Минос не поверил в несчастный случай, разгромил города Аттики и потребовал от Эгея дань людьми, чтобы приносить тех в жертву Быку. Но Минос слаб, слишком слаб, чтобы людская кровь текла рекой, он предпочитает смотреть, как люди с быками играют, перепрыгивают через них, доводят до истощения.
Гекала знала нынешнего Миноса куда лучше, чем он сам себя, знала и то, что слабый человек бывает более жестоким и кровожадным, чем сильный. Это можно использовать, но только один раз. Слабость Миноса была запасной для Верховной жрицы.
А против самого Миноса существовал сильный человек – Тавр, богатейший человек Крита. Ему, а не Миносу принадлежали самые большие стада, самые большие поля, самое большое количество кораблей, перевозивших самое большое количество грузов во все стороны от Египта до Аттики и от Самоса до Сицилии. И только Кносс – дворец многих Миносов – не принадлежал Тавру.
Для Верховной жрицы не было секретом, что Тавр желает заполучить и его, причем вместе с царской дочерью Ариадной. Это вполне возможно, ведь у Миноса больше нет наследника, не считать же таковым Минотавра – чудовище, рожденное женой Миноса Пасифаей от белого быка, предназначенного в жертву Посейдону? Ариадна старшая дочь Миноса, есть еще одна – Федра, но этой замуж еще рановато, пусть подрастет.
С самым богатым человеком царства ссориться нельзя даже Верховной жрице, но и допускать его до власти полностью в качестве царя Гекала тоже не собиралась, это означало бы ее собственное падение. Уже не первый год ей приходилось лавировать между царем и Тавром, но сейчас наступало решающее время. Миноса с семьей нет в Кноссе, как и Тавра, сопровождающего их, но скоро царская семья вернется, и до этого времени Гекале нужно придумать, как сделать, чтобы Ариадна не стала женой Тавра, причем это должно выглядеть не ее решением, а знаком судьбы или волей самого Миноса.
– Госпожа… пришел Акам.
– Пусть войдет.
Акам – правая рука, безмолвный, всегда спокойный, даже невозмутимый. Он может невозмутимо подать руку, чтобы вытащить человека из пропасти, но следом также спокойно этого человека убить. Гекала не могла наверняка сказать, что Акам верен ей и только ей, но выбора не было. Оставалось надеяться, что хитрый Тавр не перекупил ее помощника. Хотя, чем его можно перекупить? Все, что у Акама есть, – на нем. Ему все равно, что кушать, во что быть одетым, на чем спать.
– Хайре! Проходи, говори, что в Кноссе нового?
– Прибыл корабль с новыми данниками из Афин.
– Хорошо, посмотри, кто из них может нам пригодиться для игр с быками.
– Я уже отобрал, госпожа, двоих – юношу и девушку. И еще двоих для работы в мастерских – вышивальщицу и переписчика.
– Переписчика не нужно, опасно позволять чужакам писать наши слова, к тому же он не может знать язык.
– Он мог бы просто копировать те таблички, которые треснули или разбились.
– Разве что так… Хорошо, но это не все? Ты еще что-то хотел сказать?
– Да, госпожа. Афинян на одного больше.
– Дексий не умеет считать или взял про запас?
– Нет, с ними добровольно прибыл сын царя Эгея Тезей.
Верховная жрица даже обернулась к Акаму, глянула с изумлением:
– Дексий совсем выжил из ума? У царя Эгея нет сыновей, это известно всему миру.
– Оказалось, что есть. Дочь царя Трезены родила ему сына еще семнадцать лет назад, юноша пришел в Афины к отцу, Медея его едва не отравила, но теперь Медея изгнана, а Тезей считается царским наследником.
– В таком случае, из ума выжил не Дексий, а Эгей. Признать какого-то чужого мальчишку своим сыном и наследником?.. Хотя, что ему остается, если других нет? Назло Палланту он и тебя может признать своим сыном.
Акам глуповато хихикнул, а Гекала продолжила:
– Но зачем этот царевич приплыл к нам? И где он?
– Он на Диа. Тезей намерен убить Минотавра! – сразу посерьезнел помощник.
– Минотавра? Чем Минотавр ему помешал?
– Считает, что если убьет Минотавра, то греки больше не будут поставлять своих данников Криту.
– Кто же это ему сказал? Впрочем, какая разница. Хотела бы я посмотреть на Миноса, когда он услышит такое известие.
– Что делать с сыном Эгея?
– Как его зовут?
– Тезей. Говорят, он сын Посейдона.
– Вот как? И кто же говорит, тоже Эгей или Дексий?
– Его дед царь Трезена. Его мать развязала пояс…
– Жрица, говоришь?.. – задумчиво протянула Гекала, разминая пальцами кусочек корицы. Она любила этот запах всегда, теперь он был напоминанием о молодости, той, когда у нее не было столько власти, но и забот таких тоже не было, зато все казалось возможным и достижимым. Гекала никогда не желала быть жрицей, так вышло, но жалеть обо всем было поздно. – Задержите его на Диа, я сама хочу посмотреть на этого сына Посейдона.
Перед Тезеем снова жрица, только теперь Крита. Почему их так обеспокоило прибытие юноши, разве мало чужестранцев прибывает на Крит? Правда, никто из них не покушался на жизнь Минотавра, но это поправимо, поживет мальчишка в Кноссе, потеряет свой пыл, успокоится и даже женится. А если вспомнить, что он единственный сын афинского царя Эгея.
Пожалуй, этот мальчик может быть полезен Криту. Он наследник Афин, у Миноса две дочери, наследницы Крита. Нынешний царь Минос давно зарится на земли за островами, просто островов ему уже мало, нужно побережье. Минос прав, потому что в Пелопоннесе усиливаются Микены, рано или поздно они столкнутся с Критом, царь Микен уже подбирается к пиратам, которых держит под своей рукой Минос. Критскому правителю нужна опора на побережье против Микен. Афины могут стать такой опорой.
У Миноса две дочери, старшая красавица Ариадна уже невеста, но ее присмотрел для себя Тавр – самый богатый человек Крита, он богаче самого Миноса. Однако есть еще Федра, которая пока совсем девчонка, но молодость – это тот недостаток, который проходит сам по себе. Нужно посоветовать Миносу подержать Тезея на Крите, потом обручить с Федрой и ненадолго отпустить домой. Миносу вполне пригодится зять в Афинах. Даже если в Кноссе сменится царь, афинский царевич в качестве зятя куда лучше, чем в качестве врага.
А Минотавр… Это чудовище заботило Гекалу меньше всего.
– Я прибыл, чтобы убить Минотавра и освободить Афины от страшной дани!
Губы Гекалы вопреки ее обычно бесстрастному выражению лица чуть тронула улыбка:
– Ты самоуверен, это присуще молодости. Самоуверенность хорошее качество, но она слишком часто губит тех, кто ею одержим.
– Лучше умереть от самоуверенности, чем от скуки.
– А еще ты не слишком учтив, впрочем, как все дикари. Чем докажешь, что ты сын Посейдона?
– Я должен доказывать?
– Если это не так, то ты лжец и тебя нужно выставить вон, не пуская в Кносс.