– Да, все правильно – Вольский мертв, – уклончиво сказала я. Не могу же я раскрыть роль Белоцерковского в этом деле!
– Тогда о чем вы говорите? – рассердилась Ольга.
– О кукловоде. В этом деле с самого начала был кукловод – тот, кто дергал за ниточки, заставлял других исполнять его волю.
В гостиной повисла тяжелая напряженная тишина.
– Поясните! – резко бросил мне олигарх.
– Попробую. Этот человек – назовем его условно кукловод, мне нравится это слово – принимал участие в шантаже начальника службы безопасности господина Скрынника.
Отставной гэбэшник вздрогнул. Лицо его залила нехорошая белизна, и горящие темным пламенем глазки уставились на меня. Взгляд его говорил: «Ну, все! Тебе не жить…»
– Я не буду вдаваться в подробности, – мягко проговорила я, – скажу только, что шантаж был по глубоко личным мотивам и не имеет никакого отношения к событиям в вашей семье, Андрей Станиславоич. Ну, почти никакого. Дело в том, что целью шантажа были не деньги – целью было отвлечь начальника вашей СБ от выполнения его профессиональных обязанностей. Господин Скрынник – профессионал высокого класса. Разумеется, он бы ни за что не допустил этих взрывов и похищения Марины, если бы его голова не была занята собственными проблемами… Кукловод даже нашел себе сообщника среди телохранителей – Виталия. Тот был недостаточно умен, чтобы провернуть такое в одиночку, а при угрозе разоблачения и допроса предпочел покончить с собой.
Скрынник смотрел в стену перед собой – совершенно как смертник на расстреле.
– Полагаю, поскольку все уже в прошлом, нет никакого смысла обвинять в чем-либо господина Скрынника. Он полностью искупил свою вину спасением Марины. Ведь так, Андрей Станиславович?
Новицкий с минуту мрачно смотрел на отставного гэбэшника, потом молча кивнул. Ну вот. Одну проблему решили…
– Так вот, возвращаясь к кукловоду… Этот человек спланировал и осуществил похищение Марины. Правда, это должно было случиться немного позже и не так, как произошло, но когда обстоятельства изменились, кукловод замечательно сумел использовать представившиеся возможности. Он вообще чрезвычайно умен. И умеет располагать к себе, заставить себя уважать и любить… ради этого человека Таратута покончил с собой – зная, что люди Скрынника его в пять минут расколют. Кто же достоин такой самоотверженной любви? А ведь Илья был мелочным и самовлюбленным типом. Кто мог так его изменить? Ради кого он умер?
Все сидящие в гостиной замерли, слышалось только сиплое дыхание Скрынника. А я вбила последний гвоздь в крышку чьего-то гроба:
– И еще. Именно этот человек сообщил Владимиру Вольскому о том, что сердце Вероники живо. И тем самым спровоцировал его на убийство Стаса. С этого и началась наша история.
– И кто же это? – сощурился Новицкий, – Не тяните время, Евгения.
Я повернулась к креслу, в котором сидела Марина Бриллинг, и обратилась к женщине, стоящей за ним:
– Амалия Олеговна, что вы можете сказать в свое оправдание?
Все ахнули. Амалия презрительным взглядом обвела комнату и собравшихся в ней. Идеальная секретарша не покраснела, не побледнела, даже не изменилась в лице. Такому самоконтролю могла бы позавидовать и настоящая Снежная королева…
Я вздохнула:
– Неладное я заподозрила сразу же, как только вас увидела. Все вокруг уверены, что вы до сих пор безответно влюблены в Андрея Станиславовича. Вы его однокурсница, вместе учились на юридическом. Но Андрей Станиславович женился на Ольге, потом родился Стас. Вы, Амалия, талантливый юрист, похоронили свои способности, стали секретаршей ради того, чтобы быть рядом с любимым мужчиной. Да, вначале все было прекрасно – вы преданно трудились на благо любимого, жили его интересами. Но так не могло продолжаться бесконечно. Время шло, а ничего не менялось. Это вы способствовали разводу Ольги с Андреем Станиславовичем. Как только это случилось, вы решили: «Вот, теперь пришло мое время. Наконец-то он оценит преданность. Столько лет вместе…»
Но случилось непредвиденное – вместо того, чтобы оценить преданность, Андрей влюбился в Марину Бриллинг, олимпийскую чемпионку. И вот тут преданный друг превратился в злейшего врага. Любовь переродилась в ненависть.
Амалия молчала, опустив взгляд. Все слушали, затаив дыхание.
– Вы начали мстить. Сначала вы сделали все, чтобы посеять в супругах сомнения и неуверенность. Но родилась Лиза – это сблизило супругов. Потом вы нашли няню для девочки и под предлогом заботы о Марине отстранили ее от воспитания дочери. Вы тщательно выбрали гувернантку – признаю, это попадание в десятку!
Потом вы разыскали в Интернете Таратуту – одноклассника Марины, неудачливого актера, и сделали все, чтобы свести их. Вы подали Марине идею заняться актерским мастерством. Тут, как из шляпы волшебника, и возник Илья.
Вы спланировали похищение Марины и развод. Юристы Новицкого имели бы дело с адвокатами госпожи Бриллинг. Личной встречи могло бы вообще не произойти – а к процедуре развода вы бы что-нибудь придумали. К примеру, угрожали бы Марине убить ее дочь. Или еще что-то – вы же юрист и такая изобретательная…
После развода и раздела имущества вы поженили бы Таратуту и Марину. Он стал бы ее наследником. А потом произошел бы несчастный случай… Может спортсменка стукнуться головой и утонуть в собственном бассейне? Или нечаянно разбить голову о кафель? Что-то в этом роде вы и задумали. Но болван Илья, обиженный Мариной и ее равнодушием к его мужским чарам, начал действовать раньше времени, пришлось импровизировать, не все прошло идеально… Вы сядете в тюрьму, Амалия Олеговна.
– Я выйду оттуда, – хладнокровно парировала Снежная королева.
– Да, но у вас будет время… остыть. Месть – это блюдо, которое подают холодным? Кажется, эти слова принадлежат графу Монте-Кристо?
Я обвела взглядом замерших людей в гостиной. Признаться, меня удивило то, как они на меня смотрели – на их лицах читалось смущение и еще что-то… кажется, страх?
Первым обрел дар речи олигарх. Новицкий покачал головой и произнес всего одну фразу:
– Знаете, Евгения Максимовна, я бы не хотел иметь вас своим врагом…
Я проснулась как обычно – за несколько секунд до звонка будильника. Протянула руку и выключила таймер на телефоне. Не хватало еще разбудить тетю…
За окном было еще темно. Я раздвинула жалюзи и выглянула на улицу. За ночь снег превратился в грязь, и моим глазам предстали километры луж. Ох, как эта водичка сейчас станет хлюпать в моих кроссовках… Но деваться некуда. У меня нет другой страны, другого города и другой погоды. Надо ценить то, что имеешь.
Я надела спортивный костюм и ветровку. Зашнуровывая кроссовки, я почему-то вспомнила о деле Новицких. Странно, почему мысль о них вдруг пришла мне в голову?! Эта история два месяца как закончилась. Все нити развязаны.