Немцы у автоколонны, наблюдавшие за воздушным боем, возликовали и стали радостно кричать.
А «мессеры» уже пристроились в хвост ведущему бомбардировщику. Снова очереди – и бомбардировщик задымил. Из самолета стали выпрыгивать фигурки пилотов – экипаж покидал обреченную машину.
Раскрылось несколько парашютов.
От колонны немцев отделилась группа мотоциклистов и направилась к месту посадки летчиков.
Политрук встрепенулся:
– Едем туда, выручим красных соколов!
– Их мы не выручим, а сами не за понюшку табаку сгинем, – возразил ему Александр.
– Ты трус, сержант! – разъярился политрук. – Когда выйдем к своим, я так и доложу.
– Если мы поедем летчиков выручать, то уж точно к своим не выйдем.
Слова Александра немного сбили воинственный пыл политрука.
Саша завел мотоцикл, немного проехал по полю и выбрался на дорогу.
Немцы уже пришли в себя после бомбежки и перевязывали раненых. Саша же поехал вдоль стоящей автоколонны, и, когда она закончилась, дал газ. Надоело ему глотать пыль за грузовиками, да к тому же колонна шла со скоростью сорок-пятьдесят километров в час, можно сказать – тащилась.
На свободном шоссе Александр добавил скорости. Они догнали еще одну колонну и пристроились сзади.
– Шумилин, гляди – другая часть.
– С чего взял?
– Посмотри, на заднем борту в кружочке – голова слона.
– Ну и что?
– А у той, разбомбленной, колонны в кружочке был лев.
– Сдались тебе эти рисунки! – вконец разозлился политрук.
Понятно, он был далек от разведки и ненаблюдателен. Следовало это учесть на будущее.
Они проехали еще часа два, и политрук заявил:
– Давай съедем с дороги в лесок. По нужде хочу, да и подхарчиться не помешает.
Саша и сам хотел предложить привал – только не для еды, а чтобы сориентироваться и посмотреть, сколько бензина осталось в баке. Конечно, немецкие машины где-то, скорее всего из бензовозов, заправлялись. Но как заправиться, не зная языка? И вдруг для этого надо какие-то документы предъявить? Вариант с заправкой отпадал.
Они свернули на узкую боковую дорожку и остановились на лесной опушке.
– Ты бы в лес заехал, сержант. А то стоим на виду у немцев, – забеспокоился политрук.
– Самое то! Когда хочешь что-нибудь спрятать, положи на видное место. Сам подумай, разве чужой будет стоять на виду, рядом с дорогой?
Политрук, кряхтя, выбрался из коляски, сбегал за деревья. А, вернувшись, заявил:
– Понравилось мне ехать. Так бы до самого фронта.
– А до Москвы не хочешь? Фронт пешком переходить, скорее всего – переползать на брюхе придется.
– Ты предлагаешь мне, красному командиру, на пузе перед немцами ползти?
– Не нравится – иди парадным шагом и про барабан не забудь.
Саша достал хлеб, колбасу и вино. Банки с консервами надо приберечь.
Они поели, запив скудную пищу вином. И еще не успели убрать остатки еды, как политрук толкнул Сашу под руку:
– Гляди!
По дороге шли бензовозы.
– Вот бы сейчас по ним из пулемета!
В принципе мысль была неплохая. Надо только выбрать удачный момент.
Саша открыл пробку бензобака, опустил туда сорванную ветку. Бензина в баке оставалось на треть. Километров на восемьдесят-сто должно хватить. До прифронтовой полосы они дотянут, а там мотоцикл все равно придется бросить.
Он надвинул на глаза очки, поправил каску.
– Садись, политрук, едем.
После еды, на сытый желудок, ехать было веселее.
Саша пристроился за бензовозами. Где-то же они должны остановиться для отдыха? К фронту пустые бензовозы ехать не будут, стало быть, цистерны полные.
– Слышь, политрук, погляди-ка в железных коробках под ногами, есть ли в лентах зажигательные пули?
Политрук кивнул, согнулся в три погибели и, положив на колени одну из коробок, открыл ее.
– А зажигательные – они какие?
Черт его знает, как немцы обозначают свои патроны? В Красной армии бронебойно-зажигательные пули имели черно-красные пояски на кончике.
– Ты посмотри, обычные пули не красят ничем. Если же краска есть, значит – или зажигательные, или трассирующие. Нам любые подойдут.
Политрук достал из коробки ленту.
– Ага, есть, через каждые три патрона вот эти идут.
Он показал Саше патроны, пули в которых имели зеленую окраску носика.
– Вот их и попробуем.
Они проехали еще километров пятнадцать, пока бензовозы не стали сворачивать в поле и останавливаться. Так делается в любой армии мира: через пятьдесят-семьдесят километров колонна останавливается, водители осматривают технику, справляют нужду, курят.
Саша проехал по дороге немного дальше и таки свернул направо, к лесочку, а мотоцикл загнал между деревьями.
– Ленту сам заменить сможешь? – обратился он к политруку.
Тот качнул головой:
– Если только покажешь.
Саша присмотрелся к пулемету. Похоже, что перезаряжается он, как РПК. Он нашел защелку, откинул крышку лентоприемника, вытащил ленту с обычными патронами и зарядил трассирующими. Метров на триста, пока горит фосфорный состав в донце пули, они не хуже зажигательных могут сработать, поджечь легковоспламеняющиеся материалы вроде сена или досок, а уж бензин – и подавно. Только одно свойство у них есть, для Александра и политрука не очень приятное – по трассерам можно засечь место, где находится стрелок. А уж с ответным огнем немцы не задержатся. Стало быть, надо отстреляться по бензовозам и мгновенно уносить ноги.
– Политрук, ты готов?
– Готов!
– Значит, делаем так. Я сейчас подъеду немного поближе, и как скомандую – ты сразу открываешь огонь. Патроны не экономь. Цель большая, думаю – не промахнешься. Потом сразу по газам – и в лес. Иначе накроют нас сразу, решето сделают. На все про все у нас не больше минуты. Согласен?
– Поехали!
Саша завел мотоцикл, сел в седло, глубоко вздохнул. Еще секунда – и уже ничего изменить будет нельзя.
Он отпустил ручку сцепления, выехал из-за деревьев и по полю направил мотоцикл к бензовозам. Они стояли рядышком, как слоны на водопое, облегчая задачу политруку.
Не доезжая метров двести, Саша притормозил.
– Давай!
Загрохотал пулемет. Сначала политрук с непривычки взял низковато, и трассеры ударили по колесам грузовиков, начавшим с оглушительными хлопками лопаться. Но затем Шумилин приподнял ствол. Трассеры хлестали по цистернам, из них забили струйки бензина.