– За него отвечаешь лично. С сыном что-нибудь случится – голову оторву. Понял меня?
– Нормально, кхм… командир, всё сделаем.
Я бесшумно пробирался сквозь заросший редким кустарником хвойный лес. Было уже совсем темно, но, включив ночное зрение, я отчётливо видел каждую деталь: тонкие прутья молодняка, высотой мне по колено, растопыренные еловые ветки над головой, опавшие иголки, устилающие землю. Работать в лесу я умел и любил. Двигался как учили: ни один куст не зашуршал от моего прикосновения, ни разу сухой мусор не хрустнул под ногами. В крови бурлил адреналин, меня переполняли самые разные ощущения, от сладкого трепета до чувства превосходства над другими, ведь это я вёл опытных воинов, а не они меня. Так я шёл по лесу, стараясь унять учащённое сердцебиение и не улыбаться.
Все мои распрекрасные чувства: предвкушение боя и ощущение близкой опасности – мгновенно испарились, когда я увидел шагах в пяти от меня лежащего на земле человека с автоматом. Позицию он выбрал грамотно – под разлапистой старой ёлкой. Сконцентрировавшись, я заметил рядом с ним ещё одного человека, тоже с автоматом. Задавать вопрос, кто это такие, не было нужды.
– Чи, ши, – тихо проговорил я, подражая звукам леса.
Охранники, шедшие за мной, остановились, я знаками показал, сколько заметил человек и где они. Скорее всего, наблюдательный пункт, а дальше нас ждала основная засада. Рубанов положил мне руку на плечо, приказал стоять на месте, а сам двинулся дальше вместе со своим напарником, обходя разбойников с тыла. Он хотел определить точное число противников.
Я стоял не двигаясь, пытался унять дрожь и не мог оторвать глаз от лежащего разбойника, как будто от моего взгляда что-то зависело. Но вдруг разбойник шевельнулся и посмотрел в мою сторону. Рука сама схватила нож обратным хватом, мыслей в голове никаких не было – только понимание того, как нужно всё сделать. Два тихих шага, третий шаг, перетекающий в плавное движение тела с наклоном и доворотом корпуса. Удар! Лезвие точно вошло в ямку между затылком и шейным позвонком и перебило спинной мозг. Человек от такого удара умирает мгновенно и беззвучно. Я замер над трупом в полном удивлении. Всё было сделано как надо, но меня одолевало ощущение нереальности, невозможности происходящего.
– Ты чего встал? – Из ступора меня вывел тихий возглас.
Я посмотрел на говорившего – другой разбойник приподнялся на локте и обратился, как он полагал, к своему другу. Нож словно сам собой лег в руку обычным хватом, и я ударил, чуть наклонившись. Бил, особо не целясь, но попал – лезвие вошло точно в глазницу, с хрустом пробило кость и пронзило мозг.
Где-то неподалёку я услышал такой же хруст, с которым нож пробивает хрящи. Услышал только потому, что был готов услышать этот звук и знал, откуда он донесётся, – впереди, где должна была находиться основная засада. И в ответ на этот звук раздались выстрелы.
Я рухнул на землю и с трудом освободил нож. В нос ударил запах железа и крови. Надо мной, там, где только что была моя голова, басовито прогудели пули. И тут началось: автоматные очереди, крики, росчерки трассеров, свист пуль. Вспышки выстрелов озарили лес, они высветили мечущихся по нему людей, кричащих, матерящихся. С другой стороны дороги тоже послышалась стрельба.
«Как же остальные?» – запоздало подумал я.
Ответом была короткая акцентированная (это я тоже на слух определил) очередь, и один из разбойников опрокинулся на землю. А на меня из кустов внезапно вылетел бандит. Встреча для нас обоих оказалась полной неожиданностью, но я отреагировал быстрее. Остановил врага коротким, снизу вверх, ударом в пах под броню и двумя росчерками ножа перерезал сухожилия под коленями. Противник издал сдавленный сип и повалился на землю. Словно только и дожидаясь этого сигнала, наступила полная тишина. Звенящая, которая бывает только после боя.
– Ты чего на линию огня вылез? – заставил меня вздрогнуть голос сзади.
– Да, так я это… вроде… в общем… дядь Коль, вы, что ли? – промямлил я, оборачиваясь.
– Да, я, – дядя Коля стоял в трёх метрах от меня. – Ладно, – сказал он, – пусть отец тебя уму-разуму учит, Чингачгук, блин.
И три раза пропел выпью. Ему ответили, тоже три раза, – условный знак: значит, всё в порядке.
– Дядь Коль, а как вы меня увидели? И как вообще нашли?
– Мал ты ещё меня обманывать, давай бери трофеи. – Он показал ногой на разбойника без сознания. – И пошли на дорогу.
На грунтовом тракте лежали убитые и пленные разбойники (тройка отца взяла живыми двоих), чуть дальше в ряд стояли телеги с товаром. В засаде было всего двенадцать человек, никто из них не ушёл, наш отряд потерял одного. На обочине дороги горел костёр. Пока я занимался делом: собирал трофеи из леса, помогал раненым, – чувствовал себя нормально, но потом, что называется, вдруг накатило. Наверное, реакция организма на стресс или что-то вроде этого. Заколотилось сердце, к горлу подступил комок, настроение стало отвратительным. Вместе с этим пришло какое-то непонятное чувство утраты. Я постоял, подумал, потом сел, унимая дрожь в руках и сердцебиение. Меня никто не трогал, только спросили, не режет ли глаза свет от костра. Я отрицательно мотнул головой. Разбойника, которого я взял живым, отец приказал добить, его бы всё равно не довезли до городка. Бандиту перерезали горло, и, можно сказать, ему сильно повезло. Разбойников в Колонии очень не любят.
Говорят, человек всю жизнь помнит первого убитого, помнит его последние слова. Говорят – убитые часто снятся. Я никого не запомнил, посидел, подумал, отдышался. А потом просто выкинул всё из головы. Ну убил и убил, подумаешь, забыли. Но свои ощущения в тот момент, когда нож пробивает кость и входит в мозг врага, я хорошо запомнил. И ещё сладостно-приятное и мерзко-отвратительное чувство, когда лишаешь человека жизни. Отец потом говорил со мной об этом случае. Я рассказал ему всё: и что делал, и что чувствовал. Он меня похвалил за грамотные действия, отметил ошибки и объяснил одну важную вещь. Воин может и должен получать удовольствие от победы в поединке, от того, что одержал верх над своим врагом. Но не должен получать удовольствие от самого убийства. При этом, как бы мы ни старались, в душе у нас проклёвывается червячок наслаждения от убийства человека. Главное, следить, чтобы червячок не превратился в дракона и не сожрал тебя самого.
Его слова я хорошо запомнил.
* * *
Из докладной записки префекта энергоносителей Ларионова Л. А. Главе Совета военнослужащих, военному префекту, главнокомандующему объединённой группировкой войск Зелёного Города Рогачёву В. П.:
…Особенно в связи с проведением операции «Рубеж» расход горюче-смазочных материалов, высокооктанового бензина, значительно увеличился. План использования запасов нефтепродуктов превышен уже на 10 %, что в условиях эмбарго Внешней Земли я считаю недопустимым. Я настоятельно рекомендую Союзу военных принять более жёсткие меры для экономии ГСМ либо дипломатическими усилиями заключить новый договор о поставках с Внешней Земли.