Сейдрегес поймал слегка испуганное понимание деда и тверже сжал губы. Ну, неужели они могли надеяться на рассказ Седьмого о том, как на него внезапно оглушительной лавиной обрушился поток чужих эмоций?! Если это произошло именно в тот миг, когда Бини разрешила поцеловать её на прощанье?! Как может объяснить свои чувства неожиданно прозревший тому, кто еще слеп?! Конечно, вначале он подумал, будто это сошли с ума и закричали на разные голоса его собственные чувства. Но потом постепенно выделил из этого потока собственный восторг, опасливую нежность Бини, тревожную боль Дисси. И целых два часа после расставания с любимой девушкой сидел на верхней площадке башни, пытаясь научиться отключать от своего сознания чужие чувства. Порядком намучившись для начала, он все-таки сообразил как это делается. Оказывается, если приноровиться, не так уж это и сложно. А придя сюда, Сем сразу понял, что чувства родственников различает много лучше, чем у наёмниц. И хотя он сразу оградил от себя этот букет разнообразных эмоций, не заметить, что в нем преобладают боль и тревога, все же не мог.
– А в чем конкретно они заключаются? – не выдержал, наконец, маг.
– Я слышу самые сильные эмоции. У всех, – предваряя дальнейшие вопросы, предупредил Седьмой.
– И… – попытался продолжить увлекательное расследование Шимирл, но не успел.
– Ты чувствуешь сейчас исследовательский интерес и легкую зависть ко мне, стыд за свою промашку с записями и злость на Астру, – коротко перечислил Сем.
Шимирл открыл и закрыл пару раз рот и снова, второй раз за день, начал бурно краснеть пятнами.
Все остальные молчали, спешно копаясь в своих чувствах, чтобы не попасть в такое же незавидное положение, как маг.
– Но хочу сразу всех предупредить, про чувства Шимирла сказал только для того, чтобы вы убедились в моих способностях. У меня было время подумать, немного… но мне хватило. Ни на какие вопросы насчет чужих эмоций, если они, конечно, не станут угрожать моему народу, я больше отвечать не буду. Чужие чувства нужно уважать.
«Как он сразу повзрослел!» – с грустью и гордостью вздохнул Первый, глядя на серьезное лицо внука. И поймал в ответ полный понимания и сочувствия взгляд. Хотел было по привычке возмутиться, нечего сочувствовать сильному, закаленному невзгодами мужчине, да вовремя спохватился. Неправда это, будто сильным не нужно понимание и сочувствие, оно нужно всем одинаково, просто сильные умеют об этом молчать.
– Тогда идите отдыхать. Завтра будет трудный день. – Командир решительно поднялся из-за стола.
Ему было необходимо о многом подумать и многое решить для себя из того, что он раньше предпочитал откладывать на потом.
Маг эльфов появился в крепости ранним утром. В издавна приспособленной именно для этого комнате дежурный воин, не сводящий взгляда с начертанного на полу круга, вдруг заметил, как начала светиться темная полоска, окантовывающая заветную окружность. Потом резко взметнулись к потолку непроницаемые для взгляда, но слабо светящиеся стены телепортационного цилиндра. А когда через миг свет растаял, в круге стоял стройный мужчина в простой белой одежде.
Воин почтительно склонил голову и вежливо предложил проводить гостя. На что тот, сохраняя абсолютно безразличное выражение лица, ответил отказом. И уверенно пошел по направлению к официальному кабинету командующего, где Айтерис, несмотря на раннее время, уже обсуждал со Вторым и Четвертым какие-то хозяйственные вопросы.
Своевременный предупреждающий свисток воина заставил их быстро свернуть свитки и встать со своих мест, готовясь выказать ценному гостю все возможное почтение. Эльф размеренно вошел в предупредительно открытую дверь, не здороваясь, прошел к креслу и, едва усевшись, вопросительно уставился на инлинов.
Айтерис, конечно, отлично знал, что эльфы не любят тратить на пустяки свое драгоценное время, но такого отношения всё же не ожидал. В прошлый раз, когда могущественные помощники еще должны были им одну услугу, эльфийские маги вели себя намного общительнее.
Однако, с затаенной досадой понимая, что высказывать претензии в их положении стал бы только законченный идиот, сделал вид, будто именно так и должны проходить встречи представителей родственных народов. И потому немедленно и со всеми подробностями объяснил суть проблемы. Желая преподнести сделанные выводы как можно вернее, заикнулся было, что точнее все сможет объяснить человеческая магиня. Или Шимирл. Но в ответ на это предложение по губам гостя скользнула мимолетная пренебрежительная усмешка, и он велел проводить себя ко входу в карман.
Заклинание Шимирла, запирающее решетку, он снял еще легче, чем Астра, по проходу шел быстро и уверенно, повесив над своей головой яркий светильник.
У темного пятна входа постоял неподвижно несколько секунд, словно к чему-то прислушиваясь, потом отвернулся и объявил, что энергия кармана действительно почти истощилась, но произойдет деструкция контура сейчас или через месяц, сказать невозможно. Одно несомненно, ждать осталось недолго.
Еще три дня назад такое известие ввергло бы командира, и не подозревавшего тогда о грозящей катастрофе, в неимоверное счастье. Теперь же он с трепетной надеждой и страхом ждал ответа на единственный вопрос, можно ли отсрочить это событие.
– Это не в ваших силах, – равнодушно объявил эльф и размеренным шагом направился к выходу.
Дома его ждала неоконченная беседа на философские темы со старым приятелем.
Айтерис шагал следом, пытаясь на ходу выяснить у гостя, не смогут ли им чем-нибудь помочь эльфы. Но услышал лишь краткое – нет. И через десяток шагов высказанное с невероятной досадой скупое объяснение, что здесь слишком много тяжелой работы.
Около крыльца их ожидал Седьмой, а чуть дальше стояла Дисси, которую Сем по непонятному самому себе порыву побежал будить, едва услышал условный свист. Впрочем, она всё равно уже не спала и была готова идти куда потребуется.
Маг мазнул равнодушным взглядом по рослой фигуре Седьмого и, чуть заметно поджав губы, спокойно прошел мимо.
Но Сем не пропустил ни брезгливого интереса, ни усталой досады, ни преобладающего надо всеми эмоциями желания поскорее оказаться дома. И все это вместе могло означать лишь одно: помощи не будет, женщинам его народа суждена страшная гибель в жуткой давильне, которая неминуема, если контур кармана внезапно исчезнет.
Он ринулся за эльфом, остановить, объяснить, просить и умолять. Ну, разве у них не осталось никаких благородных чувств, неужели они готовы обречь на мучительную гибель столько невинных людей и инлинов?!
И уже почти догнал, почти коснулся пальцами ткани рубахи, придержать хоть на миг. Но эльф не оглядываясь, бросил в него какое-то заклинание, и парень рухнул на синеватые плиты двора неподвижной кучкой.
– Ах, ты же дрянь ушастая! – в сердцах звонко рявкнула на весь двор Дисси, бросаясь к Сему.
Инлины, ринувшиеся было за ней, застыли живописной группой, заторможенные очередным заклинанием эльфа, взбешенного хамством простой человечки.