Анна должна была прибыть первой на собрание конференции, запланированной для разработки правил формирования Флота, ей было добираться ближе всего. Её повысили до лейтенанта-коммандера, и теперь она работала его штаб-офицером в соседнем офисе, где отфильтровывала всех, кто хотел его личного внимания для просмотра собственных проектов. Анна пришла вместе с Оскаром; Уилсон еще из-за двери услышал, как они оба смеются.
— Катер Кантил пристыковался несколько минут назад, — доложила Анна. — Она скоро будет здесь.
— Все правильно, — кивнул Уилсон, сверившись с виртуальным расписанием.
Она тепло улыбнулась адмиралу, и он ответил ей тем же, а потом помахала рукой, на которой блеснуло обручальное кольцо. Он сделал ей предложение сразу после приземления «Конвея». Анна согласилась. Оскар спросил о дате, но они так до сих пор и не выбрали время для официальной процедуры — классический случай чрезвычайной занятости на работе. Зато они вместе поселились в хорошенькой квартирке на краю купола.
Прибыл Рафаэль Колумбия, одетый в безукоризненный черный мундир, и сразу же спросил, не назначена ли дата бракосочетания.
— Моя собственная помолвка длилась пятнадцать лет, — сообщил он. — Уверен, вы сумеете побить этот рекорд, если хорошенько постараетесь.
На лице Уилсона появилась вымученная улыбка. Дата их свадьбы давно стала на Первой базе дежурной шуткой.
После формирования флота Колумбия стал вице-адмиралом, ответственным за безопасность планет, и заместителем Уилсона. Он со своими помощниками обосновался на Керенске и стал быстро прибирать к рукам все управления и агентства, составлявшие основу его расширяющейся империи. Перед ним стояла задача заставить правительства планет обеспечить мощные силовые поля вокруг главных населенных пунктов, что требовало немалого политического давления, и Колумбия как нельзя лучше подходил для этой роли. Единственным на данный момент спорным пунктом между ним и Уилсоном был вопрос контроля над проектом Наташи Керсли, разрабатываемым в Сиэтле.
Колумбия настаивал на включении ее отдела в состав службы безопасности планет и переводе на Керенск, а Уилсон доказывал, что разрабатываемые Наташей системы предназначались для кораблей и потому их место было на Первой базе. В конце концов в спор вмешался Шелдон, и после согласования с президентом решение было принято. Колумбия этот вопрос больше не поднимал.
В кабинет вошли Даниэль Алстер и Дмитрий Леопольдович. Уилсон слегка удивился: он ожидал, что Алстер приедет вместе с Кантил, поскольку они оба представляли на этом совещании комитет по надзору, а Леопольдович был ученым из Санкт-Петербургского института стратегических исследований. Разработки в данной отрасли применялись на практике весьма редко — только в тех случаях, когда национальные сепаратистские движения решались использовать против своих правительств физическую силу. Еще во время работы в «Фарндейле» Уилсон не раз слышал, как маститые политики пренебрежительно называли стратегов-аналитиков разработчиками военных игр. Впрочем, в те времена с таким же пренебрежением относились и к астрономии.
Дмитрий несколько лет назад прошел третью в своей жизни процедуру омоложения, обеспечившую ему тело двадцатилетнего юноши с редеющими светлыми волосами. Его бледная кожа, почти такая же белая, как у альбиносов, вкупе с нерегулярным питанием и недостатком движения придавала ему вид коренастого вампира. Дмитрий кивнул Уилсону и уселся на свое любимое место — спиной к окну.
— Как там Боуз? — спросила Анна у Алстера.
— Оживление меня всегда шокирует, — признался Даниэль. — Эти клоны-акселераты нисколько не похожи на людей.
— Но его сознание в порядке? — поинтересовался Уилсон.
— О да. Загрузка памяти из хранилища прошла успешно. Последнее, что он помнит, это обновление ячейки на «Втором шансе» перед вылетом в Темную Башню.
— А Эммануэль?
— В том же состоянии. Хотя она намного спокойнее, чем Боуз.
— Что ты имеешь в виду?
— До этого я только раз встречался с Боузом, и он показался мне немного нервным. Этот недостаток… в некоторой степени усилился. Врачи сказали, что информация о ситуации, предшествовавшей его оживлению, произвела на него очень сильное впечатление.
— Ты говоришь о предостережении, полученном нами во время разведывательного полета?
— И это тоже. К несчастью, мы так и не узнали, откуда именно было получено это предостережение. Оживляемые личности часто опасаются, что их прежнее сознание еще где-то существует. В данном случае опасения граничат с шизофренией.
— В предостережении ясно говорилось, что праймы их убили.
— Я знаю. Но Боуз буквально одержим вопросом: кто послал предупреждение? Он подозревает, что его подлинное сознание еще живет там в какой-то неопределенной форме. И это достаточно логичный вывод. Кроме того, его жена заявила о разводе с ним. Психолог объяснил, что Боуз воспринял это как отторжение его новой личности, что только усугубило положение.
Уилсон и Анна переглянулись.
— Мы все время чувствуем себя виноватыми перед ним, — сказала она.
— Да, — смущенно подтвердил Уилсон. — Что еще говорят врачи?
— Через пару месяцев они выпишут его из клиники. Физически он будет на пике формы. Что же касается сознания… Они говорят, что после каждого оживления требуется целая жизнь, чтобы преодолеть травму. И Боуз не исключение. Его будут держать на антидепрессантах, пока он не выкарабкается.
— Он не говорил о своих планах на будущее?
— Нет. Он получает много предложений от СМИ. Их интересует не только его биография, но и комментарии относительно конфликта с праймами. Думаю, его могли бы восстановить на прежней должности в университете. И мы бы настоятельно советовали ему принять это предложение — на Гралмонде он не сумеет нанести большого вреда.
— Надеюсь, он не собирается поступать на флот?
Даниэль усмехнулся.
— Нет. На этот счет можете быть спокойны.
Выражение облегчения на лице Уилсона рассмешило Оскара.
В кабинет вошла Патриция Кантил.
— Спасибо, что подождали меня, — с профессиональной улыбкой сказала она.
— Ты не опоздала, — откликнулся Даниэль. — Да, чтобы закрыть тему Боуза. Как только он и Эммануэль будут готовы выписаться, состоится небольшая церемония. Патриция, это ваша инициатива?
— Верно. Учитывая их заслуги, особенно Боуза, мы сочли необходимым официально отметить их возвращение в Содружество. В настоящий момент только они могут претендовать на звание героев. На церемонии будет вице-президент, и было бы неплохо, чтобы присоединился кто-нибудь из их коллег.
Уилсон чуть не застонал.
— Ладно, — проворчал он, — мы кого-нибудь пришлем. А теперь, я думаю, пора начинать совещание.
— Мой доклад предельно короток, — объявил Оскар. — Связи с кораблями-разведчиками еще не было.