Эжен задумался, тонко и язвительно улыбнулся:
– У тебя любопытно устроена голова, Сара. Может, ты и пригодишься нашей пятерке. Ладно, увидимся внизу.
Он нырнул в тоннель.
– Уела ты его, – сказала Виолетта. – Зверодушцы совсем не сказка!
– Хорошая стратегия, Сара, – заметила Мэй Вонг. – Такая прямолинейная и одновременно наивная – неплохо придумано. «Я не знаю алхимии…» Молодец!
Она последовала за Эженом. У входа в тоннель остались только они с Виолеттой.
– О чем она? – оторопела Дженни, спускаясь по ступенькам.
Виолетта неловко улыбнулась:
– Ну так мы же вроде в одной пятерке и должны поддерживать друг друга. Хотя вообще-то…
Она замялась. Дженни с интересом ждала продолжения. А они забавные, эти темники.
– Пятерки будут соревноваться между собой, ты же читала в буклете. Но говорят, что еще Фреймус будет отбирать самых лучших в лагере.
– И их ждет почет, слава и большие деньги? – догадалась Дженни.
Виолетта пожала плечами:
– Было бы круто – работать в команде Альберта Фреймуса!
– Размечталась, – прилетел снизу из темноты грудной, с хрипотцой девичий голос. – Тебя он не возьмет даже реторты мыть.
– Кто это?! – взвилась Виолетта. – Франческа?! Сама ты протиральщица реторт!
– Расслабьтесь, девочки, – прогудел третий голос, кажется это был Адонис Блэквуд. – Я вас обоих возьму ассистентками в свою лабораторию. Мне нужны симпатичные и глупые.
– Заткнись! – хором возмутились девушки.
«Знают ли родители, к кому они отправили драгоценных деток? – размышляла Дженни. – Или это нормально для темников – отдавать детей самым жестоким и страшным колдунам? Лучшая школа суперзлодейства? Скорей бы найти алкагест и смыться».
Все эти красивые, богатые, успешные мальчики и девочки производили на нее странное впечатление. Они были как бегуны на старте – присматривались к соперникам, просчитывали варианты и стратегии борьбы и лихорадочно ждали сигнала судьи. Но за что они хотят сражаться? За умение создавать монстров? За возможность разрушать жизни и приносить несчастья? Для чего нужна сила, если потом употреблять ее во зло?
«Надо забыть о них и заняться поисками, – решила Дженни и покрутила колечко с кристаллом на указательном пальце. – Дед сказал, что кристалл начнет мерцать рядом с алкагестом».
Подвал. Зал. Полукруглые кирпичные своды, свет льется из узких смотровых окошек под самым потолком, закрытых толстым синим стеклом. Довольно сухо, кондиционеры под потолком. Длинные столы. Пятьдесят человек разбиты на десять пятерок, каждая за своим столом. На столе – пять прямоугольных чемоданчиков светлого дерева с ремнями для ношения через плечо.
Эжен деловито отщелкнул защелки, открыл чемодан, принялся выставлять флаконы, фляги с плотно притертыми крышками, фиалы, заполненные разнообразными жидкостями и веществами, среди которых были ссохшиеся веточки, кусочки шкур, костей, внутренних органов и прочей требухи животных. Дженни поглядела направо, налево. Остальные занимались тем же самым. Ей было жутко, но тянуть нельзя, это подозрительно. Дженни вздохнула, открыла свой чемоданчик, помедлила немного и решительно вытащила первую попавшуюся колбу с густой сиреневой жидкостью. Потрясла, сунулась понюхать – и едва не выронила, когда жидкость стремительно забурлила.
– Это что?!
– Обычная флегма, – пожала плечами Мэй. – Странно, что она так активно на тебя реагирует. Вот зеленый лев, квинтэссенция Парацельса, шесть благородных металлов и так далее… Стандартный малый алхимический набор. Чего ты удивляешься? Ах да, ты же не знаешь алхимии, я забыла.
– Угу, – горестно сказала Дженни, разглядывая запаянную реторту с темно-бурым раствором. Внутри проступали контуры скорчившейся фигурки. – Зачем же так, она была живая…
– Не переигрывай, это уже смешно, – покосилась Мэй. – Этот ингредиент есть у любого адепта, банальный эмбрион мандрагоры [16] .
– Это не стандартный набор… – Эжен потрясенно глядел на сферу из старой меди, тронутую зеленцой патины, с выгравированными алхимическими знаками. В круглом окошечке на боку сферы горело багровое пламя. – Быть не может!
Мэй вынула свою сферу, фыркнула:
– Это имитация, Эжен, ты как маленький.
– Нет, – веско сказал Андрей. – Суррогат дает другой оттенок пламени. Это философский камень.
– Чушь! – вспылила Мэй, – Откуда здесь первоматерия? Да если бы она была у Фреймуса, стал бы он нам ее показывать? Это величайшее сокровище!
Виолетта же ничего не говорила, а потрясенно разглядывала чемоданчик.
– Вижу, вы уже достали тигли, – громко сказал Фреймус. – Да, это то, что вы думаете. Не имитация, не суррогат, а настоящая крупица подлинной человеческой крови [17] .
Зал взорвался на сорок девять голосов.
– Вранье! – надрывалась Мэй. – Невозможно достичь чистоты реакции!
– Докажите, что это не камень семьи Фламмель, иначе я обращусь в Ложу! – кипятился Эжен.
Фреймус подошел к их столу. Обвел учеников воспаленными глазами, которые как будто слишком долго смотрели на слишком жаркое пламя. Кусок серого блестящего металла со звоном лег на стол.
– Проведите экспресс-анализ, – колдун не просил – он требовал.
Мэй пожала плечами:
– Это свинец, что тут анализировать.
– Экспресс-анализ, мисс Вонг!
Китаянка подпрыгнула и схватилась за пробирки. С минуту она возилась с ними, капая то один раствор, то другой на серую пластину, после чего объявила:
– Чистый свинец, по четырем реакциям плюс одной контрольной.
– Мистер Фламмель?
– Это свинец, мастер, – тихо сказал Эжен. Лицом к лицу с колдуном он сильно стушевался.
– Поверните временной маховик тигля на треть оборота, – распорядился колдун. – Установите на пластину. Открывайте заслонку.
Эжен послушно выполнил указания, руки у него подрагивали. Студенты сгрудились вокруг стола так, что было тяжело дышать. Дженни потихоньку отодвинулась в задние ряды – какая разница, пусть хоть атом расщепляют. Надо искать алкагест, надо понять, как устроена защита здания, почему она не может пройти внутрь.