— Конечно, — кивнул Маркус. — Только еще один вопрос.
— Да, — вздохнула Шерис.
— Ты не беременна?
Глаза ее округлились от изумления. Она не думала, даже не предполагала…
— Нет! — вскрикнула она.
— Тогда не возникнет никаких проблем. — Он посмотрел на нее внимательно, она выглядела встревоженной. — Возможно, твое «нет» слишком поспешно?
— Возможно, — печально призналась Шерис. — Пока рано говорить об этом.
— Значит, это не исключено?
— Да! — воскликнула она. — Да! Обдумав ее ответ, Маркус нехотя сказал:
— Нам не следует что-либо предпринимать до тех пор, пока ты не удостоверишься.
— Ты так считаешь? Он пожал плечами:
— Мы всегда сможем придумать для тебя мужа, если потребуется. Но так как он у тебя уже есть и ты уверена, что никогда не увидишь его снова, не вижу причин, почему мы должны что-то придумывать. А ты?
— Да, пожалуй, ты прав. Нужно просто подождать и убедиться.
Когда Шерис ушла, Маркус снова сел в кресло и принялся барабанить пальцами по столу. Обе его дочери вышли замуж, хотя ни у одной он не был почетным гостем на свадьбе. Все его тщательно продуманные планы обратились в прах. Может, это кошмарный сон? Он покачал головой.
Одна из дочерей счастлива. Эдварда можно будет уговорить. А другая? Она не стала распространяться о своих чувствах к этому человеку, Холту, но от его внимания не укрылось, как рьяно она встала на его защиту. И она вся светилась, описывая его. Может, Шерис любит этого парня, сама о том не подозревая? Возможно, она просто обижена, что он ее отверг? Это терзало Маркуса. Что возомнил о себе Лукас Холт? Следует иметь в виду… Нет, лучше оставить все как есть. И все же кое-что в словах Шерис его заинтриговало: Холт похож на него. Единственное, что не устраивало Маркуса в молодом Джоуэле, это характер. Он был достаточно способным, но мягкотелым.
Упрямый, высокомерный — так описала она Холта, Человек, сделанный по тому же шаблону, что и он сам. Маркус улыбнулся впервые за этот день. Он знал, что не должен вмешиваться. Но, с другой стороны…
Шерис легла в постель и закрыла глаза. Два невероятно долгих часа над ней суетилась Дженни. Кожа Шерис все еще горела после длительных и тщетных попыток служанки отскрести ее загар. Дженни долго кудахтала и причитала по поводу немодного темного загара, но оттереть его не удалось.
Обнюхав все углы, Чарли устроился поудобнее. Он занял свое любимое место посередине кровати и стал наблюдать за суетой вокруг, время от времени зевая. Он чувствовал, что приехал домой.
Когда Дженни наконец оставила Шерис в покое и она легла, кот свернулся клубочком у нее под боком и принялся мурлыкать еще до того, как она стала его гладить. По крайней мере хоть один из них доволен тем, что их путешествие закончилось.
Хозяйка продолжала ласкать Чарли, погрузившись в свои мысли. Ребенок… Возможно ли это? Конечно, возможно.
Сейчас еще рано что-либо утверждать. Она была с мужчиной, сильным, страстным. И позволила ему любить себя.
Хотела ли она ребенка от Лукаса? Мальчика, который вырастет сильным, красивым, властным, таким же, как отец. Или девочку. Какой будет ее дочь? Не стоит пока думать об этом, слишком рано. Но удержаться она не могла. Теперь, когда первое потрясение от этой мысли прошло, она переполнилась каким-то странным изумлением. Живое свидетельство той удивительной страсти, которую она разделила с Лукасом? Чудо! Она хотела от него ребенка так же сильно, как и его самого. Человек, так поступивший с ней… А она по-прежнему стремится к нему, хотя он, возможно, ее уже забыл.
— О, Рисси! — В комнату, не постучав, ворвалась Стефани. — Папа только что сказал мне, что он послал приглашение Джоуэлу на сегодняшний вечер, чтобы официально принять его в семью. Не представляю, как тебе это удалось! Я так благодарна тебе. Я всегда знала, что ты меня не подведешь.
Шерис медленно выпрямилась и подняла глаза на сестру.
— Я сделала это не для тебя, Стефани, а для себя.
— Но…
— Папа по-прежнему хотел, чтобы я вышла замуж за Джоуэла, но об этом не может быть и речи.
— Ну конечно, это было бы несправедливо после того, как Джоуэл и я… ну, ты знаешь… — прошептала Стефани.
— Нет, не знаю. Стефани вспыхнула.
— После свадьбы мы не сразу поехали домой. Мы заехали в гостиницу и…
— О Боже, почему ты не сказала об этом папе? — рассердилась Шерис.
— Я не могла сказать ему такое, — пролепетала Стефани. — Ты же видела, как он рассердился. Это только подлило бы масла в огонь.
— Если вы с Джоуэлом были близки как муж и жена, ваш брак нельзя аннулировать! — раздраженно вскричала Шерис. — Разве ты не знала об этом?
— Ох, кажется, Джоуэл что-то говорил. Но я была так расстроена, что как-то не подумала…
— Ты никогда ни о чем не думаешь, — сердито бросила Шерис. — Ты не думаешь о последствиях, не думаешь о…
— Не понимаю, чем ты недовольна, Рисси. Все же кончилось хорошо, ведь правда?
— Для тебя да. Но мне пришлось открыть отцу причину, по которой я не могу выйти замуж за Джоуэла, а мне хотелось сохранить это в тайне. Не понимаю, почему я вообще разговариваю с тобой после всего, что ты натворила!
— О, Рисси, не будь такой злой! — взмолилась Стефани. — Я могу все объяснить.
— Можешь? — спросила Шерис. — Тогда начни с того, где мои драгоценности. Из-за того, что они пропали, я оказалась в очень затруднительном положении. Зачем ты взяла мои драгоценности?
— Ты сама знаешь, какая ты порывистая, Рисси. Я боялась, что ты передумаешь и вернешься назад. И я не зря опасалась, не так ли? Ты сразу же написала, что не хочешь оставаться в Аризоне.
— Да, так. Огромная разница между пребыванием в одиночестве в каком-нибудь тихом городке и поездкой туда, где я оказалась, — с нажимом сказала Шерис. — Имеешь ли ты хоть малейшее представление об этих местах? Там все еще совершают набеги индейцы. Мужчины носят на поясе револьверы и думают только о том, как бы подстрелить друг друга. Вот во что солнце превращает там кожу, Стефани. — Она показала на свое лицо:
— Это не театральный грим. Пройдут месяцы, прежде чем загар сойдет.
— Боже, Рисси, почему же ты не написала об этом?
— Потому что я щадила твои чувства! Я решила, что если ты узнаешь правду, то так расстроишься, что не сможешь действовать разумно. Но теперь я вижу, что это ничего бы не изменило. Ты нисколько не сожалеешь.
— Это не правда. Если бы существовал какой-нибудь иной способ…
— О, молчи, Стефани! Я достаточно наслушалась. Шерис подошла к туалетному столику, не желая больше разговаривать с сестрой. Но Стефани не хотелось уходить. Она долго смотрела на напряженную спину Шерис и наконец угрюмо спросила: