– Да, – сказал Степа с какой-то даже растерянностью в голосе, – интересная картина вырисовывается… Сапоги вы, очевидно, тоже сегодня в первый раз видите, Екатерина Дмитриевна? Наверное, вам их дали поносить?
Катерина закрыла глаза и молчала.
– Так, – подвел итог Степа. – Придется все-таки проехать к нам на Литейный, там и разберемся, откуда что взялось.
Минут через пятнадцать местечко «кричи-не-кричи» опустело. Автобусы увезли задержанных, «скорая» – умирающего Ноиля, остались лишь постовые да двое омоновцев, стрелявших из автоматов, – им нужно было дождаться дежурного следователя. Милиционеры поворачивались спиной к ветру, перекуривали и возбужденно обменивались впечатлениями, стараясь пореже смотреть в сторону Малой Невки, где в глубоком снегу лежал на спине мертвый Танцор. Казалось, он смотрел неподвижными глазами в черное небо и улыбался…
Антибиотик узнал о задержании группы и стрельбе на стрелке в тот самый момент, когда Катю вели по угрюмому коридору третьего этажа дома номер четыре по Литейному проспекту.
Виктор Палыч отреагировал на плохие новости удивительно спокойно: видимо, интуитивно ждал их, предчувствовал…
Доклад своего подручного Васи Антибиотик выслушал, ни разу не перебив. Потом долго молчал, закрыв глаза и массируя пальцами виски. Он казался старым и усталым, но когда веки Антибиотика снова поднялись, плеснуло из-под них на Васю холодным волчьим блеском.
– Челищев где? Его что, на стрелке не было?
Двухметровый Вася молча покачал головой. Виктор Палыч вскочил с кресла и забегал по кабинету.
– Сыскать… Найди мне его, Васенька… Черепу позвони, он людьми поможет. Из-под земли мне его найдите!
Следующие сорок минут Виктор Палыч провел в кресле. Его лицо казалось абсолютно спокойным, глаза закрыты, и если бы не нервный тик, время от времени пробегавший по векам, можно было бы подумать, что он спит. На самом же деле в душе Антибиотика творилось черт знает что. Виктор Палыч не понимал, что происходит, и это унижало его. Такого чувства он не испытывал давно, поэтому нервы его буквально вибрировали от бешенства. Челищева не было на стрелке. Неужели он?
Зябко стало Антибиотику, неуютно, но тут ход его размышлений нарушил Вася:
– Челищев в мусарне валяется еле живой, говорят, уделали его, как Бог черепаху… А «мерс» его на Кировском стоит, простреленный, сейчас на штрафстоянку поволокут…
Виктор Палыч, не отдавая себе в этом отчета, вздохнул с облегчением:
– Во сколько его повязали?
– В восемнадцать тридцать пять, – Вася для убедительности сверился со своим ежедневником. – Создавал аварийную обстановку, сопротивлялся при задержании, хулиганил…
– Опаздывал, видать, – Антибиотик покачай головой и досадливо скривился: – Как все не ко времени, ну просто – одно на второе… Так ты, Васенька, езжай, забери Сережу, я позвоню, решу вопрос, там сложностей быть не должно… Если что – с Бельсоном связывайся… И ко мне сразу…
Когда Вася привез Челищева к Степанычу, а потом внес его на руках в кабинет, удивился даже видавший всякое Антибиотик. Сергея избили до такой степени, что его было не узнать: ноги его подгибались, и Васе приходилось держать Челищева на своем плече, чтобы он не упал на пол.
Виктор Палыч подскочил к Сергею и попытался заглянуть ему в щелки глаз:
– Сережа, что стряслось-то? Как же это, сынок?!
Глаза Челищева слезились и не выражали никаких мыслей. С трудом Антибиотик разобрал какой-то полушепот-полухрип:
– Не… знаю… Стрелять… начали… Потом… все время… пиздили…
Голова Сергея поникла, и хрип прекратился. Виктор Палыч выругался и поднял взгляд на Васю:
– Что мусора говорят?
Вася пожал свободным плечом:
– А что мусора? Говорят, несся как сумасшедший, на команды сотрудников не реагировал, при задержании пытался скрыться… Они теперь на своем твердо стоять будут, им ведь тоже в Нижний Тагил неохота… Обоснованное применение силы…
Антибиотик задумчиво кивнул. Не нравилась ему вся эта история, совсем не нравилась. Виктору Палычу казалось, что кто-то неведомый, злой и сильный ходил рядом, пакостил, а потом наблюдал со стороны за делами рук своих…
– Ладно, Вася, отвези его в «Костюшко», а то, не дай Бог… И вот что – пацанов там оставь, пусть посмотрят… Часто что-то в последнее время в нашего Сережу стрелять стали, так ведь и попасть однажды могут…
Антибиотик заперхал, закашлял – только хорошо знающие его люди понимали, что так Виктор Палыч иногда смеется, когда ему совсем не смешно.
Вася кивнул и вынес Челищева из кабинета. Протискиваясь в дверь, он задел головой Сергея дверной косяк. Челищев застонал и пробормотал что-то, а потом снова обмяк на плече у гиганта.
– Стой! – встрепенулся Виктор Палыч. – Что он сказал?
– Вроде «Катенька, родная…» – наморщил лоб Вася.
Антибиотик махнул рукой, позволяя ему уйти, и остался в кабинете один.
– Родная, значит! – сказал себе под нос Виктор Палыч и вдруг с чудовищной яростью запустил хрустальным фужером в стену. – Как?! Как у этой суки на стрелке могли оказаться наркотики?! Что происходит?! Кто сдал?! Почему мусора начали стрелять по Челищеву?!
Ни на один из этих вопросов Антибиотик ответа не находил. Он упал в кресло, поразмышлял еще немного и подвинул к себе телефонный аппарат:
– Алло, Слава? Узнал меня? Дело есть. С крестничком твоим красноперым надо бы повидаться, необходимость ощущается… Да я понимаю, что сегодня уже вряд ли, сегодня и не надо… А вот завтра к вечеру – очень бы хотелось… Да, да… Ну до встречи.
Виктор Палыч повесил трубку и в который раз уже начал перетасовывать в мозгу события последних недель: смерть Габриловича, Гуся, Глазанова, Доктора, Никодимова, выход из тюрьмы и новый арест Званцева, исчезновение Челищева, потом эти нападения на него. Антибиотик верил в случайности и совпадения, но что-то в последнее время их стало слишком много. Слишком!
Тем временем на Литейном, 4, дежурный следователь допрашивал Катерину. Она уже отошла от шока, полученного при задержании, и держалась уверенно, даже с неким вызовом. Когда ее привели в небольшой кабинет, впритык заставленный столами и украшенный подлинными картинами мастеров XVIII века, а также изъятыми автопокрышками и телевизорами, Катя даже попыталась пошутить с усталым хмурым следователем:
– A у вас здесь мило… Просто филиал спецзапасника Эрмитажа.
Следователь не улыбнулся, достал из консервной банки недокуренную сигарету, затянулся, подслеповато щуря глаза:
– Помещений не хватает, вот и вся причина. Давайте к делу перейдем.
– Давайте, – легко согласилась Катя. – Только без своего адвоката я никаких показаний давать не буду.
Следователь пожал плечами.