«Значит, – решил Стив, – надо придумать своё имя, никому не известное. И пусть он живёт своей жизнью. А она у него будет самая-самая».
Так ничего, не придумав, Стив заснул с одной – единственной мыслью: имя его будущему сыну придет само по себе. И не нужно так мучиться, да и времени ещё много до его рождения. Надо отдохнуть, поспать. Сон – лучшее лекарство и самый лучший способ ожидания. «Заснуть бы ещё хотя бы на несколько месяцев. Но этого делать нельзя. Надо ждать рождение сына. Где же мои напарники Сев и Луи? Что с ними случилось? Может, они уже улетели? Нет, этого не может быть! А что если с ними что-то случилось? Нет, только не это! Даже думать об этом не хочется».
Стив забылся тревожным сном.
Снилась ему голая равнина, покрытая асфальтом, и ни одного цветочка, ни одной травки. Жуткое зрелище!
Там, у них на планете, всё пространство, свободное от построек, засажено всевозможными цветами и прекрасной сочной травой на любой вкус. С деревьев рвать листья запрещается. Они нужны для баланса кислорода и углекислого газа.
Проснулся Стив от толчков в животе. Он улыбнулся, сел и бережно раздвинул складки живота. Яйцо, подёргавшись, успокоилось. Стив облегчённо вздохнул. Он ждал с нетерпением, когда это произойдёт. И в то же время боялся. Стив знал, что детей кормят отрыжкой от переработанной особой травы. Конечно, можно и любой другой, но лучше именно той, специальной. Он помнил, какого она цвета, запаха, вкуса. И выращивалась эта трава в определённом месте, в определённых условиях. Была она невероятно дорогая. Но для своих чад, которые были большой редкостью, можно и раскошелиться. Конечно, если Стив был бы у себя на планете, он обязательно кормил бы своего ребёнка именно этой травой. Он представлял себя, как входит на эту базу и как его провожают завистливые и по-настоящему радостные взгляды.
Сколько прошло времени, Стив не знал, но надо было ещё подкрепиться. Тот букетик, который он брал с собой, он съел вместе с мечтами о сыне.
Он выполз. Был вечер. Стив терпеливо сидел и смотрел на речку, на катера, на резвящихся детей. Взрослые уже начинали складывать подстилки, собираясь уходить, зовя своих детей. Те, в свою очередь, не спешили расставаться с водой. Ни на чём не задерживая свой взгляд, Стив медленно скользил по этой людской суете. Для него сейчас существовал только он сам и его будущий ребёнок. И ещё немаловажная задача – это достать пропитание сейчас для себя, а потом и для сына. Пляж опустел. Быстрей бы они уже ушли в свои дома.
И вот, наконец, Стив стоял около клумбы, но она была пустая. Абсолютно пустая. Клумба была перекопана. Стив топтался около неё в растерянности, оглядываясь.
Что же теперь делать? Он посмотрел на деревья. Листья находились очень высоко, до них Стиву не добраться. Не может же быть, что бы на весь город была одна клумба! Надо поискать. Стив бродил уже около часа, когда, наконец, нашел небольшой обелиск, вокруг которого росла травка узенькой полосочкой. Он стал аккуратно рвать, её, как бы прореживая: боялся, что, придя завтра, с этой клумбой случится то же самое, что и с той. Стив так увлекся, что ничего вокруг не замечал. Наконец, разогнувшись, он увидел прямо перед собой девушку. В руках у неё был букет цветов. Вихрь мыслей пронёсся в голове Стива. Теперь его обязательно будут искать, она обязательно расскажет о его существовании. Жуткий страх за себя и за своего ребёнка пронизал всё его тело. Её надо убрать. Почему же она стоит и не убегает?
Стив выхватил у неё из рук букет, потом потянулся, чтобы схватить её, но девушка вовремя опомнилась и убежала.
