Вечером дворцы выглядят еще более роскошными, чем днем. В мягких разноцветных огнях они светятся, как леденцы из драгоценных камней. Королевский концертный зал мерцает бледно-розовым золотом. Эш упоминает о концерте Страдивариуса Тэнглвуда, и я невольно морщусь, когда Карнелиан спрашивает: «А кто это?»
В лесу нас встречает кромешная тьма, которую с трудом пробивает свет фар, и я поднимаю взгляд на небо. Сотни тысяч звезд мерцают над головой. Мне вспоминается тот вечер, когда я смотрела на небо и утешала себя тем, что под ним мы с Хэзел всегда будем вместе. Интересно, смотрит ли она сейчас на небо. Я надеюсь, что да.
И тут до меня доходит, что сегодня вечером я увижу Люсьена. Какая же я идиотка, что не подумала об этом раньше. С этими никчемными переживаниями из-за Эша я окончательно поглупела. Я слегка встряхиваю головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. Мне нужно сосредоточиться. Я найду способ поговорить с Люсьеном. Наедине.
Мы оставляем позади экзотический сад с его диковинными деревьями, усеянными сотнями крошечных белых огней, и въезжаем на площадь с фонтаном.
Королевский дворец сияет огнями, его купола и башенки пронизывают темное небо, отбрасывая красно-золотистый свет по всей площади. Водитель останавливается у подножья широкой лестницы, где лакеи открывают перед нами двери и помогают выйти из машины. Эш, Карнелиан и я поднимаемся следом за герцогом и герцогиней вверх по ступеням к открытому парадному входу. Слуга забирает наши плащи, и лакей провожает нас дальше по вестибюлю, устланному золотистым ковром. На стенах висят огромные картины маслом. До меня доносится тихая музыка, которая звучит где-то поблизости.
Мне не терпится увидеть и Рейвен. Прошел почти месяц с нашей последней встречи на похоронах Далии. Кажется, что это было сто лет назад. Она должна быть здесь, с графиней дома Камня.
Мы останавливаемся у двойных дверей, украшенных причудливым орнаментом, и лакей торжественно распахивает их перед нами. Другой слуга, старик с массивным посохом в руке, отступает в сторону, три раза бьет им об пол и громко объявляет:
– Герцог и герцогиня дома Озера.
Бальный зал полон гостей: мужчины в смокингах, женщины в ярких платьях, юбки шуршат, пары вальсируют под музыку в исполнении небольшого оркестра, размещенного на приподнятой сцене в дальнем углу. На другом конце зала восседают на одинаковых тронах Курфюрст и Курфюрстина. На редкость странная пара – она выглядит маленькой куколкой, сияет и хохочет, в то время как он сидит с каменным лицом, сжимая в руке бокал вина.
Герцогиня прокладывает путь через толпу гостей; многие мужчины кланяются ей, а дамы приседают в реверансе. Герцог берет два бокала шампанского с подноса официанта и передает один бокал жене. Я вижу, как смуглая герцогиня дома Весов разглядывает мою хозяйку. Рядом с ней стоит «торт-мороженое», послушная и молчаливая. Я высматриваю в толпе Люсьена и Рейвен. Графиня дома Камня необъятна, уверена, что отыскать ее будет проще простого…
Зал освещен огромной люстрой с шарами-светильниками, которые парят в воздухе, как планеты вокруг солнца из драгоценных камней. Стены оклеены обоями оттенков золота, меди и бронзы, пол выложен мозаикой полированного дерева. Подходит официант с шампанским, и Эш берет два бокала – для себя и Карнелиан.
– Это невероятно, – восхищается Карнелиан, разглядывая потолок. – Ты бывал здесь раньше?
– Да, не раз, – отвечает Эш. В его голосе проскальзывает то ли грусть, то ли сожаление, и мне интересно, какие воспоминания навевает ему этот зал.
– Я всегда хотела попасть на бал, – тараторит Карнелиан, не обращая внимания на его настроение. – Но моя тетя раньше меня не пускала.
– Вот почему я здесь, – говорит Эш. – Тебе нужен эскорт.
– Гарнет однажды сопровождал меня на вечеринку Самой Длинной ночи, – продолжает Карнелиан. – В Банке. Но это совсем не то, что здесь.
Я продолжаю искать Люсьена или Рейвен, краем глаза поглядывая, не проносят ли мимо подносы с канапе – могу поспорить, еда здесь отменная. Герцог исчез, а герцогиня увлечена разговором с графиней дома Роз.
Музыка меняется.
– Не хотела бы ты потанцевать? – спрашивает Эш, обращаясь к Карнелиан.
Она становится пунцовой.
– Я… я бы с удовольствием, – заикаясь, бормочет она.
Эш выводит ее на танцпол. Я закипаю от неразумного гнева, когда вижу, как он обхватывает ее за талию, а их лица опасно сближаются.
Герцогиня даже не смотрит в мою сторону, поэтому я незаметно хватаю бокал шампанского и делаю большой глоток. Пузырьки бьют мне в нос.
В дверях объявляют о прибытии еще одной пары. Я не могу расслышать их имен, но дама ведет на поводке суррогата. Правда, перед входом в бальный зал она снимает его и передает лакею. Я отворачиваюсь – с меня довольно, насмотрелась этих поводков на всю оставшуюся жизнь.
Среди танцующих много молодых пар, причем кавалеры очень красивые, и я невольно задаюсь вопросом – они тоже компаньоны или королевские отпрыски, выношенные суррогатами? Я изучаю гостей. Королевские особы держатся с непринужденным высокомерием, их глаза так и мечутся по комнате, будто выискивая достойных собеседников или кого-нибудь, с кем можно посплетничать.
Суррогатов легко обнаружить – мы все покорно стоим рядом со своими хозяйками, выглядим неуверенно и не к месту. Неподалеку от меня «львица», ее заплетенные волосы уложены в элегантную корону. Она с прищуром смотрит на бокал в моей руке, и я быстро допиваю шампанское, возвращая пустой бокал на поднос официанта. Я вижу, как мечтательно смотрит на танцпол «торт-мороженое». Но ни Люсьена, ни Рейвен я так и не могу найти.
Разговор герцогини вдруг привлекает мое внимание.
– Достаточно скоро, – говорит она графине. – Доктор Блайт очень доволен результатами тестов.
Графиня смеется.
– Да, у Сапфир только и разговоров, что о чудесах в твоем доме. Я слышала, твой суррогат разрушил целую коллекцию посуды.
Герцогиня пожимает плечами.
– Ерунда, там нет ничего такого, что нельзя заменить. И это стоит того. Надеюсь, сказка достигнет нужных ушей.
– Я слышала, как герцогиня дома Весов говорила леди…
– Александрит меня не волнует, – пренебрежительно отмахивается герцогиня. – Она не принадлежит к домам-основателям, да и всего-то два года замужем за герцогом. Нет, кто меня беспокоит, так это Эбони.
Эбони – это же хозяйка Рейвен. Я придвигаюсь чуть ближе к герцогине и обращаюсь в слух.
– Да, она последнее время очень скрытная, – соглашается графиня. – Нехороший знак.
– Все встанет на свои места, когда моя дочь родится первой, – говорит герцогиня. – Это решающий фактор. Его не сбросишь со счетов. Она будет уникальной с первого вздоха. Курфюрст не сможет оставить это без внимания.