– Строительный, высокий. Рядом с общагой. Видно, там тоже решили дом построить. На месте, где была спортивная площадка, а зимой – каток.
– Ладно, нечего пустословить. Давай, Ритуля, к кинотеатру. На стоянку.
– Да, поняла. Там больше припарковаться негде.
«Шевроле» пошла в центр города.
На стоянке сегодня, в воскресенье, было меньше мест, чем вчера, но припарковаться удалось.
Ремешко под контролем подельника и Мары вновь поднялся на крышу кинотеатра. Затем мужчины вдвоем осмотрели строящееся здание. Огневую позицию они решили устроить на седьмом этаже.
– Хорошее место, – проговорил Ремешко. – Отсюда тебе, Дима, вся улица будет видна.
– Меня смущает одно, – ответил Варенин. – Обе позиции с одной стороны. Толпа будет к нам спинами. Снайперы ФСБ, появления которых нам долго ждать не придется, окажутся практически напротив нас.
– Конечно, желательно иметь две позиции с разных направлений, – согласился Ремешко. – Но ничего подходящего на противоположной стороне улицы я не вижу. Только четырехэтажная общага. Может, с ее крыши будет видна часть улицы?
– Посмотрим. Но даже если и так, то уходить оттуда сложнее.
– Напротив. Сбросил винтовку и затерялся в массе беженцев. Пока менты оцепят общагу, уйти можно далеко.
– Ладно, посмотрим. Вроде бы хорошая позиция на кране, но надо быть самоубийцей, чтобы стрелять оттуда. Чекисты в момент просчитают позицию, заблокируют район, снимут с крана ответным огнем.
– Кран я не рассматриваю. Только общагу. Жаль, двенадцатиэтажный дом стоит далеко. С него улица не будет видна.
– Да она и отсюда только с четвертого этажа просматривается.
– Значит, остается общага. Пойдешь ты.
– Без проблем. Может, Мару с собой прихватить? Парочка все же смотрится куда более естественно, чем одинокий мужик.
– Как хочешь, я не против.
Мужчины спустились вниз. Варенин и Мара пошли к общежитию и вернулись довольно быстро.
– На крышу прошли беспрепятственно. Беженцы устроили там сушилку для белья, – доложил Дмитрий. – Везде натянуты веревки, на них болтаются тряпки. Оттуда действительно видна часть улицы, но небольшая, метров в десять. Да и позицию на крыше не устроить. В общем, общага отпадает.
– Понятно, – сказал Ремешко. – Тогда останавливаемся на кинотеатре и строящемся доме. Все!
– Я вам больше не нужна? – спросила Мара.
Варенин оскалился:
– Как это не нужна? Ты будешь с нами до окончания работы. Вывезешь отсюда в безопасное место. И только тогда мы, дорогуша, с тобой расстанемся.
– Значит, надо подыскать место, где мне предстоит ждать вас после работы.
Ремешко и Варенин переглянулись.
Потом Леонид сказал:
– А ведь Мара права. Не на стоянку же нам выходить!
Варенин вздохнул.
– Тогда ищем.
Троица направилась к кинотеатру. Рудина хорошо знала данный район и быстро нашла подходящее место у неработающего торгового павильона. Тихо, спокойно, как раз между кинотеатром и строящимся домом. Есть возможность отхода на улицу Маркса, ближе к центральному рынку.
Теперь можно и пообедать.
В это же время на теплоход «Корсар» по трапу поднялся Руслан Таев. Охранник пропустил его.
Бывший мэр сидел на своем привычном месте. На соседнем столике стоял телевизор с видеомагнитофоном.
Таев подошел.
– Здравствуйте, Владимир Константинович.
– Здравствуй, Руслан, присаживайся. – Бородинский взглянул на него. – Ты сегодня не в духе.
– Работал много.
– Главное начнется вечером.
– Вы думаете, я забыл? Послал парней расшевелить молодежь из университета, колледжей, школ.
– Извини. Кстати, как получается?
– Нормально, народ будет. Ожидаем аншлаг.
– Еще бы, после вчерашнего.
Таев достал пачку сигарет.
– Разрешите, Владимир Константинович?
– Кури, травись, если здоровья не жалко.
– Что его жалеть? Если не пить, не курить, с бабами не развлекаться, то зачем тогда жить?
– Э-э, неправильно мыслишь. Ты избавляешься от вредных привычек, приобретаешь новые. Это заполняет твою жизнь, делает ее насыщенной, разнообразной.
– То-то я смотрю, вы бросили курить и не притрагиваетесь к спиртному!..
– Я уже старый, Руслан. Мне можно.
– Как вчера шмон в клубе прошел?
Бородинский рассмеялся и потер руки.
– Прекрасно. Просто изумительно. Да ты можешь посмотреть, запись мне еще с утра привезли. Специально снимали. – Он взял в руки два пульта, нажал клавишу воспроизведения записи на одном, кнопку включения на другом.
Таев увидел на экране знакомую картинку. Толпа безумствует под грохот ритмичной музыки, вспышки софитов. Несколько человек у стойки бара. На возвышенности извивается диск-жокей. Содом и Гоморра.
Вдруг все гаснет, затем включается обычный верхний свет, и от входа доносится крик:
– Всем к стенам, полиция!
В зал врываются спецназовцы в черном обмундировании, в шлемах, с закрытыми лицами, держащие в руках автоматы. Какой-то парень попытался показать одному из них средний палец, тут же получил удар прикладом по голове и отлетел в ноги толпы. Спецназ рассредоточился по всему залу.
В работу вступила вторая группа. Бойцы начали осматривать все помещения. Они бесцеремонно выбивали двери туалетных кабинок. В коридоры полетели коробки, посуда, инвентарь.
Другая часть группы бросилась по лестнице на второй этаж, высадила дверь в кабинет директора клуба. По пути спецназовцы уложили на пол двух охранников. Те и сами подняли руки, хотели лечь, но бойцы действовали жестко. Вежливость – это не для них. Два удара – и охрана на полу.
Из кабинета вывели директора клуба Марата Турунова и его помощника Юрия Попова, согнутого до земли. Он что-то кричал.
Камера переключилась на зал. Там шел обыск. Командир отряда отдавал короткие приказы. В ответ только одно: «Чисто, чисто, чисто».
Вот спецназовец схватил девушку за грудь. Она взвизгнула и вцепилась зубами в его руку. Тот ударил ее ногой в живот.
Бородинский восторженно воскликнул:
– Прекрасная запись, Руслан, не правда ли? Вот так работает наша славная полиция. Бьет подростков, вместо того чтобы их защищать. Настоящее маски-шоу. Лучше я при всем желании не придумал бы. А вот еще, смотри, Руслан.
Два бойца поднялись к диск-жокею, повалили его, начали бить прикладами по аппаратуре. Командир осадил их, но поздно, все уже было записано на видеокамеру.