– Это он, Лавр! – испуганно вскрикнула Света, пригибаясь к коленям.
– Значит, вовремя мы убрались.
Мы аккуратно разминулись со встречной машиной, и я узнала в водителе того парня, с которым видела Виссариона в кафе. Рядом с ним на пассажирском сиденье была девушка. Разумеется, они не удостоили меня внимания.
– Значит, на даче собрались отдохнуть? – усмехнулась я.
– Это Виссарион собрался… А моего мнения никто не спросил! – ответила Света, выпрямляясь, так как мы уже ехали по улице, а Лавр скрылся во дворе ее дома. – А в какое место ты меня отвезешь, Полина?
– К себе домой. Главное сейчас – спрятать тебя. Виссарион просто так тебя из своих когтей не выпустит, будь уверена. Он, как вампир, не может без жертвы…
Девушка от страха просто вжалась в сиденье. Вот уж действительно Кролик! В это время зазвонил ее мобильник.
– Отключи! – приказала я.
Света безропотно подчинилась.
Когда мы подъехали к нашему коттеджному поселку, девушка посмотрела на меня удивленно:
– Ты что, живешь здесь?
– Да вроде того… А что?
– А с кем живешь?
– С дедом, его, кстати, зовут Аристарх Владиленович.
– И у вас свой коттедж?
– Да, мы – проклятые частные собственники!
В этот момент мы подъехали к нашему дому, я остановила машину, и Света вышла из нее. Увидев наш дом, она буквально открыла рот:
– Ничего себе! Да вы просто шикарно устроились… Огромный дом… И вас с дедом только двое? Ого! И две машины…
– Насчет машин не обольщайся: этот «Форд» я взяла в прокат. А дом строили еще мои родители, которые мечтали, что мы будем здесь жить все вместе, вчетвером, но потом они погибли… Заходи…
Мы сбросили босоножки в прихожей и поднялись на второй этаж. Я показала Свете ее комнату, в которой она будет временно жить, и она пришла в неописуемый восторг:
– Какая большая и светлая! Здорово! А дома у меня такая маленькая комнатенка, буквально три на три…
Гостья принялась распаковывать свои вещи, и я увидела небольшой подрамник и мольберт.
– А это что? – спросила я.
– Это – кисти и краски, а это – полотно. Я ведь художник. Ну, то есть не совсем, конечно, художник, но параллельно со школой я окончила художественное училище. А теперь буду учиться на искусствоведа в институте искусств.
– Скажите, пожалуйста!
Вскоре мы с ней сидели в кухне и пили кофе с шоколадными конфетами и тортом, которые Света прихватила из дома. Это были остатки вчерашнего семейного торжества по случаю дня рождения ее папы.
– А где твой дедушка? – спросила Света.
– Скорее всего, отдыхает в саду, в шезлонге с газетой в руках.
– А почему ты не идешь на работу? Времени уже много.
– Я не работаю, – ответила я, наливая себе еще чашку.
– Как?! – опешила гостья.
– Так. Я давно уволилась с кирпичного завода, где когда-то трудилась юрисконсультом, и теперь я – тоже нечто вроде свободного художника.
– А на что же вы с дедушкой живете?
– Во-первых, он получает пенсию, а во-вторых, у нас есть акции, которые приносят нам дивиденды.
– Вы с дедушкой акционеры? – ахнула Света.
– Много вопросов задаешь, наливай лучше еще кофе!.. Света, а как твои родители отнеслись к тому, что ты некоторое время поживешь вне дома?
Девушка грустно вздохнула:
– Я им все рассказала. Предки, конечно, разорались: как это я смогла подцепить такого урода?!. Но я им объяснила, что в первые дни он не был таким… В общем, они немного успокоились. Решено было, что они скажут ему про мою поездку в Москву к тетке, как ты и советовала. Тетя, мол, внезапно тяжело заболела, и я отправилась ухаживать за ней, а в институт потом привезу справку и как-нибудь наверстаю…
В это время в кухню заглянул Ариша, вернувшийся из сада:
– Какие у вас тут запахи! Ммм!.. Они перебивают даже запах поспевающих яблок!
– Дедуль, знакомься: это Света, та самая девушка, про которую я тебе рассказывала. А это – Аристарх Владиленович…
Дед быстренько вымыл руки и присоединился к нам, теперь мы пили чай уже втроем, и Света рассказывала, как ее мама переживает за нее, как она сама переживает за своих родителей.
– Вот не было у нас геморроя, так нате, пожалуйста! Угораздило меня познакомиться с этим уродом… А поначалу был таким внимательным и вежливым: «Светочка, Светочка… Приглашаю вас покататься на машине…»
– Ничего, – успокоила я девушку, – если твой Виссарион будет слишком уж беспокойным, у меня есть средство успокоить его.
– Какое?
Я рассказала о своем ночном визите на дачу и снятой сцене с мачехой.
– А мне можешь показать?
Мы допили кофе, поднялись в мою комнату, и я включила запись на камере. Света едва смогла посмотреть несколько кадров, как отвернулась и разрыдалась:
– Подлец! Ничтожество! Гад! Как я его ненавижу…
– А что ты думала?
– Полина, когда мы только познакомились, он был таким… он говорил такие слова!..
– Естественно! Если бы он сразу принялся кричать на тебя и командовать, ты бы тут же сбежала от него, и он не узнал бы, где ты живешь и учишься! Я права?
Она кивнула, вытирая слезы.
– Да, буквально на другой день он все это выпытал у меня, причем как-то так… аккуратно, я и сама не заметила, как все рассказала о себе…
– Ладно, теперь сиди здесь, переживай сколько влезет, а главное – делай выводы. По крайней мере, здесь ты в безопасности.
– А что будешь делать ты?
– Я? А вот я, пожалуй, поеду, познакомлюсь с твоим Виссарионом.
– Как?! – изумленно воскликнула Света, должно быть, не веря своим ушам.
– Поближе.
– В каком смысле – поближе?
– В самом прямом. Ведь мне уже однажды довелось пообщаться с ним и его закадычным дружком. Это было в ночном клубе «Желтая сова».
И я рассказала Свете, как «тусовалась» там, как ко мне пристал какой-то подвыпивший Жорик, а Виссарион и Лавр спасли меня от назойливого ухажера. Света смотрела на меня изумленно:
– Так это была ты?.. Нет, нет, Полина, подожди, та девчонка была блондинкой с такими длинными волосами… А ты на нее совсем не похожа.
– И это очень хорошо! – обрадованно сказала я. – Смотри! Это делается примерно так…
И я села к своему настольному зеркалу и достала из ящика стола арсенал гримерши. Света стояла рядом, смотря на меня глазами, огромными, как пуговицы пальто. Я надела платиновый парик, вставила в глаза пронзительно-голубые линзы. Ресницы и брови покрасила коричневой тушью, на скулы нанесла немного алых румян, на губы – помаду всего лишь на тон темнее, чем на скулы. Маленькие скромные сережки в уши – с голубым камушком, который подчеркивал цвет глаз, точнее, линз.