— Черт побери, что это такое?! — воскликнул он. — Не вы, мэм, — быстро поправился он. — Что это за штука у вас на руках?
Шерис с удивлением посмотрела на маленького человечка с заросшим седой щетиной подбородком, живыми голубыми глазами, в шляпе с широкими полями. Лукас поспешно представил Мака, красочно описав его многочисленные обязанности на ранчо. Но Мак не обращал на Шерис ни малейшего внимания. Его взгляд по-прежнему был прикован к Чарли.
— Что это? — повторил он.
— Мой любимец Чарли.
— Эта дикая тварь — ваш любимец?
— Он не дикий, — уверила Шерис. — Это персидский кот. Их довольно много в Европе, но в Америке они редки. В Англии даже устраиваются выставки кошек, где публике демонстрируют редкие породы, такие, как порода Чарли.
— Все коты, которые здесь живут, — хищники, — заметил Мак. — А этот малыш не кусается? — Он нерешительно протянул руку, чтобы приласкать Чарли, но кот в ответ предостерегающе заворчал.
— Простите его, — сказала Шерис. — Боюсь, он не слишком любит людей. Пожалуй, я единственная, кого он терпит.
Мак фыркнул и, повернувшись, чтобы уйти, пробормотал:
— Будет лучше, если эта злющая тварь не встретится с Билли. А то он может счесть ее пригодной для того, чтобы бросить в кастрюлю.
Шерис обратила расширившиеся от ужаса глаза на Лукаса.
— Я правильно его поняла?
— У Мака острый язык, — сказал Лукас, забавляясь. — Все его слова, как правило, приправлены крупицей соли.
— Но…
— Вам не стоит беспокоиться о своем любимце, во всяком случае. Билли не причинит ему вреда. Билли тоже работает у меня. И он совсем не такой жестокий, каким хочет показать его Мак.
Может, Лукас просто дразнит ее? Наверное, ей следует взять с него слово, что с котом ничего не случится. Но на всякий случай она решила держать Чарли при себе.
Затем Шерис осмелилась затронуть еще одну важную тему:
— Мистер Холт, что касается вашего поведения…
— Вы имеете в виду, как я поздоровался со своей невестой?
Его дьявольски обаятельная улыбка, смягчившая черты и сделавшая его потрясающе красивым, лишила Шерис дара речи.
— Нас прервали, — добавил он. — Если вы хотите, чтобы я продолжил…
— Нет! Я хочу сказать, что мы же не обычные обрученные. То, что может быть позволено им, неприемлемо для нас. Мы ведь только что познакомились.
— И вы хотите сначала узнать меня получше?
— Именно. — Она почувствовала облегчение. В конце концов, с ним будет не так уж трудно справиться. Главное, чтобы Лукас понял: она не допустит никаких вольностей.
— Но как я смогу лучше вас узнать, если вы будете держать меня на расстоянии? Если вам не нравится целоваться, мы можем не сойтись характерами.
Она рассердилась.
— Я не привыкла позволять целовать себя незнакомцам, — сказала она натянуто, — а вы для меня все еще незнакомец.
Лукас покачал головой.
— Вы требуете от меня держаться на расстоянии, но если я послушаюсь вас, мы так и останемся чужими друг для друга. Пройдет несколько месяцев, прежде чем я пойму, подходите ли вы мне. Зачем же терять время?
Шерис пришла в ужас. Значит, по его мнению, все окажется пустой тратой времени, если после испытательного срока он обнаружит, что они не подходят друг другу. Все верно. Но то, что он предлагает, отвратительно. Неужели ей придется уступить?
Шерис призвала на помощь весь свой опыт общения с мужчинами.
— Мистер Холт, я понимаю, что наша ситуация — единственная в своем роде и мне придется сделать на это скидку. Тем не менее я прошу у вас немного времени, чтобы привыкнуть к вам. Чуть позже поцелуй-другой станут допустимы. Большего я не могу позволить до тех пор, пока мы не женаты. Если это вас не удовлетворит…
Лукас знал, когда нужно отступить.
— Вполне разумное предложение. Ваша комната здесь, налево. Сейчас принесу ваши вещи.
Когда он вышел, Шерис облегченно вздохнула и огляделась. Помещение, в котором она находилась, оказалось больше, чем она ожидала. В дальней его части разместилось что-то вроде кухни: дровяная печь, раковина с ручным насосом, буфеты, заставленные тарелками, большой стол и окно, выходящее на задний двор. В другой половине комнаты находились камин и перед ним небольшой деревянный диван без подушек, на полу лежал толстый ковер. Неподалеку от входной двери стояло старое кресло-качалка с высокой спинкой.
Шерис почувствовала отчаяние. Обстановка производила угнетающее впечатление. Она содрогнулась при мысли, что и ее спальня окажется такой же. Настала пора это проверить. Она подошла к двери и открыла ее. Оба окна были распахнуты, занавески отдернуты, и солнце щедро заливало комнату. Но ни одна из находящихся там вещей не привлекла внимания Шерис и не пришлась ей по вкусу. Она вышла и быстро заглянула в соседнюю спальню, которая оказалась еще более мрачной. Постель не застлана, шкаф открыт, грязная одежда висит на дверцах и валяется на полу. Несомненно, это комната Лукаса. Почувствовав неловкость, Шерис тихо прикрыла дверь. Затем ее осенило. В доме только три комнаты и никаких помещений для слуг. Значит…
— Ну и как? — спросил Лукас, входя с ее багажом. Шерис не знала, как сформулировать свои опасения: ее тревожила мысль о том, что они будут спать в доме вдвоем.
— У вас нет… никаких слуг в доме?
— Да, у меня нет слуг в доме. — Он снова одарил ее обаятельной мальчишеской улыбкой. — Теперь вы понимаете, почему мне нужна жена.
Лукас снова поддразнивал ее, но на этот раз она обиделась:
— Не проще ли было бы нанять слугу?
— Конечно, — согласился он. — Но я же не вправе рассчитывать, что слуга станет делить со мной постель, не правда ли?
Он сказал это настолько небрежно, что Шерис почувствовала внутри какой-то странный холод. Страх? Шерис подождала, пока он отнес багаж в ее комнату.
— Вы, наверное, захотите распаковать вещи, — предположил он. — И, помнится, вы хотели принять ванну. Я ее приготовлю и соображу чего-нибудь поесть, а вы отдохните.
Он вернулся в комнату, и его живые зеленые глаза минуту изучали ее.
— Вам нечего здесь бояться, Шерис. Пока я отвечаю за вас, никто не причинит вам вреда.
Он оставил ее в одиночестве обдумывать сказанное. Нечего бояться? Если бы только она могла уйти отсюда! Но выбора у нее нет. Если даже она напишет Стефани сегодня же вечером, в ближайшее время все равно ничего не изменится. Ее привел сюда обман, и она не имела ни малейшего представления, как из этого положения выбраться.
Шерис открыла глаза, и солнечный свет ослепил ее. Она в замешательстве села, затем поняла, что причина ее пробуждения — небольшое зеркальце, которое она поставила накануне на бюро. Солнце быстро нагревало дом.