Сапсан задумался. Сорок минут, меньше семи минут на километр при полной выкладке. Неплохая пробежка. Не выйдешь вовремя – считай труп. Если не там и не сразу, то через несколько дней, через месяц, через год! Радиация – враг невидимый и неощутимый, а потому и самый опасный. Последствия на всю жизнь. Единственная отрада, что жизнь эта будет очень короткой. И одинокой. Потому что кому ты будешь нужен, больной и нищий фон Сапсан?
Он зажмурился. Прекратить панику! Только холодный расчет порождает взвешенные решения – математика жизни, чтоб ее. Итак, последний развес.
Повернуть назад, выйти за Периметр, бегать всю жизнь от любой проверки документов. Или сдаться – лет восемь за колючкой, запрет на приближение к Зоне и, самое главное, пожизненный негласный надзор. Любой коммерческий документ, в котором засветится его имя, будет вызывать подозрения, а любой трудовой путь упрется в «нехорошее» прошлое. Пик карьеры – начальник слесарной смены на каком-нибудь заводе. Памятник за счет предприятия «за многолетний и самоотверженный труд».
Почему нет? Многие так живут. А чем ты особенный? Нет, сталкер, эти многие сами сделали свой выбор, это было их решение, их желание, их воля. Они захотели этого самостоятельно, а тебе это навяжут. Согнут. Заставят слушаться и потребуют смириться. Это даже хуже, чем стать муляжом, – тем хотя бы безразлично их нынешние состояние.
Уйти к жильцам или в «Волю»? Маршировать по Зоне с гордо поднятой головой свободного человека! Да, какое-то время. А потом гробануться. Потому что ты не особенный. Ты не будешь жить вечно, сталкер. И очень может быть, что потом, лежа в грязи и захлебываясь собственной кровью, ты будешь вспоминать этот шанс. Тот самый шанс, за который те, кто мнят себя особенными, идут по головам, рвут друг другу глотки и стреляют в спину. А тебе этот шанс подарен. Нужно только сделать выбор, найти в себе смелость, чтобы повернуться к этому шансу лицом, вцепиться в него обломанными грязными ногтями и проорать: «Тяни! Куда там надо – тяни!» И не отпускать.
– Пройдем! – выдохнул Сапсан. – А радиацию можно потом и «хрусталями» вывести.
– Ну, если штуки по три на брата по дороге найдете, то да, – хмыкнул Валет. – Но я бы на твоем месте таким оптимизмом не страдал. Короче, разобрались?
– Да. – Сталкер кивнул. – Отсюда до оврага далеко?
– За углом, считай. Через вон тот пригорок перейти, – Валет указал на темнеющую слева горку, – а оттуда пара-тройка сотен метров по прямой.
– Погодите.
Из группы расступившихся жильцов вышел Чиф. Поглядывая на своих товарищей, он обратился к «вольновцу»:
– Еще раз карту загрузи. Или давай я сам покажу, ты не найдешь.
Взяв КПК, Чиф склонился над экраном, что-то выискивая на спутниковом изображении.
– Вот, – наконец сказал он. – Вот здесь.
Палец жильца указывал на две темные точки, рядом с которыми виднелись полоски железнодорожных путей станции Янов.
– Это старые ИМР-ки, – пояснил Чиф. – Как их там… инженерные машины разграждения. Чтобы завалы разгребать. Их еще после Чернобыльской аварии бросили. Когда через лесное болото перейдете, сразу за дорогой их и увидите. В башне той, которая с номером восемьдесят два, под сиденьем есть схрон. Вам после Рыжего леса по-любому заправка нужна будет, а там патроны для «калаша» и еще ружейных немного. Схрон не левый, его мы с Татарином делали, когда тоже думали в Припять рвануть. У нас тогда не срослось, так что считайте, наследство вам, жукам майским, от него. Да… Кстати, кроме патронов там еще колеса лежат, жутко бодрючие, из новых. Я сам не пробовал, но отзывы очень хорошие. Тоже вам пригодятся.
– Спасибо! – Сапсан протянул жильцу руку. – Не жалко отдавать-то? Вдруг не впрок пойдет?
– Нет, – ответил Чиф, пожимая его ладонь. – Это вашему деду спасибо за то, что подсказал, как и что там надо, да помянуть помог. Может, и сочтемся еще.
Колода, обведя взглядом лица жильцов, перемялся с ноги на ногу.
– Корешу вашему пусть лежится хорошо, – сказал он. – Как до нычки дойдем, большой привет тебе передам. Вам всем.
– Давайте только без соплей, а? – попросил Фаза, смахивая с капюшона дождевые капли. – Нам еще до базы трюхать, а уже вымокли, как курицы.
Прощаясь с жильцами, Сапсан обратил внимание, что Питон, не сказавший за время определения будущего маршрута практически ни одного слова, без всякой неловкости пожимает руки тем, кто еще несколько часов назад был готов превратить его в отбивную. А ведь, похоже, меняется спортсмен. Гонору в нем все меньше и меньше становится. Еще немного, и вовсе свойским парнем станет. Если, конечно, это не кажется. Нет, вроде не кажется.
Взойдя на пригорок, за которым, как говорил Валет, должен был находиться Королевский путь, Сапсан обернулся. Посмотрев на нестройный ряд удаляющихся световых пятен, он неожиданно испытал какую-то неловкую грусть.
Люди, с которыми ты, сталкер, провел совсем немного времени, почему-то стали для тебя… товарищами, что ли? Может быть. А может, ты просто завидуешь им, бродяга? Сплоченной команде, которая за «своего» порвет любого врага. А тебе до «своих» далеко. Очень далеко.
– Пошли, что ли, – нехотя бросил он своим спутникам.
Когда до невысокой гряды оставалось совсем недалеко, а щелканье детектора заметно участилось, сигнализируя о повышении радиоактивного фона, Сапсан остановился.
– Начинаем забег нетрудовых резервов. Натягивайте противогазы и капюшоны, застегните все, что можно застегнуть. У нас меньше часа, чтобы пройти этот овраг без особых последствий.
С этими словами он принялся кропотливо упаковываться. Манжеты, воротник, карманы, вентиляционные клапаны – все должно быть как можно плотнее подвернуто, запахнуто и закреплено.
Прицепляя одну из перчаток к рукаву, он с удивлением посмотрел на старого вора, который скинул фуфайку и уже расстегнул до пояса комбинезон.
– Ты чего задумал, старче?
– Лепень ныкаю, непонятно, что ли, – отозвался тот, деловито натягивая комбинезон поверх фуфайки. – Я же слышал, что одежку снимать придется, вот и хочу сберечь, чтоб потом не дрогнуть, как цуцик.
– Так неудобно же будет.
– Неудобно, когда соседские дети на тебя похожи… – буркнул Колода, продолжая реализовывать свой замысел.
Справившийся с застежками комбинезона, он стал похож на перетянутый бечевкой ветчинный окорок. В другое время и в другой обстановке его вид вызвал бы у сталкера смех, но сейчас думать над забавными аналогиями не было никакого желания.
Повернувшись к обстоятельно запаковавшемуся Питону и включая свой фонарь на полную мощность, Сапсан распорядился:
– Я первый, Колода за мной, ты замыкаешь. Валет говорил, что никого не встретим, но по сторонам все равно следи. Выкрути фонарь на полную и засеки время. Нет, лучше мне часы передай. – Тут он заметил, что спортсмен вооружен только «калашом», и спросил: – А «хеклер» где потерял?