«Правильная реакция. Будь я на их месте – приняла бы собственное заявление за чудовищную шутку».
Доктор первым подал признаки жизни. Он закашлялся, будто слова, что он собирался сказать, комком встали у него в горле.
– Прошу прощения, мисс, можно ли нам еще раз услышать дату проведения операции?..
– 19 сентября 2008-го года, вы не ослышались, и я повторяю, что нахожусь в твердой памяти и в ясном уме. Тем не менее, прошу искреннего прощения за смелое утверждение, но я попала к вам из… будущего.
«Сейчас они начнут смеяться до коликов…»
– Я рождена в апреле 1974-го года в Москве. Этот город является столицей России вместо Санкт-Петербурга. Мне сейчас тридцать пять лет. И в мое время идет 2009-й год.
Я подлила еще больше масла в огонь и опять посмотрела на троих, пытаясь прочесть их мысли и предугадать реакцию.
Молчание длилось бесконечно, и казалось, что ему не будет конца.
На губах моих дрогнула ироничная улыбка.
«Что же ты хотела? Надеялась на чудо? Пытаешься управлять сном и внести в него коррективы? Вовлечь других персонажей?»
Внезапно стало очень страшно. Что теперь меня ждет? Скорее всего, доктор будет вынужден незамедлительно отвезти болезную дурочку к психиатру, заковать в цепи, лечить ледяными ваннами…
«Не торопись, останови панику! Теперь без их помощи не останется ни одного шанса выжить. А помочь они смогут только поверив. Играй по их правилам!»
Надо говорить дальше, пока не прошел первый шок, я должна успеть сказать все что считаю нужным».
– Это произошло вчера, во время моей прогулки по парку на севере Москвы, около одиннадцати дня. Я набрала родниковой воды и шла по дорожке. Как вдруг почувствовала себя очень плохо и на некоторое время лишилась чувств. Придя в себя, еще раз извините меня за чудовищную правду, я оказалась в вашем парке, сэр Фитцджеральд, естественно, без всякого на то приглашения. Не знаю я никаких господ Вильямс. У меня нет никакого правдоподобного объяснения произошедшего со мной чуда, полагаю лишь, что попала в место, где меняется время. У нас в газетах печатали чудные истории о людях, исчезнувших из своего времени и считавшихся без вести пропавшими. Я до сегодняшнего дня не верила ни одному слову из прочитанного, но по иронии судьбы – теперь не сомневаюсь в возможности подобного путешествия. Льюис Кэрролл написал сказку об Алисе, Страну Чудес помните?
Я тут же осеклась. Какая Алиса? Какой Кэрролл? Он тоже еще не родился.
Названное имя, впрочем, всё равно не произвело впечатления и, по всей видимости, осталось без внимания.
– Скажу одно, господа: я в отчаянии, держусь из последних сил, так как боюсь сойти с ума. Там, в моем времени, остались маленькая дочь и мама. Им сейчас так же плохо, они ищут меня и не могут найти.
В носу защипало. Голос сел. Но я продолжала.
«Играй на бис! Заставь поверить!»
– Поэтому, господа, как это ни странно звучит – мне надо вернуться на ТО место, где я впервые встретилась с вами.
Я умоляюще взглянула на непроницаемого сэра Фитцджеральда.
– Возможно, временной проход еще открыт… Сэр Эдуард, помните место нашей встречи на лесной тропе у куста боярышника? Отведите меня туда, пожалуйста!
Я с надеждой посмотрела на Мосснера, но глаза Эдуарда так же ничего не выражали, он смотрел сквозь меня и, конечно, не верил ни одному слову.
Чего я ожидала? На что рассчитывала?
Уверенность, поддерживающая меня короткое время, мгновенно исчезла.
Потому что, проговорив у себя в голове последние несколько фраз, я поняла, что подобные заявления и просьбы звучат из уст постояльцев психушки.
Полоска света из-за гардин доползла до кресла, я невольно поджала ноги, спряталась в тень.
Но помощь пришла нежданно-негаданно.
Доктор Лукас как-то незаметно приблизился ко мне. Его маленькие бусинки-глазки сияли словно раскаленные угольки. Он находился в крайней степени возбуждения, дышал прерывисто и тяжело. Осторожно взял меня за руку и произнес:
– Деточка, вы только не волнуйтесь. Нам, – он указал рукой на собравшихся, – безусловно, жаль, что с вами случилось… хм, столь удивительное событие. Но разве уж вы здесь с нами и, так сказать, являетесь божьим… посланцем, я осмелюсь просить рассказать, как будут жить люди в будущем? Какая у вас медицина?
Я не поверила ушам. Первой мыслью было, что доктор поддался на уловку, решил подыграть. Я вновь управляю сном! Как еще можно объяснить его внезапное понимание? Или он до сих пор не вовлечен и лишь делает вид, что говорит со мной как со здоровым и разумным человеком?
«Может, у меня все же есть шанс? Или это его привычный терапевтический способ успокоить буйнопомешанную?»
Выбора правильной тактики у меня, увы, не было.
Пытаясь говорить как можно увереннее, я продолжила:
– Уважаемый доктор Лукас, если это в моих силах, то я попробую удовлетворить ваше любопытство. Но, к сожалению, за неимением медицинского образования не смогу быть достаточно полезной, как вы, вероятно, того ожидаете. Прошу – задавайте мне вопросы. Что вас интересует в первую очередь?
Доктор растерялся и, вытащив из внутреннего кармана платок, дрожащей рукой протер вспотевшую кругленькую лысину.
– Я в сомнениях, я не знаю с чего начать… деточка.
Он прерывисто, со свистом втянул воздух.
«Деточка?»
– Допустим, так. Скажите, как долго будут жить люди через… хм… двести лет?
Его первый вопрос оказался неожиданно простым.
Я внимательно взглянула на доктора, пытаясь понять, интересуется он искренне или нацепил маску.
Его круглое румяное лицо светилось от неподдельного нетерпения.
Он не лукавил и не играл.
Пришлось отвечать.
– В среднем до 70–75-ти лет женщины и до 70-ти мужчины, это касается России, в других же, более развитых странах, как Япония, Германия и особенно Швейцария, – продолжительность немного выше.
Доктор недоверчиво посмотрел на меня и продолжил расспросы:
– Ну хорошо. Позвольте спросить – нашли ли лекарство от чахотки?
– Вы имеете в виду, лечат ли сейчас – извините, в будущем – туберкулез? Да, доктор, эта болезнь излечима практически в любой стадии, да и многие другие смертельные сейчас для вас болезни у нас полностью побеждены. Полностью исчезла оспа, детям перестали делать от нее прививки. О, простите! Я имею в виду специальные уколы, когда впрыскивают безопасные штаммы вирусов и в организмах людей вырабатывается иммунитет.
«У них уже есть шприц? Они знают, что такое „штаммы“? Или доктора пока лечат клизмами и кровопусканием?»
Лукас, казалось, вообще перестал что-либо понимать. Он смотрел на меня словно завороженный кролик на удава.