У дальней стены на полу совершенно прямо стояла лампа, как будто ее там кто-то поставил, — не считая того, что основание треснуло, а абажур накренился. Уилл спрашивал себя: кто-то ее там поставил или лампа вопреки всем законам встала так, свалившись со стола? Ему также хотелось знать, заметил ли кто-нибудь кровавый отпечаток босой ноги возле этой лампы.
Он проследил взглядом за изгибами лестницы, заметив две пары кровавых следов от кроссовок, ведущих вниз по ступеням. Босых отпечатков там не было. На стене напротив перил остались царапины и борозды. Это указывало на то, что как минимум один человек скатился по ней. Падение, видимо, было жестоким. Абигайль Кампано знала, что спасает свою жизнь. И мертвый парень у подножия лестницы легковесом не выглядел. Под красной футболкой отчетливо вырисовывались рельефные мышцы. Наверное, даже испуская дух, он был шокирован тем, что его одолела хрупкая женщина.
Уилл мысленно набросал план помещения, пытаясь сориентироваться. Длинный коридор под лестницей вел в заднюю часть дома, где, по всей видимости, находились кухня и гостиная. Прямо у входа были двери, ведущие в две отдельные комнаты. Изначально они, наверное, представляли собой небольшие гостиные и предназначались для того, чтобы мужчины могли уединиться и провести время отдельно от женщин. Дверь-купе скрывала от его взгляда одну комнату, но вторая, похоже использовавшаяся как библиотека, была открыта. Обшитые темными деревянными панелями стены, по большей части, скрывались за книжными полками. В глубоком камине были сложены дрова. Мебель была тяжелой, скорее всего дубовой. На открытом пространстве посреди комнаты доминировали два больших кожаных кресла. Уилл предположил, что вторая комната являла собой противоположность первой, а значит, должна была иметь белые или кремовые стены и менее массивную мебель.
Второй этаж, скорее всего, имел типичную для этих старых домов планировку: пять или шесть спален, соединенных длинным коридором в форме буквы Т с традиционной лестницей для слуг, ведущей в кухню, в дальнем конце. Судя по другим домам этого района, во дворе должна была находиться конюшня, переоборудованная в гараж, с квартирой на втором этаже. Чтобы подготовить отчет, все это придется измерять и составлять подробные планы. Уилла порадовало, что эта задача не досталась ему.
Он также был доволен, что ему не придется искать объяснение тому, что единственный кровавый отпечаток босой ноги в вестибюле вел наверх, а не к входной двери.
Лео вернулся в дом. Было видно, что телефонный звонок вызвал у него сильное раздражение.
— Как будто недостаточно того, что ко мне без конца лезут в жопу из-за этой простаты! — Он обвел рукой вестибюль. — Ты уже решил для меня эту задачку?
— Чей это зеленый БМВ на улице? — вместо ответа спросил Уилл.
— Матери.
— Как насчет девушки? У нее была машина?
— Хочешь верь, хочешь нет, но она водила черный «Бимер-325». Кабриолет. Родители забрали его, когда ее успеваемость начала ухудшаться. — Он кивнул на дом на другой стороне улицы. — Ее сдала любопытная соседка, увидевшая машину перед домом во время уроков в школе.
— А сегодня соседка что-нибудь видела?
— Она еще старше собаки, так что особо рассчитывать на нее не приходится. — Лео передернул плечами и добавил: — Но мы уже послали туда своего человека, чтобы он подробно ее расспросил.
— Мать уверена в том, что не знает убийцу?
— Абсолютно. Когда она немного успокоилась, я попросил ее еще раз на него взглянуть. Говорит, что никогда в жизни его не видела.
Уилл оглянулся на мертвое тело. Все как будто сходилось, но понять, что здесь произошло, пока не удавалось.
— Как он сюда добрался?
— Понятия не имею. Он мог приехать на автобусе, а потом прийти пешком с Пичтри-стрит.
Пичтри, одна из самых оживленных улиц Атланты, находилась менее чем в десяти минутах ходьбы от дома. Автобусы и поезда метро доставляли в расположенные на этой улице офисные здания и магазины тысячи людей. Уиллу приходилось слышать о том, что преступники совершают и более безумные вещи, чем выбирать время убийства в зависимости от расписания автобуса, но это объяснение его почему-то не устраивало. Это была Атланта, где общественным транспортом пользовались лишь самые бедные или помешанные на экологии. Парень на полу был ухоженным молодым человеком в джинсах не меньше чем за три сотни баксов и кроссовках «Найк» за двести баксов. Либо у него была машина, либо он жил где-то поблизости.
— Наши люди осматривают улицы в поисках бесхозного автомобиля, — сообщил Лео.
— Ты приехал сюда первым?
Лео помедлил с ответом, давая Уиллу понять, что делает ему большое одолжение.
— Я был первым из копов. И точка! — наконец заявил он. — Девять-один-один явились сюда около двенадцати тридцати. В это время я заканчивал ланч в бутербродной на Четырнадцатой улице. Я приехал сюда, может, за две секунды до появления патрульной машины. Мы осмотрели дом, убедились, что здесь больше никого нет, а потом я приказал всем выметаться к чертовой матери.
Четырнадцатая улица находилась в меньше чем пяти минутах езды от дома. То, что первым на вызов откликнулся офицер, способный оградить место преступления от вторжения посторонних, было большой удачей.
— Ты стал первым, кто побеседовал с матерью?
— Позволь сообщить тебе, что она была абсолютно не в себе. У нее тряслись руки, и она не могла произнести ни единого слова. Ей потребовалось минут десять, чтобы немного успокоиться и рассказать, как все было.
— Значит, ты не усматриваешь в этом ничего подозрительного? Нечто вроде разборки между двумя подростками, потом является мать и душит убийцу дочери?
— Это то, что тебе поручил выяснить Хойт Бентли?
Уилл уклонился от прямого ответа.
— Это очень деликатное дело, Лео. Бентли играет в гольф с губернатором. Он входит в совет половины благотворительных организаций города. Мне кажется, что стоило бы удивляться, если бы мы здесь не появились.
Лео пожал плечами, потом кивнул. Видимо, ему тоже что-то не давало покоя, потому что он продолжил:
— На теле матери есть раны, указывающие на то, что она защищалась. Повсюду следы борьбы — битое стекло, ободранная стена на лестнице. На теле парня то же самое, включая следы укусов на пальцах, в которые мать впилась зубами, пытаясь заставить его выпустить ее. Девушка наверху… Он с ней развлекался. Трусы спущены, бюстгальтер задран, повсюду кровь.
— Наверху тоже была борьба?
— Да, но не такая, как здесь. — Он помолчал, прежде чем предложить: — Хочешь на нее взглянуть?
Уилл оценил этот жест, но Аманда ясно дала ему понять, что она не желает, чтобы он в это впутывался, если только он не заметит признаков того, что здесь действовал профессионал. Если бы Уилл что-то заметил наверху, то, каким бы безобидным это ни было, позже ему, возможно, пришлось бы выступать в качестве свидетеля в суде.