Примечательно, что, как явствует из показаний свидетелей и изучения послевоенных аэрофотоснимков, самые крупные сортировочные станции Дрездена в районе Фридрихштадта почти не получили повреждений. На фотографиях видны двадцать четыре поезда, товарные, пассажирские и санитарные, спокойно стоящие на станциях, в то время как повсюду полыхают городские сооружения. Зажигательные бомбы попали только в одно из трех паровозных депо на станциях.
С прибытием генерала Эриха Хампе и двух инженерных батальонов в Дрездене начались восстановительные работы. Работая круглые сутки, они смогли открыть резервную линию железной дороги через три дня после налета. Регулярное движение поездов через Новый Город было восстановлено к 15 февраля.
Получается, что главная цель, поставленная перед бомбардировочной армадой, так и не была достигнута. Однако ни один из высших офицеров и чиновников, принимавших решение о бомбардировке Дрездена, не смог честно признать, что в стратегическом плане операция потерпела крах.
Утром 14 февраля в город начали направлять британских военнопленных. Однако их почти сразу вернули в лагеря: спасательные работы в центральной части города нельзя было начать из-за нестерпимого жара. Такое решение спасло жизни многим, потому что если бы они остались в городе до полудня, то попали бы под американскую атаку.
Огонь бесконтрольно свирепствовал больше 14 часов, и не было сделано никаких сколько-нибудь значительных попыток пробиться к тем, кто еще оставался в живых. Только к 16.00, через три с половиной часа после окончания американского налета, в Дрездене приступили к спасательным операциям. Были подняты роты солдат. Их снабдили противогазами и стальными касками, а также бутилированной водой и провиантом на день. Когда солдаты шагали в колонне по одному через мост Августа, многие приостанавливались и смотрели на очертания Дрездена. Большая часть знакомой панорамы города исчезла. Церквей и куполов не было. Дворец-резиденция все еще полыхал. Сумерки становились темнее из-за обилия дыма. Однако каким-то чудом одна из самых знаменитых достопримечательностей, 100-метровый купол церкви Фрауэнкирхе уцелел. Завеса серого дыма клубилась вокруг золотого креста на верхушке.
Всего несколько часов назад Дрезден был сказочным городом остроконечных шпилей и узких старинных улочек, заполненных оживленными толпами, которые направлялись домой из цирка, оперы или многочисленных кинотеатров и продолжали работать даже в дни тотальной войны. Бомбардировка положила конец этой видимости мирной жизни. Теперь в центр Дрездена шагали колонны солдат в противогазах.
Но не бомбы в конечном счете деморализовали людей, а истребители «Мустанг», которые появились низко над городом, открывая огонь по всему, что движется. Одна группа «Мустангов» сосредоточилась на берегах реки, где скопились люди, перенесшие бомбежку. Другая группа атаковала цели в районе Большого сада. На бреющем полете они проходили над Тиргартен-штрассе, ограничивающей Большой сад с южной стороны. Здесь пытались найти убежище оставшиеся в живых участники детского церковного хора Кройцкирхе. Один из хористов погиб под очередью, выпущенной истребителем. Под обстрел попали и отряды британских военнопленных.
Понятно, что многим дрезденцам требовалась неотложная госпитализация. Ситуация с больницами складывалась отчаянная – почти все временные госпитали подверглись ударам, из девятнадцати крупных стационарных госпиталей шестнадцать были повреждены, а три полностью разрушены. Например, в высшей школе Витцтум, которая использовалась в качестве госпиталя, перед налетами были заняты все пятьсот коек, и лишь двести пациентов успели эвакуировать в течение получаса между сигналом воздушной тревоги и атакой – все остальные погибли.
Из двух крупнейших больниц в районах Фридрихштадт и Йоханштадт первая была все еще не полностью занята, в то время как вторая, на востоке города, в которой также находились городская гинекологическая клиника и родильный дом, оказалась полностью разрушена. «Блокбастер» попал в блок «Б». Две родильные палаты, операционная, два родильных отделения, отделение гинекологической хирургии были уничтожены. Сразу же предприняли попытки перевезти уцелевших больных из блока «Б» в блок «А»; однако крыло блока «А» загорелось, и пациентов оттуда тоже пришлось эвакуировать. Когда рассвело, блок «А» полыхал так сильно, что о борьбе с пожаром не могло идти и речи. Блок «Б» был уничтожен пятью фугасными бомбами. Блок «В» разрушен до основания и выгорел. Блок «Г» выглядел значительно поврежденным. Только блок «Д» не очень сильно пострадал, хотя его крыша горела. Бомбы при американской дневной атаке не попали в гинекологическую клинику, но один из истребителей «Мустанг» обстрелял из пулемета блоки «В», «Г» и «Д».
О масштабе потерь можно судить хотя бы по степени ущерба, нанесенного больницам Дрездена. В гинекологической клинике Йоханштадта, повреждения которой наиболее полно подтверждены документами, было убито 200 человек, причем идентифицировать удалось лишь 138 трупов. Все оставшееся время войны эта больница не функционировала. Были приняты меры для того, чтобы выжившие в городе беременные женщины были переведены в неповрежденное крыло главной больницы во Фридрихштадт, где специально освободили несколько палат. Большинству требовалась срочная медицинская помощь, но оказать ее вовремя не представлялось возможным, поэтому многие больные и раненые умерли прежде, чем им уделили необходимое внимание.
И без того огромный список погибших резко вырос, при том что еще не было попыток спасти тех, кто оказался замурованным под кирпичными завалами. Только к вечеру 15 февраля на работы по разбору завалов были направлены войска, готовившиеся отправиться на Восточный фронт. Свою роль в задержке сыграл еще один фактор: очаг огненного смерча находился на левом берегу Эльбы, в то время как большая часть сосредоточенных в Дрездене войск располагалась на правом берегу. Но левый берег Эльбы считался тылом, а вся местность к востоку от реки относилась к «тыловому району военных формирований». В этой ситуации всякая инициатива по перемещению войск должна была исходить от соответствующих властей, а они отдали необходимые указания с большой задержкой.
Официальные приказы об участии в спасательных работах военнопленных, которых только в Дрездене к моменту налета было больше двадцати тысяч, пришли еще позднее. Удивительный факт, но вплоть до 21 февраля власти не озаботились даже формированием новых рабочих команд из заключенных! Вместо этого кто-то додумался водить военнопленных под конвоем на руины, чтобы заставить их ужаснуться последствиям налета. Скорее всего, то были попытки содействовать безуспешной вербовке пленных в Британский добровольческий корпус – коллаборационистское подразделение в составе войск СС.
В то же время военнопленные проявляли большое желание спасать людей и имущество, в том числе преследуя и эгоистичные цели. Некоторые поплатились за это жизнью. Так, у одного американца из лагеря в Плауэне во время рядовой проверки нашли спрятанную под одеждой банку консервов, а молодого канадского солдата поймали при попытке пронести украденный свиной окорок в лагерь Юбигау – оба они были расстреляны. Впрочем, за мародерство одинаково жестко наказывали и местных жителей. Известен случай, когда немецкого рабочего поймали на Грунер-штрассе с сотней обручальных колец в карманах – его казнили на месте. Саксонская газета «Дер Фрайхайтскампф» писала 17 февраля: