Тогда, рывком распахнув дверь в сторожку, он ворвался внутрь и нашарил пульт, освещенный несколькими голубыми мониторами. Не раздумывая, он стал беспорядочно дергать все тумблеры и нажимать все кнопки подряд. Вдруг издалека донесся звук сирены.
«Черт», — выругался Леня и выглянул в окно. Черные человеческие фигурки высыпали из дома и спешили к сторожке. Но ворота были уже открыты, путь к спасению свободен.
Беглец вскочил в рычащий «Форд» и рванул с места. Через секунду, нервно посматривая в зеркало заднего вида, он уже мчался по полю, освещенному тонким серпом молодого месяца.
Первым делом Леня нащупал в нагрудном кармане кассету с отснятой пленкой. Слава Богу, она была на месте. Теперь надо было гнать с максимальной скоростью. Внутри его все было напряжено, как струна.
«Форд» выскочил на шоссе. Машин в этот ночной час было немного. На прямой как стрела четырехполосной дороге, ведущей к городу, любой свет фар был виден издалека. «Форд» бежал довольно резво, со свистом обгоняя немногочисленный транспорт, идущий к городу.
«Что там с фонарем? — запоздало вспомнил гонщик. — Я ведь, кажется, слегка тюкнул его».
Он посматривал назад. Погони не было. Только бы добраться до города! Там он быстро затеряется в хитросплетении улиц.
При въезде в Москву его все же остановил патруль ГАИ. Инспектор повертел в руках документы, обошел машину и кивнул на помятый зад и разбитый фонарь.
— Авария оформлена?
— Да какая это авария, я из гаража выезжал сегодня, вот и помял, — нервно оглядываясь на шоссе, сказал Леня. Вдалеке, на горбике дороги, в густой черноте ночи появился сноп фар дальнего света.
«Отпусти», — безмолвно молил гаишника взгляд водителя. Инспектор повертел в руках права. Потом откозырял и нехотя вернул документы.
Только «Форд» тронулся с места, как вдруг Леня увидел, что в полосу освещенной фонарями дороги на большой скорости въехал джип. За ним светила фарами еще одна машина. Леня вдавил педаль газа в пол и помчался по пустынным улицам, приветливо моргающим желтыми огнями светофоров на перекрестках. В зеркале было видно, что инспектор, подняв жезл, вышел на проезжую часть, но джип ушел немного влево и, не сбавляя скорости, просвистел мимо. Пока «Форд» разгонялся, расстояние между машинами начало медленно сокращаться.
«Это они, — понял Леня. — Только в центре я смогу оторваться, через проходные дворы».
Визжа тормозами на поворотах, так что зад машины заносило, он петлял по лабиринту какой-то новостройки. Вскоре, выскочив на радиальную улицу, «Форд» полетел к центру. За ним, ослепляя встречных дальним светом, мчались его преследователи. Погоня на бешеной скорости привлекла внимание патрульных машин. На хвост серебристому «Форду», кроме двух иномарок, села еще и «девятка» милиции.
Проскочив Садовое кольцо, преследуемый немного сбавил скорость. Здесь стоило быть осторожнее — узкие улочки, многочисленные тупики, вечный ремонт дороги. Леня начал петлять, как заяц, уходящий от охотника. Заяц в таких случаях дает «свечу» — и зарывается в снег, а водитель мог только проскользнуть через проходной двор.
«Форд» выскочил на набережную, и, только круто вильнув рулем, Леня избежал столкновения с гранитным парапетом. Тут же он ушел в боковую улицу и, оглядываясь, определил, что находится в Замоскворечье.
«Отлично, знакомый район, — подумал гонщик и, свернув в подворотню двора, остановился. — Сейчас они будут шарить по окрестным улицам».
Он выскочил из машины, подбежал к мирно дремавшему под накидкой «Москвичу», сорвал с него обледенелый брезент и набросил на «Форд», тщательно укутывая поврежденный зад. Потом подбежал к арке, закрыл решетку и завязал ее проволокой, висевшей в петлях. Нырнув под брезент, Леня осторожно забрался в машину и затих.
Медленно тянулось время. В кромешной тьме светился циферблат наручных часов. Стрелки не желали двигаться, стояли как вкопанные. Было еще только полтретьего ночи. Тихо и мирно спал город. Но Лене казалось, что кто-то ходил по двору, гремел мусорными баками, трещал льдом замерзших луж, хлопал дверями подъездов. Неподалеку рычали проезжающие машины.
«Форд» булькал и трещал, остывая. Становилось холодно. Свой плащ Леня оставил, кажется, во флигеле и сейчас мучительно вспоминал, нет ли там каких-нибудь предметов, которые позволили бы Кабану опознать его. Чтобы согреться, пришлось содрать чехлы с сидений и закутаться в них. Стало немного теплее.
Ранним утром, едва только рассвело, совершенно закоченевший Леня выбрался из машины. Ворота в арке были уже кем-то открыты.
Съежившись от холода, Соколовский прошелся по улице, разогреваясь. Первые, редкие в это воскресное утро, прохожие брели по своим делам.
Не спеша, стараясь объезжать посты ГАИ, «Форд» последовал в гараж. Огромная усталость наваливалась на плечи водителя, клонила его голову на грудь и заставляла клевать носом.
К девяти часам утра машина с разбитым задним фонарем уже стояла в своем гараже.
Устав от приключений, Соколовский проспал до вечера как убитый. Он решил никому не открывать, даже если будут взрывать дверь гранатами. Несколько раз требовательно звонил телефон — очевидно, это Женька тревожился о судьбе своего «Форда». Но у Лени не было никаких сил разговаривать, он только переворачивался на другой бок и зарывался лицом в подушку.
Только к вечеру он нашел в себе силы подняться, но тело еще ломило от ночных приключений, голова была так тяжела, как будто ее накачали свинцом, — сказывались последствия нервного напряжения. Умывшись, Леня вспомнил, что нужно отдавать ключи от машины, что «Форд» помят и что его ждет колоссальный скандал по этому поводу. Может, лучше не будить спящего зверя и не сообщать пока Васюхину? Зачем портить человеку воскресный вечер!
Гораздо актуальнее сейчас посмотреть, что получилось на пленке, и попробовать выяснить, кто снят на ней. Действительно ли это известный политик Поташов? Фотограф включил телевизор в надежде, что прозвучит фамилия, которая со вчерашнего дня его так сильно интересовала, и принялся производить привычные манипуляции, связанные с проявлением.
Через полчаса длинная лента пленки уже сушилась, а Леня, напевая, готовил ужин. С первого взгляда наметанный глаз профессионала увидел, что дела обстоят просто блестяще. Синяя птица, трепеща ультрамариновыми перышками, уже билась в руке удачливого ловца.
Об этом говорили и негативы: вот старичок с черным лицом закатил от восторга белые глаза; две почти голые девицы темного цвета с белыми ремешками вместо одежды на теле, с браслетами на запястьях и белыми плетками в руках — негатив менял цвета. Кадров десять попалось просто изумительных, высокохудожественных. Довольный фотограф даже хихикнул: можно прямо продать в «Плейбой». С близкого расстояния (куда уж ближе, фотограф стоял тогда почти у самой кровати), несмотря на приглушенное освещение, отлично вышло главное действующее лицо представления — сам клиент.