Город, когда-то очень давно бывший оплотом советских, а потом и украинских корабелов, сейчас практически пустовал. Большая часть выжившего человечества обделила это место своим вниманием. За всё время последних вооружённых конфликтов по городку ни разу не ударили «атомом». Так только – обстреляли для галочки миномётами, скинули в профилактических целях несколько напалмовых бомб на заброшенные заводы и на том успокоились. А люди отсюда ушли сами.
Но существовала ещё одна, пока незначительная, но постоянно разрастающаяся часть послевоенного социума, которая, на радость остаткам местного населения, облюбовала сии развалины. В число этих «туристов» входило множество рейтинговых игроков и весьма состоятельных поклонников новой подпольной и как бы официально запрещённой игры – Кровавые Траки. Кто-то, конечно, предпочитал употреблять менее агрессивный вариант названия данного развлечения – Красные Траки, но суть игры от этого, как и количество пролитой крови, ни на каплю не менялись.
И теперь чахлый городок жил исключительно за счёт организации танковых игрищ. Три заброшенных кораблестроительных завода плюс множество других производственных руин позволяли в пределах одной географической локации организовать с десяток просторных и весьма любопытных игровых полигонов. Нехитрый танкобарный и бункерно-гостиничный бизнес здесь жил бурными яркими всплесками. Городок оживал на недельку-другую, обслуживая небедных танкистов и сверхсостоятельных зрителей, а потом вновь засыпал до следующего нашествия любителей танковых баталий.
В обычные дни здесь по всем заброшенным и пыльным улочкам неспешно прогуливались местные жители. Кто-то просто маялся от безделья и слонялся, выискивая местечко с относительно приличным видом. А кто-то, сидя на бетонной плите рухнувшего здания, приговаривал пузырь мутной и любовался речными испарениями, которые словно солнечные протуберанцы срывались с водной поверхности и медленно уплывали прочь. Но в те дни, когда в небе над городком зависали тучи разнообразных облачных транспортёров, а на дальних улочках, окончательно доламывая полуразрушенные короба построек, «разминались» танки игроков Кровавых Траков, местные предпочитали держаться поближе к Соборно-совковой.
Практически под каждым старинным, но всё ещё крепким домом этой центральной улицы имелись либо древние катакомбы, либо советские бомбоубежища. Ведь никто толком не знал, на каком полигоне и когда именно начнётся та или иная игра. И как только над городом поднимался вой корабельных ревунов [12] , сигнализирующий о скором начале битвы, абсолютно все местные стекались под землю в эти убежища. Ибо здесь, на отшибе, ясное дело, никто даже не думал сооружать на каждом полигоне пристройку с генератором Грешникова [13] , как это делали на локациях, приближенных к обжитым городам. И бывало так, что снаряд танкового рельсотрона, выпущенный в битве на «Черном заводе», пробивал на своём пути абсолютно все обветшалые стены строений и со звоном церковных колоколов застревал в одной из стен старого плавучего дока на полигоне «Верфь Коммунарки», расположенной в другом конце города. И сегодня был один из таких дней. Первые битвы должны были вот-вот начаться, и танкобары уже заполнились клиентами всех мастей.
Танкобар «Бункер», занимающий просторное подвальное помещение в одном из зданий времён Российской империи, был самым популярным. Усиленное убежище здесь гарантировало посетителям безопасность даже в случае полного обрушения здания, которое могло произойти лишь при десяти-пятнадцати прямых попаданиях в него из пушки Гром третьей модификации. Но что самое примечательное, единственный гальюн здесь располагался почему-то сверху, на первом этаже, и, ясное дело, не обеспечивал безопасность заседающему там народу. Местные даже поговаривали, что три сезона назад прямёхонько в этот сортир угодил снаряд Смоки, прилетевший с расположенного по соседству полигона «Коммунарки». Никто тогда не пострадал, но все присутствующие на тот момент в уборной справили на одну нужду больше, чем рассчитывали изначально. Впрочем, этот своеобразный «аттракцион» лишь увеличивал популярность заведения.
Центральный неширокий, но довольно протяжённый зал, оформленный под раскуроченный танковыми залпами бункер последней войны, был забит до отказа. Всё помещение бара декорировали сгнившим огнестрельным оружием ушедших веков, личными вещами погибших танкистов и прочим хламом, создающим соответствующую атмосферу. Небольшие деревянные столики с лавками вдоль увешанных раритетными атрибутами стен были заказаны и расписаны почасово на сутки вперёд. Как-то примоститься вновь пришедшим здесь можно было лишь за центральным общим столом, растянувшимся от самого входа до узкой стойки бара. И хоть частные столики считались более престижными местами, многие постоянные клиенты этого заведения почитали за честь сидеть именно за общим столом, являющимся визитной карточкой танкобара «Бункер».
А всё потому, что длинные доски общаковой столешницы опирались на два неизвестно где срезанных вместе с частью корпуса, гусеничных хода самого настоящего древнего танка «Т-34». Сидя на узкой деревянной лавке, некоторые клиенты могли опереться ногой о ржавый башмак гусеницы или пристроить свой модный «военный» ботинок на опорный каток легендарной боевой машины. А по центру, вдоль стола, была приварена к стойкам пара старых башенных орудий. Одно – от той же тридцатьчетвёрки, а второе – от не менее легендарной «Пантеры».
Осветительные элементы над столом были очень тусклые, они отдавали желтизной, как изжившие себя лампы накаливания, воспроизводя сумрак реального старого бункера. В качестве плафонов к ним использовали пробитые осколками шлемофоны танкистов. А по всей площади потолка над общим столом в густом табачном смоге растянулись старые военные карты, разрисованные от руки многочисленными обозначениями и стрелками наступления каких-то давно забытых армий. Но, несмотря на это своеобразное ретрооформление, в конце стола, над баром, висел огромный навороченный стереоскрин последней модели, на котором уже началась трансляция первых разогревающих битв.
Именно за этим общим столом сейчас и сидел человек лет двадцати пяти – тридцати в свежекупленной на местной барахолке старой генеральской шинели и простенькой офицерской фуражке времён СССР. Взгляд его так и сквозил колючим арктическим холодом. Складывалось впечатление, что это был не просто среднестатистический игрок Красных Траков, одной ногой стоящий в зрелой жизни, а второй безнадёжно увязший в молодости. Он выглядел как преклонного возраста ветеран, прожженный временем и суровыми буднями войны. Человек сидел неподвижно, держа в руке тлеющую сигаретку, и задумчиво буравил взглядом пространство перед собой. Вся окружающая суета и радостный гомон посетителей пролетали мимо его сознания, в котором сейчас, видимо, заваривалась крутая каша каких-то недобрых мыслей.
– Уважаемый, – вырвал его из размышлений сосед, мужик в потёртой кожанке, – у вас уже фильтр плавится. И всё бы ничего, но вонь от него несусветная…