Перед дверью кабинета она на мгновение замешкалась. Дверь открылась изнутри прежде, чем Лорен успела передумать.
Анна лучезарно заулыбалась, словно перед ней стояла ее давняя подруга.
— Привет, Лорен! Заходите. Мне позвонила администратор и предупредила о вашем приходе.
— Извините, что не смогла поговорить с вами по телефону, когда вы мне звонили, — сказала Анна, провожая Лорен через небольшую приемную в свой кабинет. — Меня кое-кто ждал.
— Ничего страшного, — ответила та. — Мне все равно нужно было проезжать мимо. Решила заехать. Это не трудно.
Лорен не сказала Анне, что имеет стойкое подозрение насчет того, что все это подстроено. Однако, общаясь с психологом, не стоит вести себя так, чтобы у той возникла мысль о твоей паранойе.
— Садитесь, — предложила Анна, жестом указывая на мягкий диванчик, обитый синелью золотистого цвета, и два одинаковых кресла, больших и мягких.
Сама Леоне уселась за свой антикварный французский письменный стол. Кофеварка стояла на низеньком комоде под книжными полками.
— Хотите что-нибудь выпить? Я буду чай с перечной мятой. Сегодня утром мне немножко нездоровится.
— Спасибо.
Несмотря на утреннее недомогание, Анна показалась Лорен абсолютно здоровой женщиной, особенно по сравнению с ней самой.
— Надеюсь, вы не против того, чтобы Лия переночевала у меня? — спросила Анна. — Венди этого очень хочется.
— Ее мама уехала из города? — усаживаясь в одно из кресел, осведомилась в свою очередь Лорен.
— Да. Сара не последний человек среди скульпторов. Она недавно узнала, что выиграла конкурс, и ей доверили изваять что-то для муниципального здания Монтерея. Ей надо туда съездить.
— А отец Венди? Он в городе?
Анна поставила две итальянские фарфоровые кружки с чаем на кофейный столик и уселась на краешек дивана.
— Не все так просто, — вздохнув, сказала она. — Родители Венди развелись несколько лет назад. Девочка до сих пор не простила своего отца. Она не хочет с ним общаться. Стив щедро оплачивает ее уроки верховой езды, теннис, одежду…
Анна взяла в руки одну из кружек и пригубила чай.
— Со временем она, конечно, разберется в себе. У ее отца есть свои недостатки, но дочь он любит. Она его тоже любит… Просто Венди обидно…
— Нелегко быть ребенком в наши дни, — заметила Лорен.
— Уверена, что Лия очень переживает, потеряв сначала сестру, а потом отца.
— Да. Это ужасно.
— Сколько Лии было лет, когда пропала ее сестра?
— Двенадцать. А Лесли только-только исполнилось шестнадцать. Они не очень хорошо ладили в последнее время. Лия боготворила старшую сестру, а Лесли достигла того возраста, когда девочкам хочется проявлять самостоятельность, — разглядывая темное пятно на штанине джинсов, рассказывала Лорен. — Младшая сестренка ей только мешала. Лесли часто ссорилась со своим отцом. Лии это не нравилось. Она любит, когда все разложено по полочкам, упорядочено, когда все живут по правилам.
— А потом внезапно в жизни девочки не осталось ничего упорядоченного…
— …и злая мать заставила переехать ее в другой город.
— Начать все заново — неплохая идея, — мягко произнесла Анна. — Мне кажется, у Лии возник некий план. Она хочет чувствовать себя в безопасности. Девочка работает на ранчо. Она подружилась с Венди. Я с радостью стану частью ее плана. Не надо, чтобы Лия чувствовала себя здесь одинокой.
— Конечно, — согласилась Лорен.
Ей вдруг захотелось встать и уйти. Она знала, что будет дальше. Дальше последуют вопросы: «Как вы? Что вы чувствуете? Как вы справляетесь со своими эмоциями?» Обычный идиотизм, которым тебя потчуют психологи. Она разнервничается, потеряет самообладание и наговорит Анне Леоне всякой гадости.
— Если хотите, можете тоже приехать, — непринужденно предложила Анна. — Вечер, проведенный с ватагой детей, возможно, и не значится в начале списка ваших первоочередных дел, но оставаться дома одной…
— Нет. Все нормально, — поспешно ответила Лорен и замолчала, наблюдая, как пар поднимается над кружкой с чаем.
— А я до сих пор побаиваюсь оставаться одна.
Услышав признание психолога, Лорен подняла голову.
Анна пожала плечами.
— Прошло уже пять лет, а я до сих пор не могу спокойно подойти к дверям собственного дома, если не знаю, кто может оказаться за ними. Когда Винсу надо уехать из города, помощник шерифа приезжает на патрульной машине и дежурит напротив нашего дома. Иногда ко мне заходит кто-то из ребят, кто не на дежурстве.
— Что с вами случилось?
— Когда-то меня из дома похитил серийный убийца, — невозмутимо, словно речь шла о ком-то постороннем, сказала Анна. — Ему не терпелось внести меня в список своих жертв, но десятилетний сын отвлек отца в решающий момент, и мне удалось ударить убийцу монтажной лопаткой по голове.
Лорен открыла от удивления рот.
— Боже мой!
— Понимаете? Я не пошла против истины, когда сказала, что знаю, как чувствуют себя жертвы преступления. Я испытала это на себе. Воспоминания об этом возвращаются ко мне каждый день… каждую ночь…
— Извините, — дрожащим голосом произнесла Лорен. — Я не знала. Мне так неловко…
Нахмурившись, Анна взмахнула рукой.
— Не надо. Я не о том…
— Нет, — возразила Лорен. — Меня всегда раздражает, когда люди начинают выказывать мне сочувствие или извиняться. Почему они считают, что должны извиняться? Я вот сейчас извинилась перед вами и вдруг поняла, что эти люди просто не находили лучших слов, потому что чувствовали себя глупо, находясь рядом со мной.
— А что еще они могут сказать? — Анна пожала плечами.
— Не знаю. Почему бы не сказать: «Надеюсь, этот ублюдок будет гореть в аду за то, что он сделал»?
Анна невольно рассмеялась.
— Мне это нравится! Так должна говорить настоящая подруга!
Внезапно Лорен осознала, что тоже хихикает.
— Я та еще леди! Наверное, я произвела на вас неизгладимое впечатление?
— Да, — ответила Анна. Ее темные глаза светились искренностью и добротой. — Думаю, мы смогли бы сотрудничать, составляя учебник по этике для жертв насильственных преступлений и их близких.
— Ага, — пошутила Лорен. — Начнем с фразы: «Никогда не приносите пострадавшей тунцовую запеканку».
— Неплохое начало!
— Господи!
«Как приятно снова улыбаться», — подумала Лорен, нагнувшись вперед и беря в руку кружку с мятным чаем.
Она чувствовала… облегчение. Казалось, клапан давления открылся и оттуда вырвался скопившийся пар.