– Ты, что, Володя, сам с собой разговариваешь?
– Заговоришь тут!..
– Что случилось, дорогой? – Валерия присела, обнажив стройные ноги.
– Налей мне коньяку, Лера, – попросил Бородинский.
– Сейчас? Не поздно ли пить?
– Мне это просто необходимо.
– Но что все-таки произошло?
– Потом. Налей!
– Хорошо, но немного. – Она достала из бара бутылку коньяка, плеснула темно-коричневую жидкость на дно бокала, подала его любовнику.
Бородинский выпил.
– Еще!
– Все, дорогой, хватит.
– Я сказал, дай еще!
– Так! Ты можешь хоть до чертиков нажраться, пойла в доме навалом, но я одеваюсь и уезжаю.
– Подожди, извини. Спрашиваешь, что случилось? Отвечаю. Московский босс распорядился, чтобы я встал во главе толпы, которая пойдет против власти.
– И все?
– Тебе этого мало?
Плахина усмехнулась:
– Но так и должно быть, Володя. Я-то думала, будто действительно произошло что-то серьезное. Конечно, именно тебе надо возглавить движение неповиновения. Тебя вновь должны увидеть по телевидению. Таким, каким можешь быть, когда нужно. Решительным, непоколебимым защитником интересов населения города, от управления которым тебя, честного патриота, отстранила коррупционная, преступная власть.
– И ты туда же. А с кого эта власть голову в первую очередь снимет? С босса, с тебя? Или с меня?
– Успокойся, дорогой, пойдем в спальню. Я сделаю так, что ты расслабишься, завтра будешь думать совершенно по-другому и просто рваться к Дому правительства. Уж я-то тебя знаю.
– Извини, Лера, но мне не до секса.
– А разве я сказала, что мы будем заниматься сексом? Я говорила, что помогу тебе расслабиться, набраться сил и решимости. Ты же волевой человек. Да, сейчас босс изменил твои планы. Это неприятно. Но он прав и желает тебе только добра.
Бородинский улыбнулся:
– Хорошо, что ты сегодня рядом со мной!
– Я могу всегда быть рядом с тобой. Для этого надо немного. Всего лишь посетить ЗАГС.
– Я подумаю об этом. Пойду приму душ.
– Иди, дорогой. Это верное решение.
Бородинский прошел в ванную комнату.
Проводив его взглядом, Плахина усмехнулась и подумала: «Иди, Володя. Завтра уже другие позаботятся о том, чтобы положить тебя в гроб чистым. Быстрее бы уже, надоел ты до чертиков».
Таев поспал всего три часа. В четыре утра он уже был на ногах, принял холодный душ и переоделся во все чистое. Кто знает, чем реально закончится предстоящая акция? Возможно, и гибелью. А смерть надо встречать в чистом белье. Бриться Таев не стал, у него давно уже выработалась такая привычка. Эта примета пока еще не подводила его.
В одиночестве он сварил себе кофе, выпил крепкий ароматный напиток, а вот есть не стал. Если пуля попадает в живот, то на голодный желудок это не так опасно.
Руслан чертыхнулся. Что за мысли лезут в голову? Акция тщательно спланирована, подготовлена. Он должен уйти. Остальные не в счет. Это уже трупы, но Руслан Таев имеет все шансы выжить, убраться из этого города и стать очень богатым человеком. Он, конечно, и так не беден, но лишних миллионов в долларах и евро не бывает.
Конечно, можно было бы отмазаться от работы в Губинске, но тогда неизвестно, дали ли бы ему уйти за бугор московские боссы. Вряд ли.
В пять утра Таев разбудил Габарова.
Тот сел на постели.
– А? Что?
– Вставать пора, говорю. – Таев усмехнулся.
– Это ты? Черт, такой сон прервал!
– Что, видел себя на заморском курорте в обществе прекрасной толстозадой блондинки?
– Еще лучше!.. Да что теперь об этом говорить? Слушай, Руслан, а к чему это, если видишь себя во сне голым?
– К смерти.
– Ты это серьезно?
– Конечно, все снится к смерти, так как каждая ночь приближает нас к ней. Вот только, сколько кому жить, определяет Всевышний. Одному Аллаху известно, кто доживет до глубокой, почтенной старости, а кто загнется молодым.
– И молодым плохо, и глубокая старость тоже не подарок. Что это за жизнь, когда без посторонней помощи ничего сделать не можешь?
– Особенно в отношении женщин, да? – Руслан вновь усмехнулся.
– Да хотя бы и так.
– Ладно, вижу, проснулся, вставай, приводи себя в порядок, поднимай пацанов и заводи тачку. На все про все у нас полчаса.
– А ты встал или не ложился?
– Я отдохнул. Давай поднимайся.
Таев вышел на улицу. Было свежо, откуда-то с юго-запада тянуло слабым ветром. В воздухе чувствовался запах озона, наверное, к дождю. Руслан сел на скамейку и закурил. Он слышал, как в конторе поднялся шум. Дамир будил банду.
В 5.30 все были готовы, собрались у входа, и Таев обратился к подельникам:
– Сегодня, возможно, самый ответственный момент вашей жизни. Кто волнуется, должен успокоиться, хотя понимаю, что это непросто. Но вы не дети, на каждом есть кровь. Надо верить в то, что все пройдет успешно. Потому что так и будет. На заведомую смерть я вас не повел бы, да и сам не пошел. Так что выше нос, пацаны.
– Это относится и ко мне? – осведомилась Лидия Левенко, которую в банде звали Сливой.
Таев уже и не помнил, кто приклеил ей эту погремуху. Может, ее назвали так из-за довольно пышных бедер и постоянного румянца на щеках? Впрочем, какая разница.
– Да, Лида, это относится и к тебе. Не могу же я называть вас «леди и джентльмены».
– А на хрена я нужна? – спросила Левенко. – Может, ты, Руслан, оставишь меня у объекта? Я бы со стороны за ментами смотрела и передавала бы тебе, что они будут делать вне зоны видимости у Дома правительства.
– Я бы оставил тебя, Лидуха, – ответил Таев. – Но в заложниках в основном будут бабы. Не парням же выводить их в сортир!.. Да и смотреть за объектом есть кому. Но ты можешь отказаться, пока не поздно. Правда, доли тогда тебе не видать как собственных ушей.
– Ага! – Левенко скривилась. – Да если я откажусь, то так и останусь здесь, буду гнить где-нибудь в колодце.
– Правильно мыслишь, Слива, – заявил Крупов и подмигнул ей. – Только вот ты не сразу в колодец отправишься, сначала пройдешь по кругу. Хотя что для тебя приласкать шестерых мужиков? Так, только разминка.
Таев повысил голос:
– Круп! Базаришь много.
– Да я же шучу, шеф.
– Не надо шутить. Значит, сейчас Дамир подгонит «ЗИЛ». Всем загрузиться в будку, там оружие, маски. По ходу движения разбираем это добро. Заезжаем за Германом и Антоном, потом рулим в центр. Там ждем. Воду захватите с собой и в сортир здесь сходите. Из будки до акции никого не выпущу. Всем все ясно?