Старлей глянул на часы, предстояло уложиться в отведенные ему Батяней десять минут. Барханов несколько мгновений размышлял, какой вариант выбрать.
«Ладно. Надо рискнуть – майор может начать действовать и раньше. Если не успеем к положенному времени, весь план летит к черту».
Оглянувшись на подтянувшихся бойцов, он знаком показал направление движения. Затем, с шумом выдохнув воздух, рванул вперед, стараясь побыстрее пересечь опасную зону. До ближайшего укрытия – груды больших валунов – было около семидесяти метров. По левую руку от них тянулась сплошная стена отвесной скалы, и десантники старались держаться как можно ближе к ней, надеясь слиться с ней на это короткое время. Расстояние до камней по неровной поверхности удалось покрыть за пятнадцать секунд. За это время старший лейтенант Барханов в душе молился, чтобы никому из боевиков не пришло в голову глянуть в их сторону. Но вроде обошлось. Наконец, добравшись до цели, он смог перевести дух – дальше можно было двигаться безопасно.
Теперь самолет был виден точно с хвоста. Ни из одного иллюминатора, ни из кабины линия не просматривалась. Перед десантниками лежала открытая местность – летное поле.
«Еще не факт, что они нас не заметили. Если это так, то майору – конец».
Старлей надеялся, что, заполучив в заложники командира спецназа, боевики будут не так внимательны, как раньше, однако полной уверенности в этом не было. Теперь впереди колонны продвигался сержант, задавая темп, а Барханов замыкал колонну.
* * *
Вежновец наблюдал за группой Барханова, пока все десять десантников не исчезли под брюхом самолета. Рядом с ним находился прапорщик и еще два сержанта. С самого начала операции военные сторонились фээсбэшника, и он справедливо сомневался, что без майора они станут ему подчиняться. У Лаврова был прямой приказ – действовать по своему усмотрению, но без ведома Вежновца не предпринимать никаких шагов. Однако другим десантникам такого приказа никто не отдавал, им никто не объяснял, почему их группу на боевом задании сопровождает чекист. И сейчас, в отсутствие майора и старшего лейтенанта, Павел фактически становился командиром. Он не представлял себе, что ему делать в случае, если ни Батяня, ни Барханов не вернутся. Отсюда и выражение легкой растерянности, появившееся на его лице, когда старлей, замыкавший группу захвата, исчез под крылом самолета.
«Ничего не получится, – подумал Вежновец, – не сможет он оттуда вырваться. Только шум поднимет, его застрелят, а Барханов сразу на штурм пойдет. Шансов, конечно, больше у наших, но майору точно – смерть… А вообще-то, это и к лучшему, – достаточно спокойно подумал Вежновец, – как говорится: «нет человека – нет проблемы». Самолет мы возьмем в любом случае, даже если старлея и его людей положат».
Фээсбэшник, следуя распоряжению из Москвы, решил не раскрывать Лаврову главной цели операции – вернуть штаммы сибирской язвы, похищенные из эпидемиологического центра. При этом заложники оставались второстепенной задачей – они вообще не входили в планы его руководства. Предполагалось любой ценой завладеть контейнером и срочно эвакуироваться. Если заложники к тому времени будут все еще находиться в плену, их следовало просто проигнорировать. Бросать совсем их, конечно, никто не собирался. Вести переговоры по дипломатическим каналам, согласовывать условия. Все это потом могло бы растянуться на долгие месяцы.
Сейчас капитану Вежновцу оставалось только ждать. Все зависело от того, сумеют ли боевики не упустить майора спецназа Лаврова.
Прапорщик, изредка поглядывавший на чекиста, заметил, как резко меняется его настроение, и гримаса растерянности сменилась радостью.
«Чего он веселится?» – недоумевал десантник. На всякий случай он решил не упускать чекиста из виду.
* * *
Отведенные старшему лейтенанту десять минут истекли. Подняв глаза от циферблата часов, Барханов про себя выругался – до самолета оставалась еще сотня метров.
Конечно, он понимал, что командир не будет ждать с точностью до секунды, но в этом случае одна минута могла решить все.
Заложники уже скрылись из виду, и старшему лейтенанту казалось, что несмотря на всю их подготовку и оружие, посреди огромной бетонной площадки они выглядят голыми и беззащитными.
«А ведь если кому из боевиков вздумается выглянуть из люка, нам всем хана». – Он почувствовал, как, несмотря на утреннюю прохладу, лоб покрылся испариной. – Хорошо, снайперы прикрывают – хрен кто высунется».
Наконец, разместившись под днищем «Ту-154», можно было почувствовать себя в относительной безопасности. Барханов сразу же направил трех человек к люку.
Часы показывали, что с того момента, как майор скрылся в салоне самолета, прошло одиннадцать минут.
«Может, и не успели… Хотя должны были. Зарезать майор бы себя не дал, а выстрел мы услышали бы на подходе».
Успокоив себя таким странным образом, старший лейтенант приготовился к длительному ожиданию.
– Слушай, старлей, – чуть слышно шептал присевший рядом сержант, он не утруждал себя соблюдением субординации, – я этого никогда не делал.
– Чего именно? – Барханов непонимающе посмотрел на сослуживца, они три года служили вместе.
– Пассажирский самолеты, заложники… Там же женщина, – сержант задумчиво покачал головой, – мы этого никогда не отрабатывали. Большие потери могут быть…
– Сам знаю, – огрызнулся Барханов, – я что, сам это придумал? И ведь должны были знать, что будут заложники. Есть же специальные подразделения… – он безнадежно махнул рукой.
– Хотел бы я посмотреть на эту паркетную б…, которая решение принимала, – сержант зло посмотрел в сторону.
– Тише говори, – Барханов огляделся, хотя и так слова они читали буквально по губам, и наклонился к самому лицу сержанта, – ты их и так каждый день по телевизору видел. Кстати, а может, он худой был, тот кто решения принимал.
– Да иди ты… – сержант отмахнулся. – Что-то не слышно его.
– Может, возможности пока нету.
– Может… – сержант неопределенно пожал плечами. – А может, не успели мы….
– Отставить разговоры, – перешел на официальный тон старлей.
Потянулось казавшееся бесконечным ожидание. Барханов встрепенулся, когда ожила рация. Громкость была выставлена на минимум. Из динамика послышался голос майора, обращавшегося к десантникам.
Барханов замер, слушая сообщение. Дав основные – ложные инструкции, майор сделал короткую паузу. Старлей напрягся, ожидая услышать обращение к себе, и не ошибся:
– Старлей, будь готов через пять минут…
Дослушав последнее предложение, лейтенант укоризненно покачал головой:
– Рискует сильно. Вдруг там все-таки кто-нибудь соображает по-русски? Намекнул бы тоньше. Как-нибудь да поняли бы, – хотя в словах майора и не было прямого указания на устроенную засаду боевикам.
Барханов поднял руку.