В этот момент в его животе яйцо стало очень резко шевелиться, оно не на шутку шевелилось, предвещая о многом. Надо было уходить, да не просто уходить, а сильно торопиться. Он проводил девушку досадливым взглядом, и придерживая одной рукой живот, другой – цветы, Стив побежал. Добравшись до своего укрытия, он сел, раздвинул складку живота. Яйцо отчаянно ходило ходуном. Было такое впечатление, будто кого-то посадили в мешок и этот кто-то пытается вырваться наружу. Стив вспомнил, что яйцо надо надрезать, когда уже срок пришел. Он сомневался: а вдруг ещё не срок? Но яйцо выделывало такое… Надо было что-то предпринимать. Стив взял яйцо, оттянул кожу и проколол её когтём, потом резко рванул вверх. Кожа разорвалась, вытекло небольшое количество жидкости. Разорвав окончательно кожу, он, наконец, извлёк своего ребёнка!
Д-а-а, это было очаровательное создание! Подержав его перед собой, разглядывая со всех сторон, он аккуратно, чтобы сын не замёрз, положил его в складку живота, озабоченно открыв то место, где была его мордочка, чтобы не задохнулся. Теперь можно и передохнуть, и подкрепиться. Он посмотрел на цветы, аромат был изумительный (только так могли пахнуть розы), а вкус – нельзя желать лучшего. Вдруг Стива осенило:
– Я назову сына Роз.
В это время, теперь уже названный Роз зашевелился, издавая звуки. Стив отрыгнул переваренные лепестки и дал ему. Тот с удовольствием втянул в себя эту кашицу. Стив облегченно и с удовольствием вздохнул. Роз уже обсох и удивлённо вращал головкой, разглядывая всё вокруг.
– Надо вынести тебя наружу, – говорил ему Стив, – там увидишь свет и вдохнёшь свежий воздух.
Он нежно, как только мог, погладил малыша по головке, затем по спинке. Аккуратно засунул его между складками и пополз к выходу. Там было светло и тепло. Роз с удивлением смотрел туда, где была река, где были люди. Наблюдая за детьми, которые бегали не переставая, Роз, наконец, улыбнулся и потянулся туда: мол, я тоже так хочу.
Стив со страхом посмотрел на людей, затем на сына и отрицательно замотал головой. Глаза Роза наполнились страданием и непониманием. Стив ещё раз отрицательно замотал головой и для пущей убедительности рыкнул на Роза. Он пополз обратно, расстроенно и тяжело вздыхая. Поев сам и накормив сына, лёг отдохнуть.
Снилось Стиву, будто люди заманили его сына в лодку и повезли. А сам он бежит по берегу. Вдруг лодка переворачивается, и все уходят под воду.
В этот момент Стив проснулся, сразу ощутив, что Роза в животе нет. Он испуганно вскочил, озираясь. Но тут же, увидел его. Тот сидел и перебирал остатки букета. Стив облегчённо вздохнул.
Прошел уже месяц, Роз рос быстро и уже не вмещался в складках живота. Поэтому, уходя в поисках пропитания, Стив стал оставлять Роза в логове. Всё дольше и дольше отсутствовал Стив и всё меньше и меньше приносил еды.
Однажды, вконец измученный, с одним полузасохшим цветком, который он вырвал из цветочного горшка, Стив подходил к своему логову. Вдруг он увидел, что около входа стоял экскаватор. Люди с лопатами что-то рыли. Стиву со страху показалось, что роют прямо на входе в его логово. Но рыли рядом, как он потом разглядел. Он, прячась, ходил вокруг. Его не было уже три дня. И вот теперь, когда он рядом и есть какая – никакая еда, он не может увидеть и накормить сына.
«Как он там? Ни воды, ни еды?»
А люди занимались своим делом. Был прорыв в трубе, которая проходила именно здесь. И поэтому люди работали и днём, и ночью. Наконец, на вторые сутки прорыв был устранён. Стив всё это время был рядом, ловя каждое движение рабочих, днём прячась в канализационном люке. Наконец, рабочие разошлись, и Стиву удалось проникнуть к себе. В углу, на подстилке, которую Стив нашел на пляже, лежал его сын. Стив с ужасом прикоснулся к нему – Роз с трудом открыл глаза. В них читались боль и упрёк. Стив сидел и жевал тот цветок, который принес. Он был сухой и плохо жевался. Наконец, отрыгнул кашицу сыну в рот. Но обезвоженный и ослабленный Роз не в силах был даже проглотить пищу, она вытекала изо рта.