Далее начались мытарства. Во-первых, телефон обнаружился только через полчаса, во-вторых, дозвониться до Валерия Семеновича оказалось делом непростым. Через 09 я получила номер телефона управления, там — номер дежурного шестого отдела, потом пришла очередь секретарши, которая, судя по голосу, была еще той Бабой Ягой.
— А вы кто? — без намека на любезность спросила она, выслушав мою просьбу поговорить с начальством.
— Племянница, — брякнула я. — Приехала, а дома никого…
Теперь оставалось уповать на то, что племянница Логинова существует в реальности. Наконец нас соединили. Голос Валерия Семеновича впечатлял: мужественный голос, я бы даже сказала — красивый, слышались в нем шум битв и триумф побед. В общем, голос был интересней лица на фотографии. Сразу же выяснилось, что я не племянница, при этом я так и не успела понять: имелась все-таки такая родня у Логинова или нет.
— Валерий Семенович, — проблеяла я, по неизвестной причине очень волнуясь, — где-то около часа назад я передала дежурному у дверей конверт для вас. Там фотографии. Я перезвоню минут через пятнадцать.
Он не успел ответить: я с облегчением повесила трубку.
— Может, зря мы это? — переминаясь с ноги на ногу, пробормотал Денис. — Бомбу эту взрываем то есть?
— Так ведь уже рванули, — хмыкнула я и развела руками. — Поздняк метаться.
— Да уж, — вздохнул Денис. — Здесь будем ждать?
— Ага. Место тихое. А телефоны, как вода в пустыне — страшный дефицит.
Мы не стали возвращаться в машину: день жаркий, она нагрелась, и ожидание могло обернуться пыткой. Свернули к заборчику по соседству и, обнаружив за кустами вишни, росшей прямо на улице, зеленую лужайку, устроились почти с удобствами. Я смотрела в небо, держа руку козырьком, а Денис на меня. Наконец он изрек:
— А ты и правда крутая. Не боишься.
— Точно, — согласилась я. Грех разрушать веру ребенка, пусть верит. Убедившись в моей крутости, Денис всецело переключился на стрелки часов и вскоре заявил:
— Время вышло, идем.
Меня слегка потрясывало: от волнения, не от страха. В настоящий момент я и вправду не боялась: разговор пойдет по телефону, чего ж трястись? Но тряслась: понятия не имею, что скажу ему, и в голову не шло, что такого может сказать мне он. А разговор скорее всего важный, и от него многое зависит. На этот раз соединили быстро.
— Валерий Семенович, — позвала я, — фотографии получили?
— Получил, — этим своим сказочно красивым голосом ответил он. — Не знаю, кто вас послал, но можете ему передать: это провокация и она ломаного гроша не стоит. Привет хозяевам.
Поняв, что он через секунду повесит трубку, я рявкнула:
— Из-за подобных провокаций убивают людей! Я уже двоих насчитала, а еще двое в больнице, под машину попали. И сама стою на очереди. Ладно бы одна, да мальчишка со мной, юное создание, тянется к солнцу, а сидеть приходится во тьме.
— О чем вы? — без интереса спросил он.
— А вы разберитесь. Валерий Семенович, ваши дела меня не касаются, якшайтесь с бандитами на здоровье, но собственная жизнь меня беспокоит и тревожит. Пожалуйста, подумайте над этим.
— Кто вы? — удивился он.
— Вы ж наверняка знаете: Максимова Александра Сергеевна, год рождения и адрес вам нужны?
Продолжать далее было бессмысленно, и я повесила трубку.
— Вот сволочь! — Я покачала головой, постояв в задумчивости целую минуту.
— Почему сволочь? — испугался Денис. — Что он сказал?
— Дураком прикидывается. Говорит, дешевая провокация.
— Все они так говорят, — согласился Денис. — Как возьмут кого за задницу, так они сразу вопят — провокация…
— Ты откуда знаешь?
— Телик смотрю.
Мы побрели по улице. Обнаружив на пути камешек, я легонько пнула его, и до машины мы добирались короткими перебежками, выбивая камень из-под ног друг у друга. Потом он улетел куда-то в траву.
— Логинов сделал вид, что не знает, кто я такая, — отдышавшись, сказала я. — Врет, сволочь… хотя, может, и в самом деле не знает: скорее всего о такой мелочи, как я, ему не докладывают…
— Теперь доложат, — удовлетворенно сказал Денис.
К вечеру пошел дождь, фонари в большей части города почему-то не горели, а в целом мир выглядел безрадостным. Надо было подумать о ночлеге, хижина на помойке вызывала легкий трепет, гараж — робкое поежи-вание, других идей не было. И тогда я решилась.
— Едем домой, ко мне то есть. Никто нас там не ждет, выспимся как люди.
— А машина? — спросил Денис. — Возле дома ее не оставишь…
— Да… Можно в соседнем дворе, не такая у нас машина, чтобы на нее особо внимание обращали…
Вот так, недавно я призывала к бдительности и осторожности, а стоило пойти дождю, и все мудрые мысли побоку: под родной кров потянуло.
— Машин на стоянке в соседнем дворе полно, думаю, мы не очень рискуем… — утешила я себя. Денис с пониманием кивнул, и мы направились к дому.
Стоянка была забита до отказа, кое-как втиснув машину, мы бросились к подъезду, укрываясь курткой Дениса. Он держал ее на вытянутых руках, а я, согнувшись в три погибели и прижимаясь к нему, несла сумку, чувствовала, как за шиворот стекает вода, ежилась и втайне радовалась, что рост у меня средний и клочок куртки мне все же перепадает.
В квартиру пробирались прежним партизанским способом: через техэтаж. Никаких сюрпризов вроде запертых дверей или засады. Сюрприз поджидал в квартире. Минут десять мы пялились на дверь и чутко прислушивались, прежде чем решились на последний бросок. Я повернула ключ в замке, толкнула дверь и торопливо вошла. Денис с сумкой просочился под моей рукой. Аккуратно закрыв дверь, мы замерли в прихожей, ожидая, что последует дальше. Ничего. Тишина и темнота. Не то чтобы было совершенно темно, но час уже поздний, и шторы сдвинуты. Тут я поняла, что сжимаю в руке револьвер, ранее переложенный мною в карман.
— А в ванной тоже свет не включать? — прошептал Денис.
— В ванной можно, — кивнула я, он юркнул в ванную и зажег свет.