И у них все было в полном порядке. Они только волновались, где он пропадал, почему не звонил.
— Никто к вам не приходил, про меня не спрашивал? — осторожно выведывал Леня.
— Никто, — недоумевающе отвечал отец. — А кто должен был приходить?..
— И не звонил?
— Нет. Постой, а что случилось?
— Ничего, — сказал Леня. — Если меня будут искать, я в загранкомандировке. Например, в Китае. О’кей, па?
— Хорошо, сынок…
Леня поднялся к себе в номер. Ситуация становилась все более непонятной. Кто же находится в руках у бандитов?
Внезапно его обожгла страшная, сбивающая с ног уверенность: Лера! Это Лера! Да, это она, кто еще это может быть! Леня схватился за голову. Теперь все ясно. Она, не предупредив его, приехала в тот день, когда его второй раз вызвали к следователю. Пока он на Петровке рассуждал о рисунке протектора с Барчуком, Лера приехала с вокзала и зашла в квартиру — ведь он сам отдал ей запасной ключ. А тут как раз нагрянули бандиты и, очевидно, захватили ее в качестве заложницы. Лера была отличным средством, с помощью которого они могли манипулировать его действиями, как им заблагорассудится. И, конечно же, именно поэтому они так уверенно приняли его вызов.
Черт! Надо же так влипнуть! Леня был в бешенстве. Он чувствовал, что по чудовищному стечению обстоятельств он попался бандитам в лапы, попался со всеми потрохами, как пацан, и теперь ему не спрятаться, не скрыться и не сбежать от них. В их руках нечто посильнее миномета — в их руках жизнь Леры.
«Надо что-то предпринимать, надо что-то делать…» — растерянно твердил Леня, в волнении меряя шагами гостиничный номер. Морально он был совершенно раздавлен. Из-за него жизнь дорогого ему человека, женщины, под угрозой. Он знает, на что они способны, — смерть покажется самым легким исходом.
Как глупо! Иметь в руках такое мощное оружие против банды, такие мощные материалы против них — и не суметь ими воспользоваться! Нет ничего глупее! Но хватит рвать на себе волосы. Надо начинать что-то делать.
Соколовский стал перебирать в уме различные варианты. Может, стоит обратиться в милицию, заявить, что бандиты похитили человека? Нет, при сложившихся обстоятельствах не было бы ничего бессмысленнее этого поступка. Если только они узнают, что он заявил в милицию, тогда труп Леры в алом пальто вскоре найдут где-нибудь на обочине дороги в черно-коричневой снежной каше. Нет, только по его вине она попала в такую ситуацию, он и должен приложить все силы, продать душу дьяволу, если понадобится, чтобы вытащить ее из этого дерьма. Конечно, легко принять такое решение, а как его осуществить?
Играть с ними по-честному, выполнить все их условия, отдать деньги? Но где гарантия, что они поступят так же честно? Им невыгодно отпускать на свободу человека, который знает про них слишком много, — девушку, которая теперь уже сможет про них кое-чего рассказать. Кстати, где они ее содержат? Неужели там, на Адельмановской? Это невероятно, фантастически невероятно, и надеяться на это глупо, но проверить стоит.
До утра ходил Леня по крошечному номеру заштатной гостиницы, а первой электричкой уехал в Москву.
Еще только занимался рассвет, как он уже поднимался по темному подъезду заброшенного дома. Из-под ног с сухим шорохом, отсвечивая жуткими зелеными глазами, брызнули кошки. Дверь квартиры была приотворена и свободно качалась на петлях, уныло поскрипывая. Внутри было пусто. Очевидно, завсегдатаи квартиры спешно покинули свое убежище. В том месте, где был тайник с оружием, зияла черная яма; сквозь окна проникал призрачный серый свет зимнего мрачного утра. Да, они здесь больше не появляются. Они сменили место дислокации и теперь творят свои черные дела в более безопасных, хотя, может, и менее удобных условиях. Мало ли таких мест в Москве?
Целый день ушел на то, чтобы снять деньги с кредитных карт и подбить бабки. Наличности оказалось чуть меньше восьмидесяти миллионов. Это была солидная кучка денег, но по сравнению с тем, что требовалось ему, чтобы рассчитаться с бандитами, этого было чудовищно мало.
Они требовали тридцать тысяч долларов — это около ста пятидесяти миллионов, на руках же у него было чуть больше половины. Для Лени это было много, а для Корейца — пшик, судя по тому, какой огромный район находится под его влиянием. Ему были важны не деньги, нет. Ему важно поставить человека на колени, обломать его, довести до предела, за которым он становится нечеловеком. Этого он хотел и от шантажиста, перешедшего ему дорогу.
Соколовский понимал, что до тех пор, пока он не сдался, пока он не пошел на поводу у Корейца, ему за свою жизнь беспокоиться нечего. Его могут избить до полусмерти, пытать, но не убьют, потому что с трупа ничего не получишь. Это немного развязывало руки для действий. Во всяком случае, теперь ему не приходилось трястись хотя бы за собственную жизнь. Следовательно, только одна жизнь была в смертельной опасности — жизнь Леры.
Для начала можно поторговаться с Корейцем. Например, мол, я вам отдам деньги, если девушка будет на свободе. Может, предложить бандитам поменяться — Леру отпустить, а вместо нее он сядет под залог. Нет, «орешки» на это не пойдут. Нужен он им, как щучке зонтик. Ради его жизни никто и пальцем не пошевелит — это были горькие, но вполне справедливые мысли.
Нет, он может что-то сделать, пока находится на свободе, пока у него развязаны руки. Ему дали три дня, и один из них уже кончился. Тянуть дальше некуда. Он знает, что произойдет, когда время истечет: он позвонит с просьбой об отсрочке, и ему дадут насладиться криками Леры, насилуемой целой оравой бандитов. Так уже было однажды, он наблюдал все это собственными глазами. Нет, надо сейчас же расставить точки над «и», немедленно, не растягивая на три дня.
Сосредоточившись, Леня набрал номер телефона Быка. Опять послышался знакомый голос следователя. «Что он у них, постоянно сидит, что ли?» — с раздражением подумал Леня, а вслух максимально беззаботно сказал:
— Я тут порылся в своих закромах и обнаружил, что они наполовину пусты.
— И что это значит? — ледяным голосом спросил следователь.
— Это значит, что я собрал только половину денег.
— Это твои проблемы, парень. И здесь никого твои проблемы не волнуют. Девушка оценена — Кореец назвал сумму и ее не изменит. Не занимай телефонную линию понапрасну.
— Но у меня нет таких денег. Кроме того, я вам отдал все материалы, которые я собирал последние несколько месяцев. Давайте будем считать, что вы их купили за часть причитающейся с меня суммы. А?
— Ну, наглый тип? — восхитился Барчук. — Нет, он еще пытается диктовать свои условия! Мальчик, ты представляешь, с кем ты связался? Нет, кажется, ты не представляешь. А жаль. Ты еще жив только потому, что Корейцу понравилась твоя художественная работа. Иначе ты давно перестал бы дышать. Так что торопись, пока он не передумал. У тебя еще два дня.
Барчук бросил трубку. Итак, оставалось искать деньги. Где, у кого? Занять у друзей? У него не было даже друзей, у которых можно было бы занять и сумму в десять раз меньшую. Соколовский чувствовал себя в самой глубине бездонной ямы, из которой вовеки не выбраться. И самое ужасное в этой истории было то, что он нечаянно, не желая того, втравил в нее самого дорогого для себя и совершенно невинного человека. А скорее всего похищение Леры бандитами стало чудовищным стечением неблагоприятных обстоятельств.