Виктор был уже почти готов ползти наружу, признав свое поражение, когда заметил кое-что важное. Первое: дым все-таки уносило в дальнюю часть пещеры. Это означало, что в пещере есть еще один выход. Второе: даже если выход недостаточно велик, чтобы выбраться из него наружу, он обеспечит его глотком свежего воздуха. Вместо того чтобы идти к носильщику, вождю и другим, Виктор повернулся и вслед за дымом побрел в поисках выхода.
Несколько минут он двигался с закрытыми глазами, потому что дым грозил окончательно выесть их.
Во рту у него было как в пепельнице.
Это было не самое приятное путешествие. Кое-где промежуток между стенами тоннеля становился совсем узким, приходилось протискиваться, обдирая кожу до крови. Вскоре стены и пол стали сырыми; Виктор промок и замерз. И везде стлался дым, заставлявший его задыхаться и кашлять. Глаза у Солсбери опухли, и слезы непрерывно текли по лицу.
Вскоре тоннель закончился.
Увы, это был тупик.
Виктор стал колотить кулаками по камню, проклиная все на свете и почти обезумев от отчаяния. Потом, немного успокоившись, Солсбери ощупал пространство у себя над головой и обнаружил, что тоннель уходит вертикально вверх фута на четыре, затем сворачивает влево и снова идет горизонтально. Он пополз, извиваясь, вверх через изгиб и там попытался отдышаться, но только вдохнул полные легкие дыма. Солсбери заставил себя ползти дальше, и вскоре воздух стал заметно чище. Наконец можно стало нормально дышать и не кашлять. Впереди виднелся тусклый кружок света. Виктор быстро пополз к нему, вылез… и свалился на получеловека, который поджидал его с широкой ухмылкой на недобром лице.
Сопротивляться смысла не было. Дикари оказались умнее, чем он думал. Они сообразили, что этот тоннель может где-нибудь иметь выход, и расставили дозорных по всему лабиринту коридоров, чтобы проверить, откуда пойдет дым. Им оставалось только дождаться появления Солсбери, и они его дождались.
Виктора приволокли назад в главную пещеру, где полулюди ели свою еду и где рукой вождя был убит приятель носильщика.
Дикари снова посадили его на то же возвышение, но теперь оставили двух стражников наблюдать за пленником. Остальные собрались в центре помещения, чтобы обсудить, что же с ним делать. Кажется, они разделились на две группы, но обнадеживаться не стоило. Солсбери знал, что вряд ли кто-то из них заступится за него, скорее уж спор идет из-за того, какой смертью его казнить.
В конце концов дикари связали ему руки за спиной тонкой, но прочной волокнистой лианой, затем обмотали вокруг пояса лиану потолще, завязали ее узлом и пропустили петлей под обе руки. Еще одну крепкую лиану протянули над полом, одним концом закрепив на гладком выступе скалы слева, вторым — на симметрично расположенном выступе справа. Лиана, которая была привязана к его поясу и пропущена под мышки, как упряжь, была переброшена через ту, что на потолке; затем Виктора поднимали все выше, пока его башмаки не повисли в трех футах от пола. Когда лиана, обвязанная вокруг пояса, затянулась туже, она перетянула грудь так, что стало очень больно. Солсбери заскрипел зубами и плюнул в своих мучителей, но казалось, это только воодушевило их.
Он провисел так минут пять, удивляясь, что они решили просто подвесить его. Но это было еще не все, далеко не все. Представление только начиналось. Какой-то получеловек подошел к Солсбери, схватил его за ноги и оттянул в сторону, а затем толкнул вперед. Виктор начал качаться как маятник; лиана жестоко впивалась в его грудь и запястья. Чтобы быть уверенными, что он не утратит инерции, полулюди образовали две группы на обоих концах траектории его раскачивания и били по нему вперед и назад. В верхней точке каждой дуги Виктор получал удар тяжелой лапой, посылавшей его в другую сторону. Они пихали его по очереди, чтобы не утомиться. Скоро он потерял счет этим толчкам.
Один раз, после бесконечных ударов и полетов по дуге, Виктор ощутил резкий укол в бок и почувствовал там струю крови. Кажется, дикари решили использовать свои острые когти. Следующий порез был глубже первого и отозвался болью во всем теле, хотя Солсбери думал, что уже ничего не способен чувствовать.
Назад… И вперед… Удар… И царапина…
Солсбери подумал о том, как попал из будущего (царапина) в прошлое (удар), а оттуда на другую вероятностную линию (туда-обратно), где правят ящерообразные твари, оттуда (удар) через десятки вероятностных линий на совершенно другую Землю (царапина), чтобы здесь быть убитым бандой безжалостных, безмозглых обезьян. Он подумал, что наступил достойный сожаления конец, а ведь все это обещало стать славным эпическим приключением.
Взгляд Виктора Солсбери застилал багровый туман, и колокола в его голове вызванивали похоронную мелодию. Он уже готовился провалиться в темноту окончательно и бесповоротно, когда новый, более резкий тон в разговоре дикарей раздался в пещере. Мучители, игравшие с Солсбери, неожиданно перестали его раскачивать, а затем мощный, хорошо поставленный мужской голос на хорошем английском языке произнес:
— Держитесь! Мы скоро освободим вас.
Виктор Солсбери боролся с дурнотой и головокружением, и он выдержал. Виктор пришел в сознание, когда обрезали опутавшие его веревки, и он упал в лужу на полу. Все тело болело от полученных ударов, бедра были залиты кровью, которая сочилась сквозь разодранные в клочья джинсы. Закончив подсчет ран, он решил, что, несмотря на отвратное самочувствие, положение его, пожалуй, не так уж плохо. Ускоренный процесс его выздоровления скоро остановит кровотечение, и раны станут затягиваться. Виктор боялся представить, на кого он сейчас похож, настолько он израсходовал свои способности к исцелению. Еще немного, он бы впал в беспамятство и последние остатки жизненных сил покинули его окончательно.
Худшие из опасений относительно его тела не оправдались, и он подумал о своем избавителе.
Солсбери поглядел вверх, ожидая увидеть пришельцев или отряд морских пехотинцев.
Вместо этого он увидел еще одного гориллоподобного человека, стоящего над ним. Этот, однако, отличался от других тварей. На его лице было значительно меньше волос, скрывавших черты лица его соплеменников, темную кожу избороздили глубокие морщины, как сафьян, хотя череп, обильно покрытый волосами, указывал на явное родство с дикарями. Черты лица не были такими примитивными, как у его родичей, челюсть выдавалась вперед намного меньше. Нос был почти европейский, и это придавало ему более человеческий вид. Во рту белели ровные крепкие зубы, ничуть не напоминающие клыки обезьян.
— Вы из другой вероятности? — спросил незнакомец, стараясь быть любезным.
Несмотря на гориллоподобную внешность, вид у него был более внушающий доверие по сравнению с дикими и злобными харями мучителей Солсбери.
Виктор облизнул губы.
— Да, — ответил он.
— Прекрасно! Вы говорите по-английски! Английский — основной язык в нашем секторе вероятностных потоков, однако он не единственный. Другие языки, которыми я владею, вполне приличны, но не так хороши, как мой английский. Как вы думаете? Он хорош? Значит, в вашем альтернативном мире говорят на английском? Это единственный язык?