Стрелявший в него ополченец среагировал на Сашину стрельбу мгновенно и пулю послал точно. Кабы не чемодан, лежал бы с простреленной башкой. Скорее всего их было двое. Один лежал недвижимо на поляне, второй уходить стал. Шорох, треск веток, мелькнувшая вдали, между деревьями, гимнастерка говорили за это. Конечно, в открытую напасть не решится, винтовка против автомата в лесу явно проиграет. Может, конечно, следить издалека, исподтишка, да выстрелить в спину.
Тем не менее уходить надо.
– Ползем назад! – тихо сказал Саша.
И, подхватив чемодан за ручку, пополз. С чемоданом идти неудобно, а уж ползти и вовсе. Автомат, закинутый за спину, норовил сползти, левая рука слушалась плохо.
Метров через тридцать Саша поднялся на ноги, Таня тоже.
– Слушай, – обратился он к ней. – Ты хоть немного представляешь, где мы? Может, карта есть?
– Откуда? Я же не военный человек.
Ну да, в самом деле, нашел, у кого спрашивать.
Предположительно были они километрах в двадцати пяти – тридцати от Смоленска. Саша сориентировался на местности по положению солнца, лишайникам на деревьях. Повернули на северо-восток.
– Нам туда, – махнул он рукой, – если выбираться к своим, общее направление к Москве.
Поднял чемодан и пошел. Таня едва поспевала за ним.
Через час хода вышли на грунтовку, потом лес внезапно закончился. Залегли на опушке, стали наблюдать. Впереди, за полем, деревушка виднелась, однако детали не просматривались. Далековато для наблюдения без бинокля. Кушать хотелось изрядно, а эта девчонка идет и ни на что не жалуется. Она что – сытая? Или на хуторе поесть успела? Другие бы уже ныть стали – мол, ноги устали. А эта шла бодрячком.
Саша до рези в глазах всматривался в деревеньку. Не видно движения машин, людей. Немного поближе надо подойти к деревне. Если идти по опушке леса, то крюк получается изрядный, до километра. Саша пожевал травинку.
– Есть охота.
– Что же вы, мужики, все время о брюхе думаете?
– Так на голодное брюхо далеко не уйдешь. Вроде бы я слышал чьи-то обещания насчет кормежки в дороге? – напомнил Саша.
– Да я не отказываюсь, потерпи еще, – вздохнула Таня.
После неудавшегося покушения на изнасилование ей явно не хотелось идти в деревню.
– Ты лесом по опушке иди, – посоветовал Саша. – Так хоть и дальше, зато безопаснее. – Будь на этом месте, чемодан береги, я вернусь, – отозвалась Таня.
– Жду.
Девушка пошла по опушке, Саша проводил ее взглядом, пока она не скрылась между деревьями. Пора оружием заняться. Саша отщелкнул магазин автомата, пересчитал патроны. Всего шесть штук. Негусто! Он достал из кармана трофейный пистолет, вытащил обойму. Патроны такие же, как и у автомата, калибра 9 мм, люгеровские.
Саша опустошил магазин пистолета, дозарядил автоматный. Пистолет – оружие уж совсем ближнего боя, автомат ему сейчас нужнее. Отшвырнул ненужный пистолет на землю. Опять же – все идти легче будет. Начал осматривать чемодан, все равно делать пока нечего. Ага, вот и входное отверстие от винтовочной пули – маленькое, аккуратное. А выходного нет. Попал в чемодан окруженец. Вот только маленькая странность была. Когда пуля в чемодан ударила, вроде как металлический щелчок Саше послышался. Если там архив, то почему звякнуло? И еще странность. На чемоданах с секретными документами, пусть и архивными, должны какие-то пломбы стоять, печати сургучные, на худой конец наклеены бумажки с подписями и оттисками печати. На этом же чемодане не было ничего подобного.
Саша сначала боролся с желанием открыть чемодан и посмотреть содержимое. Ради чего он надрывается? Перед войной, да и после, партийная бюрократия любила засекречивать все, доходя до маразма. Может, и здесь подобные документы?
Не тащит ли он пустышку? Саша решительно положил чемодан, снял с плеча автомат, положил рядом. Присел на колени, поколебался немного, потом махнул рукой, отщелкнул замки на чемодане и поднял крышку. Вот это да! Да в чемодане и не архив вовсе, бумаг нет никаких. Лежат мешочки из плотной брезентовой ткани. Чего же чемодан тяжелый такой?
Саша взял один из мешочков в руку. Горловина завязана шнурком, сургучная печать, рядом бирка. Так, почитаем:
«Ценности, изъятые при обыске 27 января 1938 года у врага народа…»
Саша сразу вспотел. Ни хрена себе архив!
Взял второй мешочек. Тоже тяжелый и на бирке подобная же надпись, только даны другая дата и фамилия. В голове сразу мысль мелькнула. Татьяна – вовсе не сотрудница архива, а наверняка НКВД или какого-то спецхранилища. Не исключено, что банка, куда чекисты могли сдать ценности. Нет, тут он не прав, в банк ценности с такими бирками не сдадут.
Саша еще раз посмотрел на вторую бирку:
«Опись ценностей – дело № 846515, лист 18–19».
Точно, энкавэдэшница, ценности спасает!
Любопытно Саше стало: что внутри? Сломал на одном мешочке сургучную печать с оттиском герба СССР, развязал тесемку, высыпал осторожно на ладонь часть содержимого. Ого! Брошь золотая с рубином, работа явно старинная, царских еще времен. Серьги изумительной работы – резные, в виде двух переплетенных сердечек. Остальное он разглядеть не успел. В спину ему ткнулся ствол.
– Не шевелись, падла!
Саша замер. Досада взяла. Как это он, подготовленный диверсант, увлекся настолько, что не услышал, как сзади человек подкрался? Правду говорят: золото глаза застит.
Пинок чужого сапога отбросил в сторону автомат. Да он бы сейчас и не помог. Пока схватишь его, чужак выстрелить между лопаток успеет. Чужак наклонился вперед, обдав Сашу запахом давно не мытого тела и чеснока.
– Ну-ка, поглядим, что за чемоданчик? О!
Чужак явно увидел ценности в левой руке Саши.
– Рыжья награбил полный чемодан, баба исправная. Гуляй – не хочу! Делиться надо, был бы жив! Это ведь ты, падла, Сергуню замочил на поляне! Думал – от меня уйдешь? Я охотник, от меня ни один зверь не уходил.
Так вот почему он стреляет метко! Но как же Саша не заметил хвоста за собой? Саша едва не застонал. Попасть так глупо! В голове заметались мысли – как спастись? До автомата не добраться. Есть нож на поясе, так в одной руке мешочек, в другой – ценности.
– Где взял-то? – ствол винтовки вдавился в спину.
Окруженец явно был образован, ослеплен золотом. Такого трофея он не ожидал увидеть в лесу.
– Чего молчишь? Чемодан один или еще есть?
Окруженец сам подсказал выход.
– Есть! – процедил Саша. – Еще один чемодан есть.
– Вот и хорошо, вот и славненько! Бабу используем и шлепнем, а где второй чемодан, покажешь, я тебя убивать не стану, так отпущу. Советам конец, немцы скоро Москву возьмут. Кричали ведь – мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути. И где этот бронепоезд? Сгнил на путях! Ты золотишко-то в чемоданчик положи, золотишко, оно к рукам прилипает.