инерции поинтересовалась Туся.