— Ведь имя может быть и двусоставным, Роза. Ты уверена, что между словами нет тире? — он показал на стершуюся область. — Так что тут вполне может быть написано Поул-Эрик или Пако-Паки или Пили-Пинг.

Он попытался зафиксировать свой улыбающийся взгляд на лице Розы, но она была далека от такого рода заискиваний, ну и черт с ней.

— Ну, тогда давайте оставим в покое гигантское письмо, пусть себе висит, а мы тем временем возьмемся за более конкретные задачи, а у Розы заодно появится время на то, чтобы выкрасить испорченные ногти в черный цвет, — подытожил Карл. — Никто ведь не мешает нам время от времени бросать взгляд на эту грязь, проходя мимо. Возможно, мимоходом на нас снизойдет озарение. Точно так же, как кроссворд спокойно лежит в туалете и дожидается следующего раза.

Роза и Ассад взглянули на него с недоумением. Кроссворд в уборной? Очевидно, они так долго не сидели на унитазе.

— Впрочем, нет, наверное, не стоит оставлять письмо висеть на перегородке, все-таки здесь бывают люди. Часть архива находится за дверью, как вам известно. Старые дела, наверняка вы в курсе?

Он развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился прямиком к своему офису с удобным креслом, которое давно ожидало его. Ему удалось преодолеть ровно два метра, прежде чем резкий голос Розы вонзился ему в спину:

— Карл, повернись-ка сюда.

Он медленно обернулся и увидел, что она стоит и указывает на свой труд.

— Если ты считаешь, что у меня уродливые ногти, то я ничего не буду с ними делать, ясно? И еще — ты видишь слово на самом верху?

— Да, Роза. На самом деле, это единственное, что я отчетливо вижу. Довольно разборчиво там написано: «Помогите».

Она в предупреждающем жесте подняла перед ним разукрашенные черным маркером пальцы.

— Отлично. Именно это слово тебе в первую очередь придет в голову прокричать во всю глотку, если ты посмеешь убрать хоть один листок, понял?

Он избежал ее бунтующего взгляда и помахал напоследок Ассаду.

Вероятно, скоро пора будет проявить свой характер.

7

Глядя на свое отражение в зеркале, она думала о том, что заслужила в жизни большего. С идеальной персиковой кожей она по-прежнему могла бы исполнять роль спящей красавицы в школе городка Тюрегод. Раздеваясь, она все так же приятно удивлялась виду своего тела. Только, осознавая все это, ей непросто было справиться с одиночеством, ох как непросто.

Они слишком отдалились друг от друга. Он совсем перестал с ней видеться.

Когда он возвращался, она все собиралась попросить, чтобы он больше не оставлял ее, что есть другие виды деятельности. Хотела как следует узнать его, понять, чем он занимается, и настоять на том, чтобы он просыпался с ней каждое утро.

Все это она собиралась сказать ему.

В прежние времена неподалеку от Тофтебаккена располагалась небольшая свалка, на территории, предназначавшейся для психбольницы. Теперь отсюда исчезли гнилые матрасы с опилками и проржавевшие ножки от кроватей, и на их месте образовался оазис с обширным видом на фьорд и самым шикарным жильем в городе.

Здесь она любила стоять, скользя расфокусированным взглядом по светлой гавани с лодками и тенистой роще в направлении непрестанно меняющегося голубого фьорда.

Пребывая в таком месте и в подобном состоянии, легко сбросить с себя ответственность за случайности, происходящие в жизни. Возможно, именно поэтому она согласилась на предложение вместе выпить кофе, поступившее от молодого человека, подъехавшего к ней на велосипеде. Он жил в том же районе, что и она, и прежде они не раз приветствовали друг друга кивком в «Фётексе». Теперь они стояли рядом.

Она бросила взгляд на часы. Сына нужно было забирать только через два часа, так что времени оказалось предостаточно, да и что плохого в том, чтобы выпить чашечку кофе?

Но она совершила ужасную ошибку.

По вечерам она сидела, как старая дева, и раскачивалась на стуле. Прижимала руки к диафрагме и старалась унять мышечные сокращения. То, что она совершила, абсолютно неприемлемо. Неужели она действительно настолько выпала из действительности? Словно этот симпатичный мужчина ее загипнотизировал. Уже спустя десять минут она выключила мобильник и начала рассказывать о себе. А он все слушал.

— Миа, красивое имя, — сказал он.

Она так давно слышала свое имя, произнесенное вслух, что теперь оно прозвучало каким-то чужим. Ее муж никогда не называл ее по имени. Ни разу.

Этот парень оказался таким простым. Он спрашивал ее напрямую и отвечал столь же бесхитростно. Он был солдатом, звали его Кеннет, у него были красивые глаза, и когда он на виду у двух десятков окружающих накрыл своей ладонью ее руку, это ничуть не показалось ей неуместным. Нежно притянул к себе через кофейный столик и не собирался выпускать.

А она даже никак не воспротивилась этому.

Затем помчалась в ясли, ощущая рядом его присутствие.

Теперь ни поздний час, ни темнота не могли привести ее дыхание в нормальный ритм. Ей по-прежнему оставалось только кусать губы. Выключенный мобильник лежал на журнальном столике и с укором смотрел на нее. После кораблекрушения она попала на остров, лишенный какой бы то ни было точки обзора. Не у кого спросить совета. Некого молить о прощении.

Как же быть дальше?

Наступило утро, а она все еще сидела со спутанными мыслями, с вечера не успев даже раздеться. Вчера, когда она беседовала с Кеннетом, муж звонил ей на мобильный. Это она точно установила. Три пропущенных вызова, высветившихся на дисплее, неминуемо потребуют объяснения. Он позвонит ей и спросит, почему она не ответила, а после того, как она изложит свою лживую историю, он непременно разоблачит ее — этого она опасалась, как бы правдоподобно ни прозвучало объяснение. Он умнее, старше и опытнее, чем она. Он обязательно почувствует обман, и потому все ее тело уже тряслось от страха.

Обычно он звонил без трех минут восемь, непосредственно перед тем, как они с Бенджамином выходили из дома, садились на велосипед и уезжали. Сегодня она хотела поступить иначе и выехать на несколько минут раньше. Он мог бы вогнать ее в стресс, но этого нельзя было допустить. С самого начала все пойдет по-другому.

Она уже взяла сына на руки, когда телефон на столе предательски начал жужжать, завертевшись вокруг своей оси. Это маленькое, всегда доступное окошко в мир.

— Привет, дорогой! — сказала она как ни в чем не бывало, чувствуя, как пульс отдается в барабанных перепонках.

— Я пытался дозвониться до тебя несколько раз. Почему ты не перезвонила?

— Я как раз собиралась, — вырвалось у нее. Ну вот, он ее уже подловил.

— Ну конечно. Ты ведь уже собралась выходить с Бенджамином, я в курсе. Без одной минуты восемь. Я тебя знаю.