– А когда же он вернулся?
– В десять утра в воскресенье.
Кузнецов остановил запись. Они оба смотрели на побагровевшего Дронова.
– Я не придал значения… – пробормотал Дронов. – Я действительно пытался выехать из Зареченска… Я собирался вернуться в понедельник, но пробил шину и простоял на шоссе пару часов, менял колесо. Потом заехал в ресторан поужинать…
– А где же вы были до десяти утра воскресенья?
На Дронова было жалко смотреть. После продолжительного молчания он выдавил:
– У знакомой.
– Как ее зовут? – спросил Кузнецов.
– Зоя, фамилии не знаю.
– Как давно вы знакомы?
– Мы познакомились в ресторане.
– Название ресторана?
– Какой-то на окраине. Кажется… что-то космическое… сейчас… «Альтаир»! Да, точно, «Альтаир»!
– Вы познакомились в ресторане и она сразу же пригласила вас к себе?
– Ну да. Поймите меня правильно, я работал по двенадцать часов в сутки, мне нужно было расслабиться… Возможно, я выпил лишнего и…
– То есть алиби у вас нет, получается.
Дронов не ответил.
– Гражданин Дронов, мы вынуждены вас задержать по подозрению в убийстве гражданки Андрейченко, – сказал Кузнецов.
– По какому праву? Вы не посмеете! Я не убивал! Я ее любил! Вы, в конце концов, можете найти эту женщину, если нужно…
– Которую? – спросил капитан, и в его голосе прозвучала ирония.
– Ну… из ресторана, Зою! Она подтвердит, что я был у нее.
– Не факт, что подтвердит. Но мы все-таки попробуем найти ее. Почему вы соврали, что всю ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июля провели у себя в номере?
– Какая разница, где я был? Вы что, всерьез думаете, что я мог убить Лару? Я любил ее! Я действительно собирался заскочить домой на выходные, тут всего несколько часов… Но я же говорю вам – пришлось менять колесо, и я устал…
– А жена знала о том, что вы решили заскочить домой, или вы хотели сделать ей сюрприз? – ехидно спросил капитан.
Дронов побагровел.
– Вам кто-нибудь помогал с колесом? – спросил Кузнецов.
– Нет, я был один… Я хочу позвонить своему адвокату!
– Ваше право.
– Я передумал, – заявил капитан Астахов, когда задержанного увели. – Они оба мне нравятся. Они стоят друг друга. И если один из супругов убийца, то я ставлю на жену. А как ловко он заложил ее! Она его простила, а он ей нож в спину – оказывается, она знала о его любви. А с другой стороны, жена убила его любимую женщину, чего с ней церемониться. И вот теперь мне по-человечески интересно: если они выскочат из этой передряги, то останутся вместе или разбегутся? И будет ли оставшийся на воле носить передачи и ездить на свидания к осужденному при другом раскладе?
– Как-то ты очень спешишь, Коля, – заметил Кузнецов, внимательно рассматривая подчиненного. – Знаешь, в народе говорят: муж и жена – одна сатана?
На другой день Глеб Кочубей начисто забыл о дурацком решении Виталия Вербицкого устроить в саду раскопки. Утро, даже самое хмурое, обладает удивительной особенностью разгонять демонов. Кроме того, было у него чувство, что теперешнее его пристанище временно, что дрогнет стрелка, и компас его судьбы покажет новое направление. Зрело где-то внутри чувство скорых перемен, чувство, что фортуна бросила кости и выпала ему дальняя дорога и счастливая встреча…
Вставать не хотелось, и он лежал в своем провисшем ложе, как в гамаке, слегка покачиваясь и рассматривая трещины на потолке. После вчерашних посиделок голова трещала и мысли расползались, как тараканы. И планов никаких, и смысла нет ни в чем. Ночной голос молчит, и возникает вопрос: а был ли? Или это плод его, Глеба, фантазии, подогретой парами? Голос не голос, но было еще что-то… Он помнил, как юркнул в свою келью и подпер ручку двери спинкой стула. Зачем-то он это проделал! Надо бы вставить замок, да не хочется возиться. Все временно. А с другой стороны – зачем? Входная дверь закрыта на гигантских размеров ключ… Вот он, на столе – Глеб привстал, чтобы убедиться. Ключ был на месте. Так что же это было? Он вспомнил неясный женский силуэт в конце коридора, у серого круглого оконца… Белая горячка? Он дернулся – кровать качнулась и выбросила его вон. Он отодвинул стул и схватил фонарик. Он и сам еще не знал толком, куда собирается бежать с фонариком и что искать. Но лежать больше не мог, мозг требовал немедленного действия.
Он вздрогнул, когда снизу раздались глухие удары и крики. Бросился вниз по визжащей лестнице. Отпер дверь. На крыльце стояла пестрая группка – четверо молодых людей и девушка. Все с лопатами.
– Глебыч, принимай гостей на субботник! Это Ляля Бо! – объявил режиссер. Девушка в красном сарафанчике присела в реверансе. – Это Арик! – Длинный бородач, темноволосый, с неожиданно светлыми глазами, протянул Глебу руку. – Жабика ты знаешь, – продолжал он. – А это наш почетный гость Федор Алексеев из параллельной реальности, философ.
– Добрый день, Глеб. – Федор протянул Глебу руку. Был это молодой человек с приятным лицом и смеющимися глазами. – Очень приятно. Философ – очень громко, всего-навсего скромный препод. Или препфил. Насчет параллельной реальности Виталя снова преувеличивает – так, спорадические выходы в астрал, ничего более. Да и то… все реже. Стареем.
– Куда? – не понял Глеб.
– В астрал. Интересуетесь?
– Вы действительно выходите в астрал? – вмешалась Ляля Бо. – На самом деле? По правде?
– На самом деле, по правде. Выхожу иногда, под настроение.
– Покажете?
– Ну!
– Евстигнеева, не приставай к философу! – попенял ей режиссер.
– Я тоже хочу в астрал!
– Ты чего, мать, совсем с катушек слетела? Какой, к черту, астрал! Федя прикалывается, это юмор такой для продвинутых.
– Скучный ты человек, Виталя, – обиделась Евстигнеева. – Я же понимаю, что юмор! Что я, совсем ку-ку?
– Вы извините, Ляля, я действительно шутил, – сказал Федор.
– Вообще-то я Ирина, – сообщила она.
– Ляля Бо – ваше сценическое имя! – догадался Федор.
Молодые люди заржали.
– Это кликуха такая, – объяснил Арик. – Ну чего ты, Ирка? Мы же любя. Ляля Бо! Серебряный век! Декаданс! Звучит гордо.
– Как прошла ночь, Глебыч? Что снилось? Голоса были? – деловито спросил режиссер.
– Ничего не было, – ответил тот.
– Виталий сказал, что вы живете здесь один, – сказал Федор Алексеев. – Я читал статью о Доме с химерами…
– Один.
– Насчет дома все правильно, хотя химеры – тю-тю, давно нету. Но зато в наличии привидения, – заметил режиссер. – Ну что, двинули копать?