— Телефон! — кричал чей-то голос. — Телефон. — В дверь постучали. Затем снова послышалось: — Телефон. — Молчание. Снова стук. — Телефон. Телефон.
Он сел и удивленно огляделся, забыв, где находится. Может, это ему звонят? Это Джеки звонит. Или Кэролин. Что-то случилось. Что-то произошло.
— Что? — пробормотал он.
— Телефон. — Кто-то дергал ручку двери снаружи.
Войдя сюда, он запер дверь.
— Да? — Он кашлянул, прочищая горло. Нет, это не Джеки. Он ведь у Рэнди. Никто не знает, где он.
— Телефон, — икнули за дверью уже тише.
Он встал. Чихнул. Вытер нос. Откашлялся. Пригладил волосы. Открыл дверь. На пороге стоял, разинув рот и медленно вращая белками глаз, плавающими в вязкой жидкости, низенький, пухлый и бледный человек.
— Это не ты, — наконец проговорил коротышка, тыча в него пальцем. Весьма удивившись. Вытаращил глаза. Не говоря больше ни слова. Молча смотрел. Как полный идиот.
— Что?
— Рэнди к телефону. — Человек сдвинулся в сторону, пытаясь заглянуть внутрь. — Рэнди к телефону. Рэнди!
— Его нет.
— Телефон. — Коротышка показал в конец коридора.
— Его нет, я сказал.
— Ты поговоришь. — Коротышка схватил его за руку и потащил из комнаты на кухню. Там он показал на кухонный стол, где стоял телефон. Трубка лежала на столе. Коротышка все тыкал в нее пальцем, будто там было что-то страшно срочное, и повторил, попятившись: — Телефон.
Он смотрел на телефон.
— Ты, — сказал коротышка.
Он покачал головой.
— Говори.
Он вздохнул, но остался на месте.
Коротышка схватил трубку, поднял выше. При этом он все время топтался и тер ногу об ногу, будто ему срочно требовалось отлучиться в туалет. Подтянул трубку ближе, натягивая провод. Телефон поехал следом. Почти до края стола.
— Рэнди!
Он взял трубку. Вытер губы. Сглотнул.
— Алло?
— Рэнди? — сказал женский голос.
— Рэнди нет.
— А где он?
Коротышка придвинулся вплотную. Чуть не наступая ему на ноги. Разглядывал его лицо, открыв рот.
— Я не знаю.
— Кто это?
Он не ответил.
— Когда Рэнди будет дома?
— Я не знаю.
— А Гилберт знает?
— Гилберт?
— Это он снял трубку.
Он взглянул на коротышку. Тот кивал, как бы говоря: давай-давай, я слушаю.
— Нет, Гилберт не знает.
Услышав свое имя, Гилберт улыбнулся. Короткие, в никотиновых пятнах, зубы. Кивнул и спросил:
— Ты кто? — Теперь он проявлял к нему больший интерес. — Это Пэтти. — Он показал на трубку. И громко позвал: — Пэтти, это ты, да?
— Передайте ему, чтобы он позвонил Пэтти, — попросила женщина иронично-сумрачным тоном.
— Передам.
— Вы его друг?
— Да.
— А я и не знала, что у Рэнди есть друзья. — Она дала отбой. Это было шуткой. То, как она произнесла эти слова.
— Я могу заварить чай, — предложил Гилберт.
Он положил трубку на рычаг.
— Я могу поджарить тост. Где Рэнди? У него сигареты.
— Рэнди уехал.
— Куда? Куда уехал?
— Я не знаю.
— Тогда сигареты у тебя. — Гилберт толкнул его в грудь, сильно толкнул. — Что ты сделал с Рэнди?
Он невольно начал злиться.
Гилберт замер. Уставился ему в лицо.
— Тебя показывают по телевизору. — Он сделал два шага назад. — Ты кого-то убил. Нет, говорят, что это не ты. Правда? Я видел тебя на картинках. Вот где я тебя видел. На картинках. — Гилберт потыкал в сторону комнаты Рэнди.
Обернувшись, он оказался лицом к буфету. Когда он открыл дверцу и заглянул внутрь, Гилберт сказал:
— Это буфет Рэнди.
Там была еда. Консервированные бобы. Тушенка. Банка джема. Пачка печенья. Батон хлеба.
— Это еда Рэнди. Не трогай ее. — Гилберт покачал головой. Он все качал головой, тыча пальцем. Другой рукой он тер рубашку у себя на груди. Вверх-вниз.
— Рэнди не рассердится. — Он взял банку бобов. Открыл крышку.
— Это еда Рэнди.
Он съел консервированные бобы холодными. Вилкой.
Гилберт смотрел на него круглыми глазами. Его голова до сих пор покачивалась. И не только. У него отвисла челюсть.
Закончив, он швырнул пустую банку в мусорное ведро. Положил вилку в раковину.
Теперь Гилберт уставился на мусор. Будто не мог поверить в случившееся.
Он вернулся в квартиру Рэнди.
Вскоре пришел Гилберт.
— Кого ты здесь собираешься убить? Миссис Хайнс?
— Никого. — Он поднял с пола одеяло и подушку. Положил все на кровать. Он не понимал, к чему это все. Болела голова. Вроде как с похмелья, но не совсем.
— Где твои сигареты? Вон там внутри? — Гилберт указал на кладовку. Подошел к двери. Подергал за ручку. — Там. — Постучал в дверь. Позвал, прижавшись лицом к дереву: — Рэнди? — Шлепнул по двери ладонью. — Рэнди? Рэнди там. — Обернувшись, усмехнулся ему. — Рэнди сидит там с сигаретами и красками. Пусти меня к Рэнди.
Снизу кто-то застучал в пол как раз у него под ногами.
— Миссис Хайнс, — полушепотом пояснил Гилберт и опасливо посторонился. Как будто в полу образовалась трещина. Или оттуда вырвался сноп огня.
Он вынул из кармана связку ключей.
Гилберт выхватил у него связку и стал перебирать ключи. Мигом нашел нужный. Вставил в замок. Повернул. Дверь открылась, и Гилберт вошел. Он тотчас начал рыться в пепельнице, стоявшей на столе у стены. Раньше этот стол был в баре. Он помнил, как однажды ночью Рэнди взял его. Шел по улице, держа стол на голове, и кричал: «Грузовые переноски! Заберем вашу старую мебель!»
На стенах висели рисунки, выполненные красками. Портреты разных людей. Один человек был похож на Гилберта. Был портрет женщины. Были рисунки старых кирпичных домов. Океана и побережья. У маленького окна стоял мольберт. Сверху была прикреплена фотография из газеты. Его фотография. С надписью «Смертник», которую Рэнди вывел чернилами по нижнему краю.
Увидев это, он рассмеялся. Посмотрел на свое незаконченное лицо. Ему понравилось, как ложится краска: каплями и широкими мазками. Он чувствовал себя таким. Интересно, будет ли портрет когда-нибудь закончен? Хотя он и так был хорош. Улыбка соскользнула с его губ.