– Они готовы ею рискнуть? Юки всегда была решительна, но это похоже на жест отчаяния.
– Я подготовлю перехват.
– Вблизи Острова? Рядом с их змеем? Авенариус, ты хочешь потопить половину союзного флота? Дай им уйти и организуй погоню. Так мы купируем три очага – легко захватим их команду во Внешних землях, ликвидируем Видящую и ослабим позиции Талоса в Союзе. Подготовь поисковую партию.
– Немедля.
* * *
Арви…
Шепот, тихий, шелковый шелест. Звон звезд, они сыплются как льдинки с холодных северных небес.
– Где я?
Льдинок много, целые горы. На белых их боках – сверкающий лед, на вершинах – синий мрак. В небе катится луна – на половину небосвода, древний щит забытого бога, весь в рытвинах от прошлых битв. Странное, странное место.
– Арви. Я здесь.
Горы полны не льда, а мела, и это вовсе не горы, а шатры белого шелка. Шатры посреди изумрудной равнины, ветер гонит серебристые волны тяжелых трав, ветер поднимается выше и полощет узкие пестрые флаги, раздвоенные, как драконьи языки. Ветер несет его в шатер, Арвет запрокидывает голову и видит, как крылья шелка распахиваются перед ним. Внутри – приглушенные свет и музыка: шум, блеск, и плач саксофона, и смех мехов аккордеона, и скрипки, и барабаны, конечно барабаны, в такт которым пульсируют огни рампы.
Желтый круг – арена, алый круг – барьер вокруг нее, а в центре она. Светлые непослушные волосы, легкие, они так легко ложатся в ладонь, рука так и просит их. Глаза, синие, звенящие от глубины, глаза – проталины в снегу, в них дрожат и сталкиваются краями льдинки, они кружатся вокруг черных зрачков, не касаются их.
– Где мы?
– На Дороге Снов, – Дженни улыбнулась. Отчего он не мог сосредоточиться на ее лице? Воспринимал его кусочками, как мозаику: глаза, губы, уши, нос, подбородок, снова губы – тонкие, алые, мягкие.
– Не пугайся, я просто хотела поговорить, мы так и не…
Я не боюсь, хотел сказать он, но изнутри заколотилось – боюсь, боюсь, не тебя, а за тебя, разве ты не видишь, глупая, как ты нужна, как ты важна для всех, да к черту всех, как ты важна для меня!
Слова текли из него апрельским сырым воздухом, весенним ручьем, пением птиц. Как в тебя вколотить, что ты не одна ведешь свою войну?
– Нет, Арви, слушай, дай мне свою руку, прижми ее к груди. Ты слышишь, ты видишь? Как чернильное пятно живет в моем сердце, как дыра выедает его. Там живет Калеб Линдон, смешной и маленький, я никогда не замечала его, а когда замечала – издевалась, но он там, и он не уходит, никак не уходит. И эта тварь там, со своими зубами, своим холодом, она выпила его сердце, выстудила его глаза, он стал иным!
– Он сам выбрал, вы же пытались его спасти, но он сам остался с химерой, ты не можешь нести за него ответственность…
Знаю. Знаю. Не могу, и он сам, но болит, болит, Арви, милый, болит. Внутри, не перестает, не оставляет, я должна ему, крепко должна. Слышишь, плач, и флейты, и холодный ветер в высоте, – это его плач, а значит, и мой плач тоже, и я хочу сделать так, чтобы этот плач прекратился. Арви, Арви, что падает сверху, что накрывает нас…
– Снег, твой шатер обернулся облаками, и они роняют снег. Это же Дорога, здесь можно все, что пожелаешь, она как огромный холст для художника…
– Ты меня слышишь?!
– Слышу, Джен, я понял. Если идешь ты, иду туда и я!
– Нет, что ты, нельзя, никак нельзя, только один человек по одному приглашению, нас сразу раскусят!
– Что же мне делать, Джен? Я хочу тебя охранять – и не могу, хочу быть с тобой рядом – и не могу, хочу помочь – и тоже не могу. Что же мне делать?
– Просто сниться, как сейчас мы снимся друг другу, просто говорить со мной, просто укрывать снегом.
– Это больше не снег, это перья ангелов. Видишь, они стоят в вышине над нами, закрывая лица белыми крылами?
– Арви, ты же с нами теперь, ты в Магусе, но до сих пор не оставил своей веры?
– Я верю, ибо абсурдно, верю наперекор, ты видишь, над нами уже нет облаков, а снег рождается прямо из воздуха, коснись пальцем любой снежинки – видишь, на ней растут горы, текут реки, растут белые леса, стоит город, а в городе дом, а в доме окно, а у окна девушка, у нее белые волосы и синие глаза. Она смотрит наверх и держит нас в ладонях…
Дженни вздохнула, открыла глаза. Щеки у нее горели, сердце колотилось, как после пробежки.
Луна всплыла в окно ночной ладьей, раздвинула стены, плеснула молока в темноту комнаты. Она в комнате, под дверью – полоска света, Марко все еще работает. В изголовье на прикроватной тумбочке лежит «Хождение во снах как наяву», издание третье, исправленное и дополненное, «Авалон-пресс», 1894 год. Под подушкой – синяя нитка из пояса Арвета, ее притащил Лас. Четвертый способ хождения по снам, с помощью симпатической связи между вещью и ее владельцем, он показался Дженни самым простым. И сработал! Правда, хитрый фосс за эту простую просьбу выторговал порцию мясных шариков под винным соусом и бокал сидра. Дженни едва не упала от таких требований. Отпустишь зверя на минуту, а потом выясняется, что он с Роджером, Дьюлой и Тадеушем обошел все злачные местечки на острове. Кафе Сирены в этом списке даже и не значится, оно слишком приличное. Брэдли! Он приучил ее Ласа к авалонскому сидру!
О, этого ирландца ждут большие неприятности, он будет вторым, в чей сон она наведается, и там никаких шатров не будет, а будут сковородки, адское пламя, страшная жажда – и ни капли спиртного на тысячи лет!
Но все-таки…
Дженни улыбнулась. Все получилось!
Первое свидание на Дороге Снов.
– …малое Кольцо Магуса – врожденная способность каждого из людей Договора. Это дар фейри, который мы получили после победы на Тальтиу, после того, как был заключен Договор. Так об этом говорится в хрониках… – дед задумался.
– И как его активировать? – Дженни грызла кончик ручки. Она решила даже законспектировать лекцию Марко. И тетрадь раздобыла – в красивом переплете, какая-то змеиная шкура. Зеркальная. Любой земной зоолог умер бы на месте, увидев ее. Эх, в кои веки у них обыкновенная учеба. Ну, почти обыкновенная.
– Как и все в этом мире, Малое кольцо добывается усилием. – Марко зажег свечу, поставил на стол. – Усилием освобожденной воли, очищенной от мусора мыслей и желаний. Смотри на свечу и не разговаривай.
Девушка сосредоточилась на язычке пламени.
– В нем сгорают твои мысли. Твои чувства. Вся шелуха, которой забита голова.
«Сгорают…» – откликнулась Дженни. Теплое желтое зеркало танцевало теперь и внутри нее, то вытягивалось вверх, то раздувалось широким парусом.