Но на примере Берлина можно увидеть, что и их мир оказался в опасности. Огонь не знает дискриминации. Он сжигает все, что горит. И пожары становились все больше. Это мир, который постепенно вскипал во взрывоопасных пригородах города и переливался в буржуазный центр.
Насилие и преступность распространялись с южных районов и из Нойкёльна, как смрадные газы поднимают наверх вздувшегося утопленника. Подобная угроза просачивалась и из Веддинга, как кровь заколотого соседа в квартиру снизу: сначала на потолке проявится отвратительное багровое пятно, затем капли начнут угрожающе падать на пол.
«Они как дети, — подумала Клара. — Люди, которые думают, что если закрыть глаза, то угроза окажется где-то далеко. Если я ее не вижу, то она меня тоже не видит». Крик появляется, только когда под удар попадают вот такие, успокоенные. Пока какую-нибудь журналистку из самопровозглашенных «либеральных» средств массовой информации не огреют со спины планкой от забора. Вот тогда — добро пожаловать в реальность! Выясняется, что зло рядом, а преступники оказались молодыми рецидивистами и в очередной раз останутся безнаказанными. И все это несмотря на то, что глаза закрыты.
«Ничто не уговаривает лучше, чем пять сантиметров острой стали в теле», — не раз говорил командир оперативной группы, который во время допроса пробил ножом бедро подозреваемого, а потом провернул лезвие в ране. На сорока пяти градусах поворота полицейские уже знали, где преступник прячет женщину и ее дочь, за которых хотел получить деньги. Похищенных нашли. Они страдали от обезвоживания, были истощены психически и чуть не умерли с голоду, но остались живы. А Карла, командира опергруппы, уволили в тот же день по заявлению потерпевшего.
Они были одни. Белльман и Винтерфельд, Германн и Фридрих, Клара и все остальные. Если они сами себе не помогут, этого не сделает никто.
* * *
Детский дом фонда Томаса Крусиуса выглядел так, словно его должны закрыть со дня на день. Пустые коридоры, ободранные оконные рамы, отваливающаяся от стен штукатурка. Лишь кое-где мелькнули пара детей, медсестра и воспитатель.
Спустя десять минут Клара сидела в кабинете директора Мертенса, который будет занимать эту должность еще четыре недели, а после этого его ждала работа в другом детском доме, где конкретно, он и сам еще не знал. Это был мужчина за сорок, слегка полноватый, но рьяно взявшийся помочь Кларе. Он специально пришел в субботу в детский дом, чтобы поговорить с ней.
Газет он, очевидно, не читал, потому что воздержался от вопросов о Безымянном. Кларе это было на руку. Перед ней лежала папка с пожелтевшими документами. Их вид и запах напомнили Кларе о ее школьных годах.
— Многого здесь уже нет, как вы видите, — сказал директор и поставил дымящуюся чашку кофе на стол. Потом присел. — Я и сам тут всего пять лет работаю. Предыдущий директор проработал двенадцать и скончался от инфаркта.
«Повезло со свидетелями», — подумала Клара. Она отпила горячий кофе и просмотрела документы.
— Могу я найти где-нибудь информацию о том, с кем Элизабет проводила время?
Мертенс покачал головой.
— Не думаю, что сохранились записи с тех времен, прошло почти тридцать лет, на многое не стоит рассчитывать. — Он полистал еще несколько документов. — Она поступила сюда с братом после того, как их родители умерли.
— А что с ними случилось? — спросила Клара.
— Автомобильная катастрофа, погибли сразу оба родителя. — Мертенс пожал плечами. — Насколько я знаю, это были русские немцы. У них не было родственников, поэтому дети и попали в это учреждение. Отправить их в Россию для чиновников было сложной задачей. Но дети бегло говорили по-немецки. — Он перевернул еще несколько страниц. — Однажды Элизабет исчезла. После того, как исчез ее парень.
— Ее парень?
— Да, Тобиас Шефер, вот есть запись. — Мертенс провел пальцем по странице. — Их часто видели вместе, потом Шефер внезапно пропал, а Элизабет — вскоре после этого. Предполагали, что они вместе сбежали.
— О них кто-то слышал после этого?
Мертенс покачал головой.
— Нет. Эта история меня заинтересовала, я даже просматривал документы незадолго до вашего прихода. До этого я тоже ничего не слышал о них. — Он сделал глоток кофе и скривился. — В каждом детском доме есть свои загадочные истории, а история Элизабет и Тобиаса, очевидно, таинственная история этого заведения.
— А Владимир?
— Он был братом Элизабет. Он тоже как сквозь землю провалился. — Мертенс поморщился. — Все говорило о том, что он покончил жизнь самоубийством.
— Покончил с собой?
— Да. Очевидно, утонул в озере, здесь недалеко. — Директор ткнул пальцем в сторону выхода.
Клара нахмурилась.
— Его тело нашли?
Мертенс покачал головой.
— Во всяком случае, за этим ничего не скрывается. Наверное.
Информация завертелась в голове Клары: «Владимир. Трупы людей, которые тонут в озере, почти всегда выносит на берег, там их и обнаруживают. Может быть, мальчик вообще не покончил с собой? Возможно, исчезновение Элизабет и Тобиаса связано именно с ним? Но все это случилось тридцать лет назад».
— Владимира кто-то искал?
Мертенс зевнул.
— Да, привлекали даже команду водолазов. Но в какой-то момент все прекратили. Никто не требовал результатов. Никаких чиновников, никаких родственников. Выписали свидетельство о смерти — и дело с концом.
Клара взглянула на него.
— А если он не совершил самоубийство, а просто сбежал?
Мертенс пожал плечами.
— Вы задаете мне слишком много вопросов. Все случилось так давно. И я никого из причастных к этому не видел. Я даже не знаю, куда бы парень мог пойти. У него ведь не было ничего, кроме детского дома. Нет, я совершенно уверен, что он наложил на себя руки. Хотите знать почему?
— Конечно! — ответила Клара.
— Сначала погибли его родители. Сестра — все, что у него оставалось. Потом сестра сбежала с этим Тобиасом. И никого вдруг не стало — ни отца, ни матери, ни сестры. Не стало семьи. — Он кивнул, словно подтверждая свои слова. — Это слишком для ребенка.
Клара задумалась: «Тобиас или Владимир. Мог ли кто-то из них быть убийцей? Могло ли так случиться, что один из них убил Элизабет? Мог ли Тобиас сбежать с девушкой, а потом от нее избавиться? Или оба не могли сбежать, потому что были мертвы? Убиты кем-то другим? Человеком, который не хотел потерять сестру? Владимиром?»
— Спасибо, господин Мертенс, — сказала Клара. — Не припомните кого-нибудь, кто в то время контактировал с Элизабет, Тобиасом или Владимиром? Кого-то, кто, возможно, еще жив на сегодняшний день. — Она подумала о прежнем директоре, который умер от инфаркта.
Мертенс на несколько секунд уставился в потолок.