Дверь скрипнула, и в комнату вошел Карло Формицетти. Заметив меня, он спросил:
– Микеле, что он здесь делает? Я же выставил его вон!
– А я вернул падре обратно, – ответил второй Формицетти.
Карло удивился:
– И зачем? Тебе нужны лишние неприятности?
– Неприятности будут, если мы с ним не поговорим, – ответил Микеле и накапал себе еще немного изумрудной жидкости. – Нашего гостя зовут падре Фелиппе Ортега...
– Я знаю его имя, – сказал воинственным тоном Карло и, подойдя к бару, налил себе в бокальчик чего-то кроваво-красного.
Микеле снисходительно усмехнулся и заявил, обращаясь ко мне:
– Падре, вы должны извинить грубые манеры моего брата. Он младше меня на шесть лет, и мне до сих пор приходится возиться с ним, как с мальчишкой.
– Ничего подобного! – запальчиво ответил Карло. – И вообще, для чего нам беседовать с этим священником? Я же сказал тебе, что он интересуется смертью папы Адриана!
Братья обменялись многозначительными взглядами, и я понял: Формицетти что-то известно. И решил, что не покину их похоронное бюро, пока не узнаю, в чем же дело.
– Неудивительно, – провозгласил Микеле, – ведь отец Ортега считается кем-то вроде Шерлока Холмса в Ватикане.
– О, я всего лишь провинциальный священник, – ответил я, опуская взгляд.
– Что ты с ним так носишься, Микеле? – спросил сварливо Карло. – Мы никому не скажем о том, что нам известно!
– А что вам известно? – живо поинтересовался я.
Микеле Формицетти снова повернулся к Карло:
– Видишь ли, брат падре – кардинал делла Кьянца. А он, наряду с тремя другими, наиболее вероятный кандидат на папский престол. Представляешь, что будет, если он станет новым понтификом?
Карло с испугом посмотрел на меня, и я пояснил:
– Нет, не я стану новым понтификом, а мой брат Антонио может им стать.
– И что из того? – с вызовом заявил упрямый младший Формицетти. – Ватикан все равно отказался от наших услуг!
– Именно это я и хочу изменить, – ответил Микеле и тяжело вздохнул: – Ах, Карло, вижу, что в ближайшие годы не смогу уйти на покой и заняться виноделием! Тебе еще учиться и учиться!
Микеле опустился на старинный стул с высокой спинкой и пояснил:
– Падре, мы имели честь снаряжать в последний путь трех понтификов. И Ватикан всегда был доволен нашей работой. Более того, я знаю, что мы – наиболее достойные для этого люди!
– А они отказались от наших услуг! – запальчиво выкрикнул Карло. – Лицемеры, ханжи, фарисеи!
– Успокойся! – прикрикнул старший брат на младшего. – И не переусердствуй с наливкой. Завтра нам предстоит еще более напряженный день – пять покойников дожидаются своего часа в подвале.
– Ватикан отказался от ваших услуг? – спросил я в изумлении. – Но как такое произошло?
Микеле усмехнулся:
– Вы ведь слышали, что тело покойного папы, выставленное на всеобщее обозрение в соборе Святого Петра, было накрыто хрустальной крышкой? Из-за жары тление необычайно ускорилось.
– А они обвинили во всем нас! – рявкнул Карло. – Вчера позвонил сам статс-секретарь и отчитал меня, словно мальчишку. Только не ему рассказывать мне, как нужно работать! Он обвинил нас в халатном отношении к консервации тела папы Адриана и заявил, что отныне Святой престол не будет прибегать к нашим услугам. Однако, похоже, они просто избавляются от опасных свидетелей, а ведь мы ничего не получали за то, что бальзамировали пап.
– Просто это считается огромной честью. Нас наградили грамотами!
– Не в деньгах дело, – сказал Микеле, – а в нашей репутации. Весь Рим уже в курсе того, что Ватикан отказался от наших услуг и что мы виноваты в плохой бальзамировке тела папы Адриана.
– Ложь! – вставил Карло. – Они боятся! И не хотят, чтобы правда стала известна!
Я осторожно спросил:
– А что за правду вы имеете в виду, синьор Формицетти?
– Правда на свете одна-единственная, – ответил вместо него Микеле. – Но Святой престол игнорирует столь простую истину. Статс-секретарь Мальдини намеренно разрушает нашу репутацию. Если так пойдет и дальше, мы скоро разоримся!
Я подумал, что братьям нечего жаловаться на недостаток клиентов: они сами всего минуту назад хвалились тем, что дела идут как нельзя лучше, а в подвале их ждут пять покойников. – Я думаю, что падре должен знать, – промолвил Микеле.
– Надо бы позвонить на телевидение, – заявил Карло. – Причем не на итальянское, а на американское. Они вцепятся в эту историю, и Ватикан получит по заслугам!
– Тогда мы точно разоримся, – качая головой, сказал Микеле. – Когда скандал уляжется, а рано или поздно это случится, Святой престол нам отомстит.
– А чем поможет нам падре? – пробормотал Карло. – Он ведь тоже все разболтает, и крайними окажемся мы. Я правильно сделал, что выгнал его вон.
– Неправильно, – ответил с достоинством Микеле. – Я не сомневаюсь, что новым папой станет кардинал делла Кьянца. И он будет признателен нам за то, что мы оказали помощь его брату. И тогда мы снова станем бальзамировать пап!
Братья переглянулись, и Карло проворчал:
– Наверное, ты прав.
– Я знаю: журналисты нас погубят, а священник спасет, – ответил ласковым тоном Микеле.
– Так что же вам известно, синьоры? – спросил я, сгорая от любопытства. – Вы ведете речь о какой-то тайне, как будто она и мне тоже известна, но я не имею о ней ни малейшего понятия!
– Принеси, – распорядился Микеле, и Карло вышел из комнаты.
Несколько минут мы провели в молчании. Наконец вернулся младший Формицетти с черной кожаной папкой.
– Нас вызвали в Кастель Гандольфо в половине пятого, – сказал Микеле. – Мне позвонил профессор Пелегрино и сказал, что на папской вилле нас ожидает статс-секретарь...
– Этот Умберто Мальдини! – перебил Карло. – Только бы его не избрали папой!
– Не изберут, – успокоил брата Микеле. – Профессор добавил, что папа Адриан скончался. Я тотчас перезвонил Карло, и мы, прихватив наши инструменты, отправились в Кастель Гандольфо. Когда мы прибыли туда, то получили приказание тотчас приступить к консервации тела папы.
– В какой позе лежало тело? – спросил я.
– Руки сложены на груди. Такое впечатление, что он спал, – сказал Карло. – Но они меняли положение тела. Заметали следы!
– Да, да, заметали следы, – согласился с ним Микеле. – Вообще-то по итальянским законам к бальзамированию можно приступать не ранее, чем двадцать четыре часа спустя после смерти. Но Кастель Гандольфо – территория Ватикана, на которой итальянские законы не действуют. И все равно нас удивила такая спешка. Мы работали с телами двух предыдущих пап, но от нас никто не требовал бальзамировать их спустя всего час после кончины!