– Ложись! – заорал Саша в окно.
Да кто ж его услышит в бою, когда со всех сторон гремят взрывы гранат и раздаются выстрелы? Однако минометчики больше не стреляли, боясь задеть своих.
Ополченцы ворвались за изгородь кладбища. Теперь бой разбился на отдельные очаги, когда каждый дрался сам за себя, за свою жизнь.
Саша выстрелил по неосторожно высунувшемуся немцу. Шум схватки и треск выстрелов отдалялись в глубь довольно большого кладбища, и только со второго этажа Саша увидел, сколь обширна его территория.
Уже надо было менять огневую точку, перемещаться туда, где бой.
Саша спустился по лестнице, прикидывая, сколько же врагов он сегодня уничтожил? Выходило – шесть, не считая тех, которые были в лодках. Как их сосчитать, если он по ним фактически и не стрелял – они утонули. Правда, не без его активного участия…
Саша стремглав пробежал открытый участок. Многовато ополченцы потеряли – трупы в гражданской одежде лежали в самых разных позах тут и там.
Он уже нырнул в кусты за изгородью, как спохватился. Бой на кладбище – это бой на короткой дистанции, на бросок гранаты. Зачем ему там снайперская винтовка? Только мешать будет.
Саша резко свернул влево и пошел по окраине кладбища. Где-то должен быть ручной пулемет и расстрелянный им расчет. То ли не увидели ополченцы пулемет, то ли просто не взяли, потому что пользоваться им никто из них не умел, но пулемет стоял на месте, и лента была заправлена.
Саша снял с плеча СВТ и повесил ее на сучок дерева – не забыть бы на обратном пути забрать. Он подхватил на руки пулемет, в левую руку взял коробку с запасной лентой. Вот теперь можно и повоевать!
Он шел к месту боя, ориентируясь на выстрелы. Навстречу попался ополченец без оружия.
– Немцы давят, в атаку пошли! – закричал он и побежал дальше.
Паникер! Но это не Сашино дело, пусть с ним командир с комиссаром разбираются.
Что на войне плохо – так это паника. Она – как заразная болезнь. Побежал один, могут дрогнуть и остальные. Но он не судья.
Пригнувшись, Саша пробежал еще немного. По звукам выстрелов понял – бой явно перемещался в его сторону.
Саша улегся, поставил пулемет на могильную плиту. Место удобное, перед ним – широкая аллея, рассекающая кладбище надвое. Именно на нее выбрались ополченцы, отстреливаясь от не видимого Саше врага. Мелкими группами и поодиночке они пересекали аллею и скрывались в зарослях.
Та часть кладбища, на которой находился Саша, была, судя по надписям и датам на памятниках – еще с «ятями», со старыми захоронениями. Соответственно деревья и кустарники здесь росли гуще.
Ополченцы пробежали все, хотя в отдалении еще слышались одиночные выстрелы.
Из-за кустов высунулся немец. Он осторожно огляделся, вышел на аллею и призывно махнул рукой. За ним следом выбралось около десятка пехотинцев. Что ж, цель вполне подходящая.
Саша поймал на мушку первого пехотинца и, нажав на спуск, повел стволом по группе. Патронов он не жалел – все равно чужие.
Человек пять упало сразу, однако нескольким удалось вернуться в кусты.
Пулеметного огня немцы не ожидали. Но через несколько минут на аллее раздался взрыв гранаты. Потом еще один, значительно ближе – немцы решили забросать русского пулеметчика гранатами.
Из-за кустов и памятников не видно ничего. Саша повернул пулемет, очередью прошелся по кустам и с удовлетворением услышал вскрик. Раз кричит, значит – ранен, мертвый падает молча.
Однако спустя несколько мгновений в его сторону ударили сразу из двух автоматов. Стрелявших видно не было – они засекли Сашу по звуку выстрелов и теперь пытались подавить пулемет.
Саша дал длинную очередь по кустам, опустил немного ствол и прошелся еще раз. Тишина… «Надо поменять ленту, чтобы быть наготове», – решил он. В той, что стояла в пулемете, оставалось всего два патрона.
Стараясь не щелкать громко деталями, Саша сменил ленту. Коробка большая – на двести пятьдесят патронов. Но сколько он ни вслушивался, уловить в кустах неподалеку хоть какое-то движение не мог.
Где-то на окраине кладбища постреливали – там продолжался вялотекущий бой, и надо было идти, помогать ополченцам. Нет, идти рискованно. Лучше одежду выпачкать – даже порвать, но остаться в живых.
Убрав сошки, Саша пополз, толкая пулемет перед собой. Тяжеленная железяка!
Послышались голоса, немецкая речь, потом смех. Саша осторожно выглянул из-за куста. Метрах в семидесяти на могильных плитах сидела группа немецких пехотинцев. Рукава засучены до локтя, воротники мундиров расстегнуты, лица потные. Пьют из фляжек, зубоскалят. Довольные, небось, что кладбище в их руках осталось, выбили ополченцев.
Нашли чем гордиться. Ополченцы – не воины с опытом, люди от станка и кульмана, многие винтовку впервые в жизни взяли. Он осторожно, чтобы щелчком не спугнуть немцев, раздвинул сошки и дал из пулемета длинную очередь по веселящейся солдатне.
Ливнем пуль пехотинцев разметало, изувечило. Тела застыли в нелепых позах. Однако же нескольким солдатам, что стояли на периферии, удалось нырнуть за памятники. И теперь на позицию Саши обрушились автоматные очереди. Подхватив пулемет, он перекатился за соседнюю могилу. Установив пулемет, прицелился, нажал спуск. Выстрелов не последовало. Саша осмотрел пулемет. Одна из автоматных пуль попала в лентоприемник и изуродовала его. Оружие стало бесполезной железякой.
Положение Саши стало критическим. Из оружия только пистолет в кармане и нож на поясе. Что они против нескольких автоматов? Надо срочно сматываться. Он отполз подальше, вытащил из кармана пистолет и, передернув затвор, бросился в сторону городских зданий.
Петляя между могилами, домчался до изгороди. Где-то здесь, на сучке дерева, висела его винтовка. Пробежал влево, вправо – не видно. Видимо, выскочил не на то место. Времени искать нет, уже слышен треск веток и голоса преследующих его немцев. Они не особенно скрывались, горели желанием отомстить дерзкому одиночке.
Саша вгорячах решил бежать через поле, сто метров не так и много. Но в сапогах стометровку, да по испаханному взрывами полю быстро не пробежишь, немцы срежут из автоматов.
Мысли заметались, ища выхода. Он только что склеп пробегал, надо к нему. Укрытие ненадежное, но это лучше, чем ничего.
Саша рванул вправо, влево, потом в сторону немцев. Вот и склеп, маленький и низкий. Саша влетел в него. По центру стояло нечто вроде саркофага. Саша забежал за него и присел. Теперь бы дыхание успокоить, чтобы не выдать себя. Он старался дышать носом. Со лба катились градины пота, хотелось чихнуть – пыли в склепе было предостаточно, пахло мышами. Немцы прошли рядом, был слышен их разговор. Но в склеп не заглянули.
Он не торопился выходить. Немцы наверняка будут возвращаться, он может столкнуться с ними. Какой бес понес его с пулеметом в глубь кладбища? Ополченцы отступили, надо было уходить с ними. Вот теперь расхлебывай кашу, что сам заварил. Все равно, что тигра за хвост ухватил. Страшно, и отпустить нельзя.