Уйдя из-под прямых лучей солнца, земляне обнаружили, что воздух прохладный, влажный, насыщенный запахами изобильной растительности. Запахи не неприятны, напротив, они слишком хороши. Острые запахи смешивались с приятными ароматами; пахло также влажной землей.
— Фью! — Росс помахал ладонью перед носом, как будто обмахивался. — Парфюмерная фабрика, вот это что! Я словно погрузился в тонну розовых лепестков!
Эш, казалось, утратил свою обычную серьезность.
— С добавкой гвоздики, — согласился он. — И еще, мне кажется, — он принюхался и чихнул, — немного мускатного ореха.
Тревис старался дышать поверхностно. Несколько минут назад ему нравились эти ароматы. Но теперь ему захотелось подышать ветром, насыщенным шалфеем и сосной. Тут запахи слишком густы и изобильны, они липнут к телу.
У подножия молочного купола джунгли становились реже. А само здание поднималось гораздо выше, чем казалось с корабля. Земляне обошли купол в поисках входа. Он должен где-то существовать, если только обитатели купола не крылатые существа. Странно, в стенах множество окон, много открытых балконов, и только первый этаж совершенно лишен отверстий. Он состоит из панелей, закрепленных в резных рамах и чередующихся с плотными блоками молочного материала. На каждой панели сверкающая мозаика, но никакого различимого рисунка, только переливы цветов.
Земляне прорубили путь сквозь кустарник и дошли до конца стены. Здание большое, занимает площадь целого земного квартала. За углом они обнаружили вход, начало извивающейся рампы. Вход доходил почти до верха первого этажа и был открыт — резная арка. Края входа как застывшие кружева, кое-где потрескавшиеся.
Они остановились. Кроме вздохов ветра, шелеста листвы, жужжания каких-то невидимых мелких обитателей джунглей, начинавшихся у основания рампы, ничего не слышно — тишина забытья.
Эш шагнул на рампу, мягкие подошвы его обуви не издавали ни малейшего звука. Он словно неохотно поднимался по некрутому подъему — как будто на самом деле не хотел узнать, что находится внутри.
Тревис и Росс шли за ним. В изгибах рампы застряли опавшие листья, они постоянно влетали в открытый вход. Земляне прошелестели по ним и оказались в головокружительно высоком зале. Он уходил все вверх и вверх, при попытке проследить за высотой его стен кружилась голова. И все это огромное пространство накрывал молочный купол. Сквозь него пробивался солнечный свет, отбрасывая радужные блики на стены и рампу, которая продолжала извиваться вдоль стен, давая доступ к каждому кружевному уровню.
Тут не было яркости наружной мозаики. Цвета мягкие, тусклые, фиолетовый, зеленый, тускло-розовый, желтый...
— ...сорок восемь, сорок девять, пятьдесят! По меньшей мере пятьдесят дверей вдоль рампы. — Росс говорил негромко, но к ним донеслось причудливое эхо его шепота. — С какой начнем? — Он заговорил громче, бросая вызов этой неподвижности и этому эху.
Эш отошел от них, пересек зал, протянул руки к нише. Они торопливо пошли за ним и увидели, что он держит в руках статуэтку, вырезанную из тускло-фиолетового камня. Как и синие летуны, статуэтка чем-то поразительно напоминала знакомые живые существа и в то же время была абсолютно чуждой.
— Человек? — спросил Росс. — Животное?
— Тотем? Бог? — добавил Тревис из своего запаса знаний и опыта.
— Все вместе или ничего из этого, — заключил Эш. — Но это произведение искусства.
Это поняли все, хотя изображение удивило их. Существо стояло на двух тонких задних конечностях, которые заканчивались узкими, широко расставленными пальцами с когтями. Тело, стройное, с тонкой талией и хорошо развитыми плечами, близко к человеческому по общим очертаниям, две руки протянуты так, словно существо собирается прыгнуть в пространство. Но после такого прыжка у него больше шансов остаться живым, чем у тех, кто его рассматривает, передавая из рук в руки. От рук отходят кожистые крылья, они прикреплены к бокам, примерно так же, как у земных летучих мышей.
Голова менее всего похожа на человеческую, на взгляд агентов во времени она уродлива. Резко заостренные уши, слишком большие, особенно по сравнению с узким маленьким лицом. Глаза глубоко посажены, над ними нависают мощные костные бугры, нос — просто вертикальный разрез над ртом, под ним остатки губ расходятся и обнажают мощные клыки.
На ощупь фиолетовый камень казался гладким и прохладным, и, когда Тревис подставил его под луч, падавший с купола, статуэтка засверкала, словно драгоценная. Тщательная подробная разработка фигурки противоречила абстрактности мозаики на внешних стенах и больше походила на резьбу купола и двери.
Росс провел пальцем внутри ниши, где стояла статуэтка. Пыль посыпалась на пол. Сколько времени никто не трогал это крылатое изображение?
Эш нес статуэтку. Они не стали подниматься по рампе, а свернули в первую же открытую дверь на уровне поверхности. За дверью оказалось пустое помещение, свет в него падал сквозь высокие прорези в стенах. Пошли дальше. Еще множество пустых помещений, ни следа тех, кто здесь жил — конечно, если это жилое, а не общественное здание. Как будто жильцы, уходя, очистили его, забыв только маленькую статуэтку в зале.
Выйдя из последней пустой комнаты. Росс вздохнул и прислонился к стене.
— Не знаю, как вы, — провозгласил он, — но я достаточно наглотался пыли. Да и завтрак был давно. Перерыв на кофе — если бы у нас был кофе — очень вовремя.
Кофе у них не было, но они прихватили с собой с корабля контейнеры с пеной. И вот, сидя рядом, на рампе, они по очереди отпивали пены и заедали «хлебными» лепешками.
— Хорошо бы раздобыть свежей пищи, — задумчиво сказал Тревис. Однообразная диета из корабельных запасов насыщала, но не доставляла удовольствия. Тревис представил себе шипящий бифштекс и все, что обычно ели на ранчо.
— Может, какое-нибудь копытное — там. — Руки Росса были заняты, и потому он подбородком указал на путаницу зелени, видную с рампы. — Можно поохотиться...
— Можно? — Тревис оживленно повернулся к Эшу.
Но старшего агента это предложение не обрадовало.
— Я не стал бы убивать, пока не уверен, кого убиваю.
Сначала Тревис не понял, потом до него дошло значение этого неопределенного заявления. Откуда им знать, что их добыча — не разумна! Здешний эквивалент человека? Но все равно ему хочется бифштекс, это желание грызет его.
— Двигаемся дальше? — Росс встал. — Тут работы на целый день. Но я сказал бы, что шкаф очистили.
— Может быть. — Эш потрогал статуэтку. — Можно быстро осмотреть первый этаж большого красного здания к северу.
Они сквозь густые заросли кустов, травы, деревьев и лиан пробились к красному зданию монолитической архитектуры. Здесь они снова увидели открытую дверь, на этот раз узкую, как оконные прорези, словно препятствующую всякому входу.
— Я бы сказал, что парень, который здесь жил, не любил соседей, — заметил Росс. — Из этого здания получилась бы отличная крепость. А тот купол слишком открыт.