Выбравшись наружу, я отер валявшейся под ногами немецкой пилоткой корпус «Энигмы» от крови и под удивленными взглядами бойцов порысил к поручику, рядом с которым стоял, что-то ему объясняя, наш самый главный артиллерийский старшина.
– Это еще что? – Гурский кивнул на непонятный ящик.
– Это, чтоб вы знали, товарищ лейтенант, жутко секретная шифровальная машина под названием «Энигма». По нашему, значится, «загадка». И нашей разведке она ой как нужна! Англичане вон до сих пор за ней гоняются, а нам она, можно сказать, на халяв… сама в руки упала! Да нам только за этот чемодан должны внеочередные звания присвоить и по ордену на грудь привинтить. А товарищу Феклистову еще один, за штаб седьмой танковой.
Поскольку из первой части моего эмоционального монолога Архип Петрович мало что понял, он, привычным жестом пригладив усы, степенно спросил:
– Стал быть, не смазал я? Попал, кудой орудии наводил?
– Не просто не смазал, старшина, а отправил на тот свет аж самого генерала-полковника Гота, командира всей 3-й танковой группы, которая тут таких дел наворотила, чтоб ей от поноса сдохнуть! Со всем штабом 7-й дивизии!
– Это дело. Не потерял, значится, сноровки, – удовлетворенно кивнул тот, скрывая довольную улыбку. – А орден? Дык, кто ж мне его даст, свидетелей-то не имеется. Мы ли тудой попали, али другой кто…
– Разберемся, старшина. – Я повернулся к Гурскому: – Коля, ты-то хоть меня понял? Это очень ценная штука. Немцы, конечно, сменят шифры, но, пока это случится, наши будут способны читать любые их сообщения. Да и сам принцип шифровки-дешифровки будет полезно изучить специалистам…
– Да понял я, – одернул меня поручик. – Ты, главное, сам поменьше кричи. Тяжелый ящик?
– Угу. В принципе весь он нам не столь и нужен, только шифровальные роторы, но я понятия не имею, как их оттуда вытащить.
– Хорошо, запихнем в сидор и навьючим пленных, пусть тащат. Это все?
– А что, мало?! – делано возмутился я.
– Тогда выходим, – сухо буркнул тот. И, придержав меня за локоть, шепнул на ухо: – Виталь, очень прошу, успокойся. Я все понимаю, у меня тоже нервы… не того, и тем не менее сдерживай эмоции. Если поможет, хлебни спирта, разрешаю – и вперед. Как минимум до обеда остановок не будет, может, и дольше, идем напрямик к линии фронта, на карте Гудериана как раз указано расположение частей на вчерашний вечер.
– Слушай, ваше благородие, – припомнив недавние мысли, так же тихо шепнул я. – Одолжи ненадолго брошку?
– Яков? – мгновенно раскусил мою идею поручик, расстегнув карман. – Держи. А как ты ему объяснишь?
– Понятия не имею, – честно сообщил я, пожав плечами. – Придумаю что-нибудь.
– Хорошо, только смотри не потеряй. Уходим…
Мы бежали с тобою, опасаясь погони…
Г. Шурмак
Лес гауптшарфюрер [17] разведывательного батальона 2-й танковой дивизии СС Das Reich Отто Шульц, будучи типично городским жителем, не любил. Не боялся, конечно, бояться их, будущих разведчиков, отучили еще на стадии обучения, а учили их очень хорошо, – просто не любил. Или, скорее, опасался. А уж когда полтора месяца назад 46-й моторизованный корпус пересек русскую границу и он впервые увидел их леса… Наверное, именно в тот момент Шульц окончательно и осознал, что давнишние опасения отнюдь не беспочвенны. Лесов у русских оказалось не много, как ему казалось раньше, а очень много. Просто до безобразия много. И ведь это еще только европейская часть их варварской страны, за Уральским хребтом, говорят, леса еще больше, а дороги и вовсе отсутствуют!
Нет, разумеется, к собственно Европе эта страна никоим образом не относится и относиться не может, разве что исключительно географически, но это временно, уже совсем скоро победоносная германская армия исправит ситуацию, вернув истинно европейские земли в лоно цивилизации! Именно земли, поскольку рейхсфюрер Гиммлер вполне четко объяснил, как следует поступать с азиатскими унтерменшами и каково их истинное место в человеческой истории.
Часть обучения гауптшарфюрер проходил в предгорьях Баварских Альп, где их тренировали вести разведку и боевые действия в лесистой местности, но те леса были другими. Вроде бы не менее непроходимыми, изрезанными многочисленными распадками и выходами скального грунта, чего здесь практически не наблюдалось, с озерами и быстрыми ручьями, которые приходилось обходить или форсировать, но все же другими. Европейскими. Цивилизованными. Не грозящими ежеминутно предательским выстрелом из-за каждого куста, где мог спрятаться проклятый русский дикарь с винтовкой.
Уже к концу июня Отто выучил это проклятое русское слово «окруженец», обозначавшее тех оболваненных еврейско-комиссарской пропагандой тупиц, что предпочитают бродить по лесам, вместо того чтобы цивилизованно сдаться в плен, как это делали французы или поляки. Нет, рейхсфюрер определенно прав, призывая не считать этих варваров людьми! А ведь было время, когда Шульц даже испытывал некоторое сомнение относительно излишне резких слов Гиммлера. Пусть и совсем-совсем крошечное, можно и внимания не обращать, но все же сомнение. Теперь же, столкнувшись с этими недочеловеками вживую и потеряв в стычках нескольких боевых камрадов, ему было отчаянно стыдно за собственное малодушие. Разумеется, гениальный рейхсфюрер не ошибся! Восточный варвар-унтерменш – ничуть не более человек, чем еврей или цыган. Ну да ничего, уже совсем скоро они возьмут Москву, повесят их главаря на этой, жаль, название позабыл, их главной площади, где они так любили бряцать своим устаревшим оружием, и война закончится. Объединенная под знаменами и на штыках тысячелетнего рейха Европа очистится от миллионов ленивых бездельников, а германский орел расправит крылья до самого Урала.
Предательски хрустнувшая под ногой сухая ветка оторвала гауптшарфюрера от размышлений о недалеком прекрасном будущем. Обернувшийся на звук командир группы, унтерштурмфюрер Кёхлер, недовольно скривился, показав подчиненному увесистый кулак, поросший редкими рыжими волосами. Scheiße! Непростительный непрофессионализм! И все из-за мыслей о ненавистных большевиках. Они ухитряются гадить даже тогда, когда о них просто размышляешь! Раздраженно засопев под нос, Шульц дернул плечами, возвращая на место сбившиеся лямки диверсионного ранца, поправил ремень автомата.
Проклятый лес, проклятые русские свиньи! Когда сегодня утром их подняли по тревоге и, ничего не объясняя – любимая тема командования: «Все объяснения получите на месте, а сейчас вперед, доблестные солдаты фюрера! Deutschland über alles!», – запихнули в бронетранспортеры, Отто подозревал, что произошло нечто не слишком хорошее, виной чему были, разумеется, комиссары. Так и оказалось. Им предстояло, координируя действия с полевой жандармерией и пехотой, возглавить поисковую операцию и перехватить русскую диверсионную группу, на рассвете разгромившую конвой командующего 2-й танковой, легендарного Гудериана. Видимо, их разведка в кои-то веки сработала нормально (или, что скорее, ей просто случайно повезло), раздобыв сведения о планах генерал-полковника, и диверсанты устроили на пути следования засаду.