Между тем сам Новицкий не обращал на странности Марины никакого внимания. По-моему, он их просто не замечал.
Вообще олигарх обожал свою супругу, но относился к ней немного покровительственно. Так и казалось, что он вот-вот хлопнет ее по попке и скажет: «Вот и умница! А теперь беги поиграй. Папочке надо работать». Впрочем, учитывая разницу в возрасте, это было объяснимо. Новицкому исполнилось пятьдесят, а Марина недавно отметила свой тридцать пятый день рождения. Значит, когда она оставила спорт и вышла замуж за олигарха, ей было двадцать восемь. За семь лет пора бы уже привыкнуть к своему положению миллионерши…
Новицкий и его молодая жена составляли довольно комичную пару. Приземистый, низкорослый, толстый олигарх с лицом умного гнома, маленькими проницательными глазками и шишковатым высоким лбом, Новицкий был настолько некрасив, что скрыть это не мог никакой костюм от Констана или Адриана Пападопулоса.
И Марина – высокая, стройная, с грацией пугливого животного. Ее идеальную фигуру портили лишь слегка широковатые, как у всех пловцов, плечи.
Когда Новицкий и его жена стояли рядом, невозможно было не задуматься о том, какая сила толкнула их в объятия друг друга.
Ну, положим, в случае с олигархом это вполне объяснимо…
Марина Новицкая бочком проскользнула в библиотеку и присела на диван. Достала из кармана большое красное яблоко, потерла его о коленку и с хрустом откусила.
Я легонько кашлянула, обозначая свое присутствие. Жена олигарха немедленно подавилась и закашлялась. Я вежливо подождала, пока приступ не пройдет.
– Ой! Простите, я не знала, что здесь кто-то есть! – прохрипела Марина.
– Извините. Не хотела вас напугать, – довольно холодно сказала я. Не люблю тех, кто не умеет за себя постоять, а изображает коврик для вытирания ног.
Марина не вызывала у меня ни малейшего сочувствия. Не далее как сегодня я была свидетелем безобразной сцены, которую закатила ей собственная шестилетняя дочь.
Лиза Новицкая была папочкиным кумиром. На мой взгляд, девочку порядком избаловали. Справиться с капризами принцессы могла только гувернантка, Наина Валерьевна, которой я сразу же дала кличку Классная дама. А вот родную мамочку девочка ни во что не ставила и совершенно ее не слушалась.
Мать и дочь даже виделись нечасто – встречались за завтраком, после чего являлась Наина Валерьевна и уводила Лизу заниматься. Целый день девочка проводила в обществе гувернантки, а Марина без дела слонялась по дому. Новицкий был слишком занятым человеком, чтобы развлекать супругу, – он то уезжал куда-то, то вел долгие телефонные переговоры из своего кабинета на третьем этаже. Стас молодую мачеху терпеть не мог. Мальчик был с ней неизменно вежлив, но холоден, как айсберг. Хозяйство в доме было отлажено с точностью швейцарского хронометра – обслуживающий персонал не нуждался в надзоре Марины. В общем, бывшая спортсменка томилась от безделья.
Мне показалось, если бы Марина Новицкая вдруг ни с того ни с сего исчезла, никто бы не заметил ее отсутствия.
– Я вам не помешала? – робко спросила меня жена олигарха.
Я с интересом взглянула на молодую женщину. Кажется, Марина не прочь поговорить со мной. С чего бы это?
– Ну что вы, – улыбнулась я. – Просто не хочу мешать встрече матери с сыном. А скажите, Ольга часто приезжает в Россию?
Марина послушно подхватила мою подачу и принялась рассказывать о семье Новицких.
Оказалось, Ольга Берг и ее муж давно уже не были на родине, они проживают где-то под Дрезденом, у Ойгена там собственная фирма. Я заинтересовалась:
– Вот как? И что, крупное предприятие?
Неужели Ольга просто поменяла одного миллионера на другого? Это ничего, что Ойген выглядит как сторож с автомобильной стоянки – европейцы вообще не заморачиваются по поводу одежды, как наши соотечественники.
– Нет, что вы! – улыбнулась Марина. – Насколько я знаю, просто небольшой заводик. Производит краску или что-то в этом роде. Принадлежал еще его отцу, а до того деду. Ойген милый, только совершенно не говорит по-русски. А я не знаю немецкого. Так что за все эти годы мы не обменялись и парой слов. А вот Лиза с ним постоянно болтает. Ойген добрый, очень любит детей.
– Ваша дочь знает несколько языков? – поинтересовалась я. Лицо Марины засветилось, будто внутри ее зажглась электрическая лампочка.
– Да, Лиза знает французский и английский. Неплохо болтает по-немецки. Она очень умненькая и быстро все схватывает.
– Это гувернантка ее обучает? – спросила я. При упоминании Классной дамы лицо Марины поскучнело, и она ответила:
– Наина Валерьевна – очень квалифицированный специалист. Помимо того, что она знает несколько языков, она в прошлом вузовский преподаватель и профессор педагогики. Нам очень повезло, что она работает у нас. До этого она, кажется, служила в семье американского посла…
Мне показалось, что Марина не собственные мысли излагает, а, как послушный ребенок, повторяет чьи-то слова.
– Она занимается воспитанием Лизы едва ли не с самого рождения нашей дочери. – Марина опустила голову и уставилась на надкушенное яблоко в своей руке.
Что ж, даже мне, постороннему человеку, ясно, что происходит. Гувернантка явно превысила свои полномочия, оттеснив мать девочки. Новицкому все равно – его вполне устраивает, что воспитанием ребенка занимается вузовский преподаватель и профессор педагогики…
Ну, отношения внутри семьи Новицких меня не касаются. А вот сама Марина мне интересна.
– Знаете, я прекрасно помню ваше выступление на прошлой Олимпиаде, – проговорила я. Марина застенчиво улыбнулась:
– Да, это было лучшее событие в моей жизни…
Это была не Сочинская олимпиада, а та, которая проходила в Пекине. Семь лет назад Марина Бриллинг стояла на пьедестале, играл гимн России, и золотая медаль сверкала в свете фотовспышек, но еще ярче сияла улыбка Марины.
– Именно там мы познакомились с Андреем, – задумчиво проговорила жена олигарха. – Он сам мне рассказывал, что обратил на меня внимание, когда я стояла на пьедестале. Сказал, что я уникальная.
Ну конечно, в обычной жизни олигархи и спортсмены живут на разных планетах…
– Он так красиво ухаживал, – сказала Марина. – Только все произошло очень быстро. Я и понять не успела, как оказалась замужем. А потом родилась Лиза…
Жена олигарха улыбнулась, но не мне, а яблоку в своей руке.
– Андрей всегда добивается, чего хочет. Противостоять его напору невозможно.
Интересно, что звучит в этих словах – гордость за мужа или горечь?..
– Я ведь ничего в жизни не знала, кроме спорта, – вдруг начала рассказывать мне Марина Бриллинг. – И ничего больше делать не умею. С шести лет – тренировки, сборы, соревнования. Я проводила в воде больше времени, чем на суше. Папа звал меня лягушонком… Мы тогда жили в Тамбове.