– Ну ты чего делаешь? – возмутилась Каркуша, отрывая медведя от ее лица. – Он же грязный! Где ты его нашла? Там, возле баков подобрала, что ли?

– Не-а, – замотала головой Вероника. – Прямо из бака вытащила. Он сверху лежал. – Девушка помолчала немного, а потом добавила зачем-то: – На боку.

– Ну ты даешь… – только и сказала Катя.

Но Веронике в этих словах, наверное, послышался то ли упрек, то ли осуждение, потому что в следующую секунду она произнесла:

– Вот поэтому я тут и сижу. Мало того, что ты меня к себе позвала, так я еще медведя грязного в дом притащу…

– А ты не можешь его тут оставить? Утром мамаши поведут детей в садик… Может, он кому-то и приглянется? – предположила Каркуша, с надеждой заглядывая Веронике в глаза.

– Никому такое чудище приглянуться не может, – резко возразила Вероника. – Ты посмотри на него, он же старый, мех весь свалялся, грязный…

Только теперь Каркуша увидела, что цвет у этого злополучного медведя тоже странный – то ли розовый, то ли выцветший красный. Впрочем, игрушка была настолько грязная, что определить ее цвет просто не представлялось возможным.

– Нет, он теперь никому не нужен, никому, – с обреченной грустью проговорила Вероника и опустила голову.

– Кроме тебя, – не удержалась от колкости Каркуша, но Веронику ее слова, похоже, нисколько не тронули, во всяком случае, девушка по-прежнему стояла с опущенной головой, прижимая к груди игрушку. – Ну и на фиг тебе сдался этот мишка? Что ты с ним собираешься делать? – спросила Каркуша, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.

– Выстираю как следует, а потом высушу, – спокойно ответила Вероника. – Ты не бойся, я не у тебя собираюсь его стирать…

– А где? – уставилась на нее Каркуша.

– Пойду на вокзал. Там туалеты классные, мыло жидкое есть и горячая вода. Я заплачу теханше полтинник, она мне и слона разрешит вымыть, не то что медведя плюшевого…

– Значит, ты так бы и ушла на вокзал, ничего мне не сказав? Из-за какого-то медведя помоечного? – нажимая на каждое слово, злобно поинтересовалась Катя.

– Нет, что ты! – горячо возразила Вероника, пропустив последнее замечание мимо ушей. – Я бы обязательно поднялась к тебе. Попрощаться и поблагодарить за все. Мишку бы в песочнице пока оставила, а сама поднялась бы, честное слово…

– А потом?

– Что потом? – Вероника смотрела на Каркушу широко распахнутыми глазами.

– Ну, потом куда бы медведя дела? Так бы и таскалась с ним по метро? – безжалостно спросила Каркуша.

– Нет, я бы мишку к отцу отнесла, – ответила Вероника. – На хранение. Он бы не стал возражать, я знаю…

– Ладно, – устало махнула рукой Катя. – Бери свое сокровище и пойдем. Стирального порошка у нас – завались! Целую фуру таких мишек выстирать можно. Мама постаралась перед отъездом, чтобы мы с Артемкой грязью не заросли. Ну пойдем, чего стоишь? – Катя нетерпеливо потянула Веронику за рукав куртки.

Нерешительно Вероника тронулась с места.

«Значит, у нас еще и отец имеется! – с каким-то непонятным, совершенно необъяснимым злорадством думала Каркуша, поднимаясь по лестнице. – И мама есть, и папа, и даже собака! Но почему-то мы стоим в метро, побираемся… Похоже, родители живут отдельно, а отец так вообще в Москве, раз она собралась подкинуть ему мишку…»

– Я знаю, о чем ты сейчас подумала, – подала голос Вероника откуда-то сзади.

– И о чем же, интересно? – Каркуша резко развернулась на каблуках.

– Ты думаешь, наверное, как же так могло получиться, что у меня и мама есть, и отец, а я стою в метро милостыню прошу, да?

– Глупости! – выдохнула Каркуша и, повернувшись к Веронике спиной, перепрыгивая через две ступеньки, кинулась вверх. – В конце концов, это твое личное дело! – не поворачиваясь, выкрикнула она.

5

После того как девушки вылили в ванну три тазика грязной мыльной воды, а затем тщательно, прямо под тугими струями открытого на всю мощь душа смыли с игрушки остатки стирального порошка, они увидели, что на самом деле «шерсть» медведя не розовая и не красная, как они думали раньше, а ярко-алая. И даже время не смогло приглушить огненного оттенка его искусственной шубки. Ушки его были двойными – снаружи, как и все остальное, алыми, а изнутри белыми. Такие же белые кружочки были на лапах и на носу медведя, кончик которого украшал черный пластмассовый треугольник.

– Представляю, сколько он сохнуть будет… Ну и тяжеленный же! – заметила Катя.

Она держала медведя над ванной, а Вероника пыталась отжать его голову, туловище и лапы. Потоки прозрачной воды стекали вниз.

– Хочешь, давай поменяемся, – предложила Вероника.

– Давай уж быстрей повесим его куда-нибудь, – потребовала Каркуша. – Кстати, как мы его подвешивать будем – за уши или за лапы?

– Может, сначала пусть в тазике посидит, пока вода стечет? – внесла предложение Вероника, и Каркуша с радостью согласилась:

– Точно! Пусть стекает, а потом решим, что с этим ублюдком дальше делать.

– Пожалуйста, не называй его так, – тихо попросила Вероника.

– Да я же в шутку, любя, – успокоила ее Катя и как бы в подтверждение своих слов чмокнула медведя в мокрую макушку. – Давай тазик! – скомандовала она и быстрым, незаметным для Вероники движением вытерла губы тыльной стороной ладони.

– Слушай, а может, тазик на балкон поставить? Все-таки на свежем воздухе мишке лучше будет… – робко предложила Вероника.

– Ты о нем так говоришь, будто он живой! – вскинулась Каркуша, но тут же сбавила обороты: – Ну давай, если хочешь. Только у нас не балкон, а лоджия застекленная.

– Ну все равно…

– Тогда потащили!

Разлив по чашкам чай, Каркуша устало опустилась на табуретку.

– Легче ворох постельного белья выстирать, чем одного плюшевого медведя, – сказала она, запихивая в рот печенье.

– Ты, наверное, думаешь, что я ненормальная, – тихим голосом отозвалась Вероника, глядя куда-то в сторону. – Сбежала и2з дому, тусуюсь в метро, всякий хлам на помойках собираю, когда могла бы жить как все?

– Да ничего такого я не думаю, – немного слукавила Катя. Там, во дворе, когда они стояли с Вероникой возле песочницы и та со слезами на глазах прижимала к щеке грязного мишку, Катя поймала себя на мысли, что у этой девочки, похоже, «не все дома». Но потом это предположение как-то улетучилось, и, помогая стирать Веронике медведя, она делала это так, будто и впрямь занималась каким-то полезным и совершенно необходимым делом. – Раз сбежала, значит, были на то причины, а насчет метро… Что ж, к сожалению, в наше время это не такая уж и редкость… – после небольшой паузы произнесла Каркуша и продолжила, поправив упавшую на глаза челку: – Что же касается медведя, то, как говорится, у каждого свои тараканы